Джеймс Хэрриот - Собачьи истории
— Надеюсь, мисс Стабс, уколы успокоят его сердце и дыхание. До конца дня он будет сонным, что тоже должно помочь. Продолжайте давать ему таблетки, и вот микстура от бронхита. — Я достал флакон ипекакуаны с ацетатом аммиака, мою старую палочку-выручалочку.
Теперь началась вторая часть визита: миссис Бродуит принесла мне чашку чая и выпустила остальных четвероногих из чулана. Бен, силихэм, и Салли, кокер-спаниель, вступили в состязание с Принцем: кто кого перелает. Кошки, Артур и Сюзи, грациозно последовали за ними и принялись тереться о мои ноги.
Все шло давно заведенным порядком — ведь я выпил уже множество чашек чая с мисс Стабс под сенью плакатика, покачивавшегося у нее над головой.
— Как вы сегодня себя чувствуете? — спросил я.
— О, гораздо лучше, — ответила она и, как обычно, сразу же переменила тему.
Больше всего ей нравилось разговаривать о ее четвероногих друзьях — и нынешних, и всех тех, которые перебывали у нее со времен детства. Она много рассказывала о днях, когда были живы ее близкие. Особенно она любила описывать эскапады трех своих братьев и на этот раз показала мне фотографию, которую миссис Бродуит нашла на дне ящика комода.
Я взял снимок, и с пожелтевшей бумаги мне весело ухмыльнулись трое юношей в штанах по колено и круглых шапочках девяностых годов прошлого века. У всех в руках были трубки с длинными чубуками, а прошедшие годы ничуть не угасили веселого лукавства их улыбок.
— Честное слово, мисс Стабс, молодцы как на подбор, — сказал я.
— Да, повесы они были отъявленные! — воскликнула она, откинула голову, засмеялась, и на миг ее лицо просияло от бальзама воспоминаний.
И я вспомнил то, что слышал о ней по соседству: преуспевающий отец семейства, поставленный на широкую ногу большой дом, а затем — неудачное размещение капитала за границей, разорение и полная перемена образа жизни.
— Когда старик помер, от него всего ничего осталось, — поведал мне дряхлый старожил. — Денег там сейчас маловато.
Видимо, только-только, чтобы мисс Стабс и ее питомцы могли более или менее существовать и было чем платить миссис Бродуит. Но о том, чтобы содержать сад в порядке, отремонтировать дом или позволить себе кое-какое баловство, думать не приходилось.
Я пил чай, смотрел на собак, восседавших бок о бок у кровати, на кошек, вольготно расположившихся на ней, и меня вновь охватил страх перед лежавшей на мне ответственности. Единственным светлым лучом в жизни мужественной старушки была преданная любовь этой мохнатой компании. Беда же заключалась в их тоже преклонном возрасте.
Собственно говоря, собак не так давно тут сидело четыре, но одна умерла месяца за четыре до этого — совсем уж дряхлый желтый Лабрадор. И теперь я присматривал за остальными, а самым молодым среди них было по меньшей мере десять.
Бодрости им хватало, но все страдали теми или иными старческими недугами. У Принца — сердце, Салли начала много пить, наводя меня на мысль о гнойном метрите, а Бен худел и худел от нефрита. Заменить ему почки на здоровые я не мог, а на гексаминовые таблетки, которые прописал ему, особой надежды возлагать не приходилось. И еще — ногти у него росли так быстро, что мне приходилось постоянно их подстригать.
Кошки внушали меньше опасений, но Сюзи выглядела излишне тощей, и я каждый раз со страхом ощупывал ее пушистый живот, ища симптомов лимфосаркомы. Зато Артур был здоровяком, и мои услуги ему требовались, только когда на его зубах нарастал камень. Видимо, мисс Стабс вспомнила, что он довольно давно не подвергался этой операции, и, когда я поставил чашку, попросила меня поглядеть его. Я подтащил кота к себе по покрывалу и открыл ему рот.
— Да, наросло. Раз уж я тут, то сейчас этим и займусь.
Артур был огромным серым холощеным котом, живым опровержением всех теорий, утверждающих, будто кошки по натуре холодны, эгоистичны и так далее. Прекрасные глаза взирали на мир с широкой морды — шире мне видывать не доводилось — с удивительной благожелательностью и терпимостью. Каждое его движение было исполнено неописуемого достоинства.
Едва я начал соскребать камень, как серая грудь загудела от мурлыканья, точно в отдалении включили мотор. Мне не нужны были помощники, чтобы держать его. Он сохранял благожелательную неподвижность и дернулся всего один раз, когда я, пытаясь щипцами снять камень с заднего зуба, нечаянно ущипнул десну. Артур небрежно поднял массивную лапу, словно говоря: «Поосторожнее, приятель!». Однако когти так и остались втянутыми.
