Семен Резник - Запятнанный Даль (Сборник статей)
«Когда это исследование, написанное по Высочайшему повелению, представлено было графом Перовским государю, он был очень доволен и спросил об имени автора. Когда же Перовский назвал Даля, император Николай Павлович поспешил осведомиться, какого он исповедания. Владимир Иванович был лютеранином, и государь признал неудобным рассылать высшим духовным и гражданским лицам книгу по вероисповедному предмету, написанную инородцем. Написать новое исследование поручено было Надеждину, который в свой труд внес всю работу Даля».[31]
Работа Даля «Исследование о скопческой ереси», благодаря трудам филологов Петрозаводского университета, выложена в интернете,[32] а книга Н.И. Надеждина под таким же названием имеется в отделе редких книг Библиотеки Конгресса в Вашингтоне. Она датирована 1845 годом, по объему почти в два раза больше «Исследования» Даля, в ней приводится немало фактов, имен, ссылок, которых у Даля нет. Однако чтение ее не оставляет сомнения: Надеждин не только концептуально следовал Далю, но большие куски текста переписал дословно либо с некоторыми не всегда существенными дополнениями. Сопоставление первого же абзаца обеих книг обнаруживает как сходство, так и различия между ними.
Надеждин Н.И.Даль: «Где есть закон, там и преступление закона: это одинаково относится к законам церкви и к уставам правительства светского. Посему отступничества от господствующей веры, тайные или открытые, гласные являлись всюду: у идолопоклонников, у мусульман, а равно и между христианами всех времен и исповеданий». (стр.1)
Надеждин: «Где есть убеждения, там бывают сомнения, недоразумения, заблуждения; где закон, там и преступление закона. Это одинаково относится ко всем явлениям человеческой жизни: к делам мирским и духовным, к порядку в обширном смысле гражданскому и в собственном значении церковному. Посему отступления от господствующей веры, или религиозные разномыслия, тайные и явные, встречаются более или менее всюду, во всех положительных религиях: у язычников, у мусульман, у евреев, а равно и между христианами всех времен, народов и исповеданий» (стр. 1)
Сказано одно и то же, но обстоятельному Надеждину понадобилось вдвое больше слов. Заметим кстати, что именно в его варианте текста указывается, что отступления от господствующей веры, наряду с язычниками, мусульманами и христианами встречаются и у евреев. В тексте Даля евреи не упомянуты, что вряд ли было бы возможно, если бы он в то же самое время работал над трактатом об преступной еврейской секте, отступившей от ортодоксального иудаизма.
Имя Даля в книге Надеждина не упоминается, как и имя самого Надеждина. Мы знаем, что «Розыскание о убиении…» тоже было издано без имени автора. Зато на титуле всех трех указано:
«Напечатано по приказанию г. министра внутренних дел».
Существовала, значит, у министра Перовского такая практика: печатать работы, выполненные сотрудниками в рамках служебных обязанностей, без имен авторов! Но если так, то какое значение могло иметь неправославное вероисповедание одного из них, т. е. Даля? И почему в конце его «Исследования о скопческой ереси» имя автора все-таки стоит?[33]
Может быть, его книга не так сильно понравилась императору, как считал Мельников, — не в этом ли (а отнюдь не в вероисповедании) причина того, что та же тема была поручена другому автору?
Словом, что-то тут не ясно. Не случайно некоторые мемуаристы и даже историки называют автором «Исследования о скопческой ереси» Надеждина, не упоминая Даля, а другие автором называют Даля, не упоминая Надеждина.
Но даже если бы имя Даля не было обозначено, установить его авторство не сложно.
