Радио в дни войны - Михайл Самойлович Глейзер
Маршал Жуков спрашивает немцев:
— Имеете ли вы на руках Акт безоговорочной капитуляции, изучили ли его и имеете ли полномочия подписать этот Акт?
Теддер переводит эти слова на английский язык. Я пользуюсь случаем, чтобы взглянуть, как идет запись у Спасского. Он бодро подмигивает, как бы говоря: «Все в порядке. А событие-то какое!»
Кейтель отвечает утвердительно. Поправляет монокль. Передает в президиум свои полномочия, подписанные гросс-адмиралом Деницем, тогдашним немецким «фюрером на час».
Маршал Жуков спрашивает:
— Готова ли немецкая делегация подписать Акт?
Стрелки часов показывают девять минут первого. Кейтель отвечает:
— Готова.
Теперь начинается сама процедура подписания Акта капитуляции фашистской Германии.
Ответив маршалу Жукову, Кейтель достает вечное перо и собирается подписывать Акт. Но в это время маршал Жуков, чеканя каждое слово, говорит:
— Я предлагаю подойти сюда!
Он указывает на столик, приставленный к столу президиума. Кейтеля это застает врасплох. Он растерян, нервничает, но вынужден встать. Монокль болтается на шнурке. Он идет к столику у стола президиума в сопровождении двух своих адъютантов. Опять что-то выделывает своим жезлом. Жест, рассчитанный на эффект, никого не изумляет. Он начинает медленно подписывать все пять экземпляров Акта капитуляции.
После Кейтеля Акт подписывают Фридебур и Штумпф.
В половине первого ночи акты, подписанные немцами, кладут на подпись на стол президиума. Маршал Жуков надевает очки. Подписывает. За ним подписывают Теддер, Спаатс и Делатр де Тассиньи. В это время капитулянты переговариваются между собой. Это помогает им не смотреть в зал. Маршал Жуков говорит:
— Немецкая делегация может быть свободна!
Он поздравляет представителей союзного командования. В пятьдесят минут первого он закрывает заседание.
Спасский выключает «Престо». Я укладываю записи, мы готовим их к немедленной отправке в Москву.
В зале накрывают торжественный ужин. Нас донимает голод, но ужинать некогда. Наш пакет должен уйти в Москву специальным самолетом, уже ожидающим на аэродроме.
Из Штраусберга звоним в Москву.
— Последний фронтовой репортаж отправили вам, друзья!
— Спасибо. Поздравляем с Победой!
Идет запись на пленку Акта капитуляции фашистской Германии. Карлсхорст, 8 мая 1943 г.
Николай Потапов
Дневник капитана Фетисова
Спустя десять-двенадцать лет после войны я неожиданно получил объемистый пакет со штемпелем Симферополя. Признаться, был несколько удивлен, так как с Крымом не вел никакой переписки. Раскрыв конверт, обнаружил в нем пожелтевшие страницы с записями и пометками на листках школьных тетрадей, в потускневших от времени блокнотах. Это оказались черновые наброски очерков и зарисовок, написанных и не написанных военным корреспондентом радио Александром Фетисовым. А прислала мне их Вера Трофимовна, сестра Александра, зная, что мы были близкими друзьями с ее братом.
Александр Фетисов
Я глубоко благодарен Вере Трофимовне. Эти записки воскресили в моей памяти события далекие и вместе с тем очень близкие, волнующие. Часть рукописей относилась к июлю — августу 1941 года, то есть к тому времени, когда Александр находился в Действующей армии на Юго-Западном фронте. Это были трудные и напряженные дни сражений, наших первых боевых неудач и первых боевых успехов…
Торопливые кривые строчки — свидетельство тому, что автор писал их не за письменным столом.
В одном из блокнотов читаю: «Энская флотилия с первых дней войны наносит врагу удар за ударом… Сегодня у всех на устах имя одного корабля — «Верный». Корабль шел на выполнение боевого задания, подвергаясь непрерывному обстрелу с западного берега реки, занятого гитлеровцами. Корабельные орудия «Верного» вели ответный огонь по танкам, батареям и блиндажам противника, пытавшегося переправиться на другой берег. Смертоносный огонь наших орудий сбросил в воду десятки фашистских танков, сотни гитлеровцев. Переправа была уничтожена. Несколько позже выяснилось, что «Верный» огнем своих орудий «причесал», как здесь говорят, немецкую дивизию под громким названием «Мертвая голова».
Читаю дальше: «Группа наших разведчиков, проникнув в тыл врага, «сняла» часовых и захватила полковое знамя. Гитлеровцы, растерявшиеся от неожиданного и смелого налета, решили, что против них действуют крупные силы. Установив батареи и расставив через каждые 50 метров часовых, они бросили два батальона в сторону леса. Но там фашистов ожидал новый «сюрприз» — они попали в засаду, устроенную партизанами. Один батальон был уничтожен, остальные гитлеровцы в панике разбежались куда глаза глядят. Так, не сговариваясь, красноармейцы и партизаны провели «согласованную операцию»…
На многих листах сверху надпись синим карандашом: «К теме вернуться»…
Александр Фетисов — человек на редкость смелый, горячий и вместе с тем строгий, подтянутый. Таким я знал его, и таким он остался в моей памяти.
Александр приехал в Москву с Дальнего Востока примерно за год-полтора до войны. Впервые я встретил его во Владивостоке, в редакции областной газеты «Красное знамя», где я тогда работал.
Шел год 1933-й… На границах Дальневосточного края было неспокойно. Японские самураи устраивали одну провокацию за другой, действуя то с территории Маньчжурии, то со стороны советско-корейской границы. Особая Краснознаменная Дальневосточная армия, которой командовал в ту пору В. К. Блюхер, была всегда начеку, в состоянии боевой готовности. И жители края и воины, отлично понимая сложность обстановки, непрерывно совершенствовали одни трудовое, другие — военное мастерство. Дальний Восток, богатый углем и нефтью, лесом и железом, рыбой и пушным зверем, строился, обзаводился новыми предприятиями, с каждым годом все более обживался.
Саша Фетисов зашел к нам в редакцию после поездки по Приморью. В темно-кумачовой рубахе, в начищенных русских сапогах, он чем-то напоминал заводского парня, одного из персонажей горьковского романа «Мать». Уже с первого знакомства Саша показался мне человеком ершистым, но энергичным и любознательным. Он возвращался в Хабаровск после большой командировки: побывал у шахтеров в угольном городе Артеме, на рыбных промыслах, успел заглянуть в семью знаменитых тигроловов Богачевых. Обо всем, что видел и слышал, Фетисов рассказывал с увлечением и вместе с тем с некоторой сдержанностью. Ведь он был корреспондентом краевой газеты «Тихоокеанская звезда» и не хотел выдавать творческие «секреты» журналистам Приморья.
Через семь-восемь месяцев я был направлен из областной газеты в «Тихоокеанскую звезду», здесь ближе познакомился с Александром Фетисовым и утвердился в мнении, что человек он творческий, талантливый, вечно любопытствующий и необычайно подвижной. Уже в то время — в, тридцатые годы — он увлекался военной тематикой: ездил на погранзаставы, в отдаленные гарнизоны, быстро находя общий язык с бойцами и командирами. Этому, очевидно, способствовало и то, что сам он проходил службу в армии, где показал себя отличным артиллеристом.
Оказавшись в Москве в одном строю с работниками эфира, Александр на первых
