Петр Хомяков - Свои и чужие
Да простят меня коллеги за цитату столь «лирического» характера, тем более содержащую много, говоря математическим языком, «некорректностей». Но она глубоко верна по сути. Можно сказать, что исходно неустойчива система, если её существование зависит от параметров, малое изменение которых влечёт её гибель. Более того, таких систем в природе практически нет.
Аналогично неверно решение сложной проблемы, если это решение качественно изменится, если несколько изменятся численные оценки исходной информации.
Поэтому зачастую, если спор начинается вестись вокруг точности неких цифр, можно смело утверждать, что сама по себе задача поставлена неправильно. В политике и политологии это означает, что обывательская «арифметика» стремится заменить собой «высшую математику».
Проиллюстрируем наш математический подход совершенно конкретной ситуацией. В настоящее время в политизированной прессе и в книгах идёт горячая полемика о том, кем был маршал Жуков – автором Победы в великой войне либо «мясником», который играл роль «погонялы и толкача».
В этой полемике сторонники различных точек зрения приводят разные цифры. И, разумеется, ловят друг друга на ошибках, неточностях, передержках и умолчаниях. Чем больше цифр, тем больше возможностей для их опровержения. Одна неверная цифра в подобной ситуации часто ставит под сомнение правомерность выводов иной книги.
Это типично «арифметический» подход. Между тем, можно было бы задать минимум вопросов, чтобы оценить такое явление, как «жуковский стиль» военного руководства, да собственно, и любой другой стиль любого другого военного деятеля.
Вопрос первый. Действительно ли во всех своих кампаниях некий генерал имел больше сил и средств, чем противник? Для начала не важно, насколько больше: на 20 % или в 5 раз.
Вопрос второй. Действительно ли потери войск некоего генерала всегда были больше потерь противника? И опять же не столь важно, насколько.
Вопрос третий. А как оценивается деятельность других полководцев, соотечественников и современников данного генерала по тем же критериям?
При этом стоит для начала взять цифры, которые приводят как раз сторонники и апологеты данного генерала. Если мы увидим, что даже по данным поклонников рассматриваемого деятеля, он всегда имел преимущество перед противником и нёс потери, большие чем противник, то мы скажем: «Нет, не Бонапарт. Такие пятикратно превосходящего противника, как Наполеон при Аустерлице, не разгромят».
Однако если качественные оценки деятельности всех других товарищей данного генерала аналогичны, то мы скажем: «Ба, да они там все такие».
И не нужно дальнейшее уточнение цифр. «Такой хоккей нам не нужен», – как шутя говорили в СССР.
Причём же здесь Сталин? – спросит иной читатель. А вот при чём. Существует точка зрения, на которой сейчас сходятся многие совершенно разные по взглядам деятели (такие как ультралевый патриот Юрий Мухин и предатель СССР Виктор Резун, литературный псевдоним которого Суворов). Она состоит в том, что все армейское руководство СССР времён Великой Отечественной войны было глубоко бездарно.
И эта точка зрения, если взять за основу современный критерий «затраты – эффективность», весьма обоснована. В такой ситуации вклад руководства страны в Победу заключается в умении организовать подготовку резервов, в решении всё той же архетипической государственной задачи мобилизовать и концентрировать ресурсы.
А как раз это Сталин сделал блестяще. И чем ниже мы оценим высшее военное руководство страны, тем выше мы должны оценить Сталина.
Так же блестяще реализовывал он и все другие проекты, за которые брался. Он умел в любой ситуации мобилизовывать и концентрировать ресурсы. А именно это отличает государственного деятеля. Ибо основная миссия государства, как мы показали выше – мобилизовывать и концентрировать. Для этого и создавалась данная структура безотносительно страны и специфики той идеологии, которая принята в данное время и в данной стране для оболванивания населения.
Однако напомним, что единственным оправданием людоедской государственной машины вообще является применение сконцентрированных ресурсов на нужды развития или на нужды выживания страны в случае внешней угрозы. С выживанием всё ясно. Сталин направлял сконцентрированные ресурсы на военные нужды.
Но и цивилизационное развитие было в числе приоритетов Сталина. Здесь не надо никого особо убеждать. И электрификация, и индустриализация, и культурная революция, и ядерная программа, и аэрокосмическая программа – все это результат работы страны под руководством Сталина.
