Борис Рябинин - Рассказы о верном друге
На лице слепого появляется улыбка. Сейчас он забыл про свой тяжелый поход в город. Они отвлекли его от грустных мыслей.
— А родители не забранятся? Вы с ними говорили?
— Нет, нет, дядя Дима, не беспокойтесь! Что вы! Конечно, говорили!…
— Ну что же, коли вам так хочется… — медленно произносит он. — Чур, потом на меня не пенять, не я заставил, сами захотели…
— Конечно, сами! Конечно, сами, дядя Дима! Что вы! Кто это будет пенять? — И Лара оглядывается, ища ту негодницу, которая осмелится подвести их в таком важном деле.
— Ну хорошо, хорошо…
А это еще кто? Кто-то бесцеремонно толкает слепого в бок, затем летчик ощущает горячее дыхание на своей щеке, влажное прикосновение… Типтоп! И он тоже тут! Типтоша… Летчик треплет собаку по голове, царапает за ушами, похлопывает по курчавой спине. Любишь ласку, приятель? Ну что ж, получай, получай. Совсем стал взрослый пес, не видали, когда вырос!
Переглядываясь, девочки уходят довольные, торопясь одна за другой бесшумно шмыгнуть в дверь, без стука, без скрипа закрыть ее за собой. Ведь это еще не все. Ведь он еще не все знает…
* * *— Ляжь! Говорят тебе: ляжь! Встань только! Попробуй!
Это Таля дрессирует Типтопа.
— Я что тебе сказала? Только встань! Только встань! Вот я тебе дам — узнаешь, как не слушаться! Сказала, ляжь! Ты потрясающе глупый, Типтоп!
— Во-первых, не ляжь, а ляг. А во-вторых, так собаке не говорят, пора бы знать, — ядовито поправляет появившаяся Лара. — Ходишь, ходишь в кружок, а толку… А это что у тебя?
В руках у Тали голик.
— Он меня не слушается…
— Нечего сказать, хорошо же вы знаете русский язык, — слышится возмущенный голос матери, до ушей которой донесся весь этот диалог. Мать девочек — учительница, и коверканье родного языка в ее глазах — величайшее преступление. — И где только набрались таких слов: «ляжь»… Типтоп сделает правильно, если не будет слушаться вас. Нужно сказать «ложись» или «лежать»… как там у вас по собаководческим правилам?
— Лежать, — без тени смущения отзывается Таля. Ей все нипочем. Зато Лара сконфужена: «профессор», отличница — и вдруг тоже не знала, как скомандовать собаке!
— Я ведь говорила, что «лежать»… — пытается она поправиться после времени.
— Когда говорила? Когда говорила? Мама, не верь ей, ничего она не говорила! Ага, ага, попалась!
Девочки теперь каждый день поочередно занимаются дрессировкой Типтопа. У них даже график составлен, висит на стене рядом с расписанием уроков. С утра теперь раздается (Таля ходит в школу во вторую смену):
— Держи! Возьми палку в рот! Пока не возьмешь — не отпущу! Я кому сказала?
Скажем прямо: дрессировщика хорошего из нее не получится. И потому успехов у Типтопа пока что почти никаких. Только и научился что лапу давать, и то лишь тогда, когда захочет выклянчить лакомый кусочек, а так, даром, не заставишь, хоть убей.
Все пошло по-другому, когда за дело взялась Лара.
— Дай апорт! — командует Таля.
— Да не «дай апорт», а просто «дай», — поправляет Лара. — «Апорт», по-твоему, что значит?
— Возьми.
— А у тебя что получается? Дай возьми… поняла?
— Поняла.
И в кружке, в клубе служебного собаководства, так же говорили. Но вот у Ларки как-то все держится в голове, а у Тали — вылетает.
Сегодня у сестер состоялся генеральный совет. Если Типтопа учить только дома, многому не научишь. А они должны обучить его очень сложным вещам. Завтра воскресенье, они свободны от уроков, и обе отправляются на дрессировочную площадку.
…Шум, гам, собачий лай, вой… Вероятно, такой вы представляли себе дрессировочную площадку? Вот и ошиблись. Таля думала так же и тоже ошиблась. Для того и дрессировочная площадка, чтобы приучить собак не грызться без толку, не бросаться друг на друга и на всех прохожих без разбора, а вести себя достойно, как и пристало породистой собаке.
Оказывается, совсем не так просто: взял и сказал — и собака все поняла и сделала. Хочешь научить собаку — прежде научись сам. Да; дело не в том, чтобы знать в точности все команды и не кричать вместо «лежать» — «ляг» или еще что-нибудь в этом роде. Чтоб научить чему-либо полезному собаку, нужно раньше поработать над собой: не махать попусту руками, не кричать, не суетиться, не путать животное бесконечными возгласами и разговорами — словом, строже к себе, товарищ дрессировщик, строже! Тогда и дрессировка быстро пойдет на лад.