В следующий раз я приехал еще до истечения месяца. Вечером в шесть часов мне позвонила миссис Бродуит — Бен упал и не встает. Я прыгнул в машину и минут через восемь уже пробирался сквозь бурьян в саду, а из окна за мной следили собаки и кошки. Войдя в комнату, я увидел, что старый пес лежит неподвижно на боку рядом с кроватью.
«СДП» — отмечали мы в ежедневнике — «смерть до приезда». Всего три слова, но охватывали они всяческие ситуации — конец коров с послеродовым парезом, бычков с тимпанией, телят в конвульсиях. Нынче же из них следовало, что больше мне уже никогда не подстригать когти Бена.
Больные нефритом не часто умирают столь внезапно, но последнее время белок у него в моче достиг грозных цифр.
— Во всяком случае, мисс Стабс, произошло это быстро, и он совсем не мучился. — Мои слова казались неловкими и бесполезными. Старушка полностью владела собой: ни слезинки, и смотрела она с кровати на друга, столько лет разделявшего ее жизнь, непроницаемым взглядом. Надо бы поскорее унести его! Я подсунул одеяло под Бена, взял на руки и уже шагнул к двери, но мисс Стабс остановила меня:
— Подождите немножко.
С трудом повернувшись на бок, она, продолжая смотреть на Бена тем же непроницаемым взглядом, протянула руку и легонько погладила его по голове. Затем спокойно откинулась на подушки, а я торопливо вышел из комнаты.
На кухне миссис Бродуит сказала мне шепотом:
— Я сбегаю в деревню, попрошу Фреда Маннерса закопать его. Если у вас есть время, посидите пока с ней. Поговорите о чем-нибудь, ей легче будет.
Я вернулся в комнату и сел возле кровати. Мисс Стабс несколько секунд смотрела в окно, потом обратила глаза на меня.
— Ну вот, мистер Хэрриот. Теперь моя очередь.
— О чем вы?
— Сегодня умер Бен, а следующей буду я. Такое у меня предчувствие.
— Чепуха! Просто вам взгрустнулось. Со всеми нами так бывает. — Но мне стало не по себе. Никогда прежде она об этом не заговаривала.
— Я не боюсь, — продолжала она. — Я знаю, что меня ожидает радость. У меня никогда не бывало никаких сомнений. — Она замолчала и спокойно обратила взгляд на плакатик под газовым рожком. Я тоже молчал. Потом голова на подушке вновь повернулась ко мне.
— Боюсь я только одного… — Ее лицо изменилось так внезапно, словно с него упала маска. Это мужественное лицо стало почти неузнаваемым, глаза помутнели от ужаса, и она схватила меня за руку. — Мои собаки и кошки, мистер Хэрриот… Я боюсь, что после смерти уже не увижу их, и это меня мучит. Видите ли, я знаю, что воссоединюсь с моими родителями и братьями, но… но…
— Ну и с вашими любимцами, конечно.
— В том-то и дело… — Она покачала головой, не приподняв ее, и впервые я увидел у нее на щеках слезы. — Ведь говорят, что у животных души нет.
— Кто говорит?
— Ну я читала… И многие верующие в этом убеждены.
— А я убежден в обратном. — И я ласково погладил руку, все еще цеплявшуюся за мою. — Если душа — это способность любить, хранить верность, чувствовать благодарность, то у животных больше шансов на спасение, чем у многих и многих людей. Тут вы можете быть совершенно спокойны.
— Как я надеюсь, что вы правы! Порой я заснуть не могу, все думаю об этом.
— Я знаю, что прав, мисс Стабс, и, пожалуйста, не спорьте со мной. Нам, ветеринарам, читают целый курс о душе животных.
Ужас исчез из ее глаз, и она засмеялась с обычным мужеством.
— Извините, что я не удержалась. Больше я вам этим докучать не буду. Но пока вы еще здесь, скажите, только честно… Мне не надо утешений, я хочу знать правду. Вы еще очень молоды, но можно вас спросить, как верите вы сами? Будут ли мои собаки и кошки со мной?
Она посмотрела мне прямо в глаза. Я передвинул стул и сглотнул.
— Мисс Стабс, боюсь, я не слишком разбираюсь во всем этом. Но в одном я уверен абсолютно. Где будете вы, там будут и они.
Она не отвела взгляда, но он стал совсем спокойным.
— Спасибо, мистер Хэрриот, я знаю, вы говорите со мной честно. Вы так правда верите?
— Да, верю, — ответил я. — Всем сердцем верю.
Примерно месяц спустя я совершенно случайно узнал, что это был мой последний разговор с мисс Стабс. Когда умирает одинокая бедная старуха, люди не бросаются к вам на улице сообщить эту новость. Фермер, к которому я приехал по вызову, случайно упомянул, что большой дом возле деревни Корби назначен на продажу.
