Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд
14 АПРЕЛЯ
В первый раз после Первой мировой войны весь сенатский комитет по международным отношениям посещал президента в Белом доме. По их словам, у Вьетнама больше не будет военных средств. «Я дам вам большие суммы на эвакуацию, — сказал президенту Джейкоб Джавитс из Нью-Йорка, — но ни цента на военную помощь». Фрэнк Черч опасался, что Соединенные Штаты рискуют быть вовлеченными в «очень большую войну», если попытаются эвакуировать всех южновьетнамцев, которые были верны Соединенным Штатам. Джозеф Байден из Делавэра пошел еще дальше. «Я проголосую за любую сумму, чтобы вывести американцев. Я не хочу, чтобы это смешивалось с выводом вьетнамцев».
Буй Дьем, посол Южного Вьетнама в Соединенных Штатах, который помог составить коммюнике, приветствуя первых американских морских пехотинцев в Дананге в 1965 году, говорил от имени многих южновьетнамцев. «США потратили миллиарды и миллиарды во Вьетнаме. Но в последнюю минуту Конгресс умыл руки. Я не думал, что такая большая нация, как США, может вести себя подобным образом. Потому что к тому времени мы уже не просили крови американских солдат. Это была своего рода дополнительная помощь, о которой мы просили. Я очень сожалею об этом. Не дело дипломата использовать сильные слова против американцев, но мне было очень жаль».
16 АПРЕЛЯ
В Сайгоне, когда газеты сообщили, что министр обороны Джеймс Шлезингер, надеясь заручиться поддержкой режима Тьеу в Конгрессе, публично предсказал, что, возможно, 200 000 южновьетнамцев будут убиты, если коммунисты придут к власти.
17 АПРЕЛЯ
Поскольку Фрэнк Снэпп был полон решимости убедить и начальника своей станции Томаса Полгара, и посла Мартина в том, что время действительно уходит, что поражение очень близко, он вызвал человека, которого считал самым информированным агентом, работающим на ЦРУ: «Он всегда был прав. Все поверили тому, что он сказал». Его сообщение было ясным: «Они собираются нанести удар по Сайгону как раз ко дню рождения Хо Ши Мина 19 мая, до которого остается всего месяц». «Одна из самых ужасающих вещей, которые он нам рассказывал, — вспоминал Снепп, — заключалась в том, что северовьетнамцы собирались обстрелять аэродром Таншоннят. Я проинформировал американских гражданских лиц, я проинформировал американских журналистов и бизнесменов, а также проинформировал морских пехотинцев, которые прибыли, чтобы помочь с планом эвакуации. Они были поражены, потому что посол Мартин убедил [многих из] их и убедил себя, что коммунисты допустят прекращение огня, коалиционное правительство и мирный переход. Наша разведка это совсем не подтвердила. Дело дошло до того, что заместитель Мартина редактировал передачи американского радио в Сайгоне, чтобы скрыть плохие новости».
Одним из тех, с кем разговаривал Снепп, был старший сержант Хуан Вальдес, отвечающий за охрану морской пехоты посольства в Сайгоне. Он был одним из первых морских пехотинцев, высадившихся во Вьетнаме в 1965 году, и десять лет спустя казалось очевидным, что он уйдет одним из последних. «Ситуация казалась не очень хорошей, — вспоминал Вальдес. «Мы стали больше тренироваться, выезжать на стрельбище и больше стрелять. Но когда ты несешь службу в посольстве, у тебя действительно не так много вспомогательного оружия. У вас есть дробовики, револьверы и слезоточивый газ. Это о степени этого. Вы не можете противостоять большой силе, идущей на вас с таким оружием».
Солдат красных кхмеров размахивает пистолетом и приказывает владельцам магазинов Пномпеня оставить свои магазины и покинуть город.
17 АПРЕЛЯ
В тот же вечер Генри Киссинджер телеграфировал послу Мартину. «Мы только что завершили межведомственный обзор состояния дел в Южном Вьетнаме. Вы должны знать… почти не было поддержки эвакуации вьетнамцев и использования американской силы для защиты любой эвакуации. Настроение наших военных и коллег из ЦРУ заключалось в том, чтобы убраться как можно быстрее и сейчас». Он уже попросил посла проследить за тем, чтобы к концу следующей недели он сократил присутствие США примерно до двух тысяч человек. Теперь он хотел ускорить это усилие.
Пномпень пал к красным кхмерам. Вооруженные революционеры ворвались в город и под дулом пистолета выгнали каждого гражданина в сельскую местность, положив начало четырехлетней оргии убийств, в результате которой погибло около двух миллионов человек.
18 АПРЕЛЯ
Президент Тие узнал, что недалеко от города Фанранг его собственные отступающие войска, возмущенные его политикой, снесли бульдозерами и осквернили родовую гробницу его семьи — оскорбление, имеющее особое значение для любого вьетнамца. Он стал, как вспоминал один офицер, «самым ненавидимым человеком во Вьетнаме». Тьеу утверждал, что непоколебим: ВСРВ должна сражаться, по его словам, «до последней пули и последнего рисового зернышка».
Радио Ханоя пообещало, что к тем южновьетнамцам, которые сотрудничали с американцами, «отнесутся доброжелательно в духе национального примирения и согласия, без всяких враждебных действий и подозрений». Но десятки тысяч южновьетнамцев отказывались им верить. Паника продолжала распространяться.
Вечером, говоря в диктофон, Стюарт Херрингтон резюмировал дилемму, с которой по-прежнему сталкивался посол Мартин: «Если он прикажет эвакуироваться, а мы начнем операцию, потому что боимся, что дальнейшая задержка может сделать эвакуацию невозможной, сам приказ и начало операции даже ограниченная эвакуация рискует вызвать условия, которых мы боимся в первую очередь. Но если мы будем ждать, пока дело дойдет до того места, где необходима эвакуация, мы, возможно, не сможем уехать, как наглядно показали Дананг и Нячанг [где южновьетнамские сотрудники консульства были оставлены, чтобы противостоять коммунистам]».
20 АПРЕЛЯ
Вкладчики переполнили банки Сайгона, когда люди снимали свои сбережения. Курс доллара на черном рынке подскочил с 750 до 3000 пиастров, поскольку потенциальные эвакуированные накапливали наличные деньги, с помощью которых они надеялись подкупить себе дорогу на корабль или самолет.
Вечером — и по личной инициативе Генри Киссинджера — посол Мартин попросил о встрече с президентом Тьеу «в качестве друга», как он сказал. Его генералы, вероятно, скоро попросят его уйти в отставку, сказал он президенту, и