С первых же страниц его «Исследования о скопческой ереси» обнаруживается обостренный интерес к особенностям народной речи, к поверьям, поговоркам, фольклору, характерным словечкам и их истолкованию (что сильно выхолощено в книге Надеждина, хотя он и шел след-в-след за Далем). Вот несколько примеров, рельефно показывающих стилистические особенности этого труда:
«Если же взять во внимание, что с верованиями своими они [скопцы] соединяют обыкновенно ненависть и презрение ко всем прочим христианам, считая их своими врагами, гнездилищем сатаниным и бесов его прескверным дворищем, что по их мнению, ныне брак отъяся и запретися, что об умножении рода человеческого теперь промышляет Сатана, что от лета по Р.Х. 1666 [год принятия церковной реформы Никона] все начальственное и правительственное устройство государства и самая установленная Богом царская власть, за искажением образа Божия богомерзким брадобритием, упразднилась и наступило царствование Антихристово, то нельзя не согласиться, что люди эти суть враги гражданского и политического спокойствия государства».[34]
«…для окончательного уничтожения способности к половому совокуплению, скопцы совершают над собой вторичную операцию, состоящую в отъятии самого ствола, что и называется у них полным крещением, или наложением на себя царской печати». К этому тексту дается сноска: «Печатью первою» называется у скопцов, как уверяют, собственно оскопление; второю, или царскою, — отрезание ствола; а третьею — разделение, при всех обрядах, обоих полов, кои не должны смешиваться». (45)
«Скопцы сами не называют себя этим именем, а придают себе названия: чистых, белых голубей, праведных, истинных сынов Божиих, обеленных, выбеленных и т. п.» (50)
«При общих собраниях скопцов, обыкновенно бывавших по вечерам праздничных дней, до прибытия в залу лже-Спасителя, они занимались там кто пением гимнов, кто радением, или приятными беседами за самоварами; но лишь только показывался лже-Христ, и раздавалась весть: «Катит наш батюшка, катит наш Сын Божий!», все падали на колени и приветствовали Учителя начальным гимном или молитвою: «Царство, ты царство, духовное царство! В тебе во царстве благодать великая, праведные люди в тебе пребывают» и проч.» (77)
Характерными словечками и выражениями, неизменно выделяемыми курсивом, пересыпано все «Исследование» Даля. Сверх того к трактату объемом 180 страниц присоединено Приложение: 120 страниц оригинальных текстов: проповеди (страды) и духовные песни скопцов, которые позволяют как бы полностью погрузиться в мир этой замкнутой секты.
Если от стиля перейти к содержанию работы, то нельзя не увидеть, что она написана на обширном материале, в котором автор ориентируется уверенно и свободно.
Прежде всего, Даль проводит четкую грань между насильственным оскоплением, не имевшим религиозного смысла, и добровольным умерщвлением плоти ради спасения души.
Даль напоминает, что оскопление было с древности широко распространено на востоке из-за практики многоженства, когда оставалось много «свободных» мужчин.
«Кто как не евнух мог вернее оберегать горемы от внешних дерзких попыток, не возбуждая притом сам в душе повелителя ревнивых опасений своею собственною личностью? Восточные повелители по этой причине для прислуги в горемах и вообще во внутренних покоях обыкновенно употребляли скопцов; вельможи подражали повелителям». (24)
Тут же любопытная подробность из истории евреев:
«В древности и израильтяне не были чужды этого варварства: скопцы были у них между слугами царскими. Впрочем, у этого народа, опередившего все другие народы нравственным и религиозным развитием, скопчество не только не считалось уважительным, но напротив подвергалось презрению и отвержению, против чего находится увещание в священном писании, возбуждающее снисхождение и сострадание к этим несчастливцам» (следует выписка из книги пророка Исайи). (24–25).
Даль затем прослеживает распространение этого обычая, который из стран Восточных деспотий перешел в Римскую империю, оттуда в Византию, где насильственное оскопление широко практиковалось в ходе борьбы за власть между разными кланами, особенно при смене династий.
«Так, император Лев Армянин, вступив на престол, оскопил Феофилакта, сына бывшего императора Михаила, а потом похитивший у него престол император Михаил оскопил его четырех сыновей. Из оскопленных таким образом важных и достойных людей некоторые бывали впоследствии Патриархами Константинопольскими, например: Герман, сын Иустина Патрикия; Игнатий, сын императора Михаила Ранкавея, и другие» (27).
На Руси, по сведениям Даля, первыми видными скопцами были два киевских митрополита, Иоанн и Ефрем, сменившие один другого в конце XII века. Оба были вывезены из Византии.[35]