Напомним, как высок был при Сталине статус учителя и вузовского преподавателя. Напомним, что даже в гулаговском рабстве инженеры и учёные пользовались особым статусом в т. н. «шарашках». Да, свобода лучше неволи, но в данном случае мы рассматриваем относительные оценки статуса тех или иных профессиональных групп. И если «сидели все», то надо признать, что физики, авиаконструкторы и математики «сидели в гораздо лучших условиях».
Да, при Сталине статус учёных и технократов был высок. При Сталине (на рубеже 1940-х и 1950-х годов) доктор наук получал около 10 тысяч рублей в месяц, в то время как средний рабочий получал около тысячи, а рабочий квалифицированный не больше 3 тысяч рублей. Примерно столько же, сколько средний рабочий, получал милиционер.
Сейчас всё изменилось. Реальная зарплата (с учётом почти узаконенных взяток) любого «правоохранителя» не меньше тысячи долларов в месяц. Рабочий в Москве может получать до 300—400 долларов. А доктор наук получает… меньше 100 долларов в месяц.
Как говорится, «почувствуйте разницу».
Как лучший памятник цивилизационным усилиям Сталина высится на Ленинских горах новое здание МГУ, настоящего храма науки. Храма, оставшегося таковым даже в наше гнусное бессмысленное время.
Мы не будем далее иллюстрировать нашу мысль. Всё ясно без лишних слов.
Однако наш потенциальный оппонент может возразить нам следующее. При Сталине отнюдь не все средства, выжатые из народа, шли на оборону, науку и технический прогресс, были совершенно бессмысленные затраты на различные политиканские проекты. А в научно-технической политике были именно Сталиным сделаны серьёзнейшие ошибки. Само по себе государственное давление на народ было «излишним», те же результаты можно бьшо бы получить и несколько более мягкими мерами.
Все сказанное уважаемым оппонентом правда. Но не вся правда. Да, было и бессмысленное политиканство, и стремление «откусить больше, чем можно проглотить». В качестве примера можно привести то же присоединение Западной Украины. Действительно, не было бы «западеньской» проблемы, может быть, Украина не в такой мере была бы потом захвачена самостийностью, которая инициировалась, прежде всего, из её западных областей. А останься Украина в СССР, может быть, и сам Союз был бы цел.
В этом вопросе Сталин, вроде бы, не предвидел явной угрозы или, во всяком случае, проблемы. Но ведь есть и примеры иного толка. Например, совсем недавно достоянием публики стали свидетельства о том, что именно Сталин противился авантюристическим попыткам советизировать Грецию. В то время как на этом настаивал один из будущих «коммунистов с западным обликом» Тито. А ещё раньше, в 1920-м году, Сталин весьма осторожно относился к идее завоевать Польшу.
Аналогичным образом Сталин не стал бороться за иранский Азербайджан после войны.
Так что при ближайшем рассмотрении Сталин оказывается довольно умеренным экспансионистом. Он не швыряет деньги на советизацию Греции и иранского Азербайджана, а тратит их на ядерную и ракетную программы.
Что касается ошибок в научной политике, недооценки кибернетики и генетики, то и здесь не все так уж однозначно. Не вдаваясь в детали, отметим, что Сталин в итоге поддержал мнение, вначале победившее в самом научном сообществе. Его личная роль в этих ошибках, как минимум, преувеличена. Как, впрочем, преувеличены и сами ошибки в научной политике.
Этот вопрос очень интересен и заслуживает отдельного рассмотрения. Но он выходит далеко за рамки нашей книги. Поэтому ограничимся лишь краткой репликой на этот счёт.
Даже если принять мнение противников научной политики СССР конца 1940-х годов, всё же придётся признать, что соответствующие силы в самом научном сообществе не сумели отстоять своих убеждений. При всём уважении к профессионализму и личному мужеству ряда генетиков и кибернетиков той поры, стоит напомнить, что их собратья по научному цеху, физики и ракетчики, сумели доказать руководству страны всё то, что было нужно для выработки адекватной научной политики в этих областях знания.
Если же говорить об «излишнем гнёте», то надо набраться мужества называть вещи своими именами. Доказательством «излишеств» критикам Сталина служит в основном сравнение его практики с практикой его «тоталитарного коллеги» Гитлера. Да, фашисты были куда как гуманнее к своему собственному народу, чем сталинисты.