Легко сказать: не махать руками, не суетиться, — а если у вас от рождения вечный зуд в ногах, руки сами делают то, о чем не думает голова, а язык так и торопится, точно пулемет, выпалить все слова, какие знаешь?
В общем, занятия на площадке проходили приблизительно в таком порядке: то, что говорил клубный инструктор-дрессировщик, запоминалось основательно Ларой, Лара «дрессировала» Талю, и только после этого доходил черед Типтопа.
Польза была самая несомненная не только для собаки, но в первую очередь для самих девочек; а когда они твердо усвоили главную заповедь дрессировки — быть требовательными прежде всего к себе, — тогда это начало быстро сказываться и на их рыжем дружке Типтопе.
— Потрясающе интересно! — возвратившись с площадки, каждый раз восторженно провозглашала теперь Таля.
Интересно отметить: Таля и уроки стала готовить более аккуратно. Раньше — все тетрадки разбросаны: как заниматься, так искать; теперь все сложено стопкой в углу на столике. Перестала загибать уголки в учебниках, а закладывает ленточкой.
Отец и мать предупредили: «Если будешь небрежно относиться к урокам, запретим заниматься с Типтопом». И что вы думаете? Стала учиться на одни четверки. С пятерками еще не получается; но уверяет, что непременно будут и пятерки.
А в воскресенье с утра — на дрессировочную площадку. У кого воскресенье — отдых, а у них, у Лары с Талей, — работа. Типтоп уже привык, ждет. Сам подставляет шею под ошейник, затем пулей из дверей, на улице его берут на поводок, и все трое важно шествуют в другой конец города.
Чему это учат Типтопа? Кто не знает, ни за что не поймет. На морду надели какую-то кожаную штуку, мешающую нормально видеть. Ходишь и натыкаешься на все предметы; а бегать — уж и не вздумай. Поневоле научишься осторожности при ходьбе, будешь размеривать каждый шаг. Сперва Типтоп пытался сбросить эту помеху, потом смирился.
Сняли ее — так впрягли в какие-то оглобли, которые задевают за стены строений, за деревья и кусты. Чтобы они не толкали тебя всякий раз, приходится выдерживать расстояние между собой и ими…
Трудная наука для собаки. Трудная, а ничего не поделаешь, приходится осиливать, раз заставляют.
Зато выполнишь, как требуется, — получаешь лакомый кусочек: мясцо или сахар. Типтоп — ам! — и готов выполнять еще.
— А ты знаешь, папа, — сказала как-то Таля отцу, — Типтоп различает красный и зеленый цвет…
— Что он у вас, в шоферы готовится? — пошутил отец.
— Вы там, чего доброго, скоро его и разговаривать научите, — заметила мать. — Смотрите только, учите правильно…
— Ну, разговаривать он никогда не научится, — возразила Лара, — а понимать может многое.
Лара считает себя уже без пяти минут специалисткой по служебному собаководству и настоящей активисткой ДОСААФ — Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту. Оттого у нее и такой авторитетный тон. А уж спорить с ней лучше не связываться. Так посмотрит презрительно, так подожмет губы, что поневоле замолчишь.
«Вот зазнайка!» — думает иногда про нее Таля, но при случае сама не прочь похвалиться, какая умная у нее сестра.
— Интересно, много ли у вас там таких азартных?
— Много, много, папочка! — с жаром отвечает Таля. — Там и мальчики занимаются!
— Да ну-у? — с притворным изумлением протянул отец. — И все делают то же самое, что и вы?
— Ну да!
— И вовсе не все то же самое, — поправляет Лара. — Мальчишки больше увлекаются стрелковым спортом, мотоциклетным.
Ну да, конечно, Лара же не признает мальчишек. Она считает, что от них только шум, драки, сплошное беспокойство, что от них не жди чуткого отношения… Лара умалчивает, что успехом дрессировки Типтопа горячо интересуются не только девочки, но и вся мужская половина их школы и кружка. Всех волнует участь слепого дяди Димы, а также то, насколько удастся сестрам осуществить свой замысел. Какой замысел? Пожалуй, пока мы умолчим о нем. Ведь неизвестно, в самом деле, как еще получится у девочек, хотя труда они не жалеют и желания сделать все хорошо хоть отбавляй.
У них даже много новых слов появилось в лексиконе: «условный рефлекс», «отработать», «внешний раздражитель», «среда» (не день — среда, а то, что окружает нас: и воздух, и люди, и природа…). Когда в школе по программе проходили теорию Павлова (правда, пока проходила ее только старшеклассница Лара), никто не проявлял к ней особого интереса; как начали заниматься в кружке, только тот и разговор: рефлексы, рефлексы…
