Александр Горянин - Традиции свободы и собственности в России
О роли Иогана Готлиба Фихте надо сказать особо. В своих «Письмах к немецкому народу» он говорил о высшем призвании немцев стать средоточием «свободной разумности» в мире, духовно возглавить все европейские народы и спасти их «от внутреннего разложения и надвигающегося упадка»87. Фихте призвал к реформе школы как к главному средству спасения Германии, молодежь которой низкопоклонствовала перед всем иностранным. Фихте был услышан школьными учителями, и произошло чудо: новая, патриотично воспитанная молодежь начала возрождать Германию.
В любой стране школьники учат не историю вообще, а национальную версию истории (см.: М. Ферро «Как рассказывают историю детям в разных странах мира», пер. с франц., М., 1992). За что хвалит уже цитировавшийся Ален Безансон школьный учебник, написанный знаменитым французским историком Эрнестом Лависсом? Вот за что: «Парижская коммуна казалась ему столь печальным эпизодом, что он даже не упомянул о ней, не желая, чтобы школьники что-нибудь об этом узнали»88.
Это относится не только к учебникам. Совсем неспроста даже у образцовых («standard») историков Англии полностью отсутствует критическая рефлексия. Один из самых известных среди них, Джордж Тревельян, даже не упоминает о чартистском движении в своем мощном труде «Социальная(!) история Англии». Вы вообще не встретите у Тревельяна ничего, что бросало бы слишком явную тень на социальные отношения в его стране в каком бы то ни было веке. В том же духе писал его родной дед, знаменитый английский историк Томас Маколей, так писали и пишут все «большие» английские историки89.
Российские историки, пожалуй, полезли бы на стену от подобных рекомендаций. Не говоря уже о публицистах. Как заметил писатель Александр Кабаков, «мы постоянно и страстно клеймим самих себя и свою страну за все истинные и надуманные провинности. А большая часть образованных людей и вовсе считает обличение государства и общества своей миссией»90. К «надуманным провинностям» принадлежат, конечно же, и мифы о том, что нам чужда свобода.
С нашей памятью случился странный выверт. Прорыв России из тоталитарной ловушки к свободе не был инстинктивным актом, это был в высшей степени осознанный выбор и целенаправленное действие. Прошло совсем немного лет, но об этом, похоже, все забыли. России необходимо повторно осознать свой выбор. Как мольеровскому герою, который, пока ему не объяснили, не осознавал, что говорит прозой.
Хотя бы ради самосохранения общество должно постоянно пропагандировать положительные константы о себе, какими бы прописными они ни были. В российском случае, правда, их еще предстоит сделать прописными. Но это совершенно необходимо. Мы те, кем себя ощущаем, и наша страна — это то, что мы знаем о ней. Как вы яхту назовете, так она и поплывет.
Люди положительных установок, имеющие отношение к СМИ, должны постоянно напоминать своей аудитории, что мы живем в открытом обществе, что в России свободный и демократический строй при всех его первоначальных изъянах. У нас либеральная в лучшем (а не в худшем) смысле этого слова конституция, многопартийные представительные органы, двухпалатный парламент, неподцензурные СМИ, неподцензурное книгоиздательство, свободный въезд и выезд (для своих), законодательно обеспеченное местное самоуправление. В стране свобода предпринимательства и частной инициативы, взлет гуманитарного образования, полная культурная свобода. Суды независимы и доступны, возможна апелляция в международные суды. В современной России сформировалась публичная сфера, в которой ведутся открытые политические дискуссии, значительная часть которых составляет критика власти, действуют неправительственные организации. Российские политики находятся под пристальным вниманием публики, выносящей свои суждения о них. Российские СМИ, включая крайне задиристый интернет, представляют собой одну из важнейших опор демократии в стране. Это ли не победа традиций свободы и собственности?
По каждому из названных пунктов возможны и даже неизбежны оговорки: что делать, 15 лет — слишком малый срок, особенно для такого огромного и неоднородного общества, как наше, чтобы рассчитывать на быструю отладку всех демократических механизмов. Российским законодателям безделье не грозит.
При этом никто не запрещает оппозиции утверждать, что ничего вышеперечисленного в России на самом деле нет, что у нас полицейское государство, авторитарный режим, идет удушение бизнеса, удушение СМИ, удушение свобод, сдача позиций по всему миру, демократия похоронена, страна распродана на корню, стариков хотят выморить, чтобы не тратиться на пенсии и заиметь их квартиры, Стабилизационный фонд — это наши репарации Америке, нами правит «вашингтонский обком» (вариант: полковник КГБ, мечтающий стать царем), страна живет в режиме управляемой (или уже неуправляемой) катастрофы. И еще многое, многое, многое другое.
* * *
Нам активно навязывают безнадежный портрет сегодняшнего российского общества, чтобы мы, чего доброго, не назвали яхту правильно. Кто-то очень хочет, чтобы мы сами в него уверовали, подхватили, махнули на себя рукой, чтобы усвоили в качестве автопортрета.
Такие вещи понятнее на примерах. 17 июня 2005 года российские информационные агентства, а следом зв ними и интернет-порталы порадовали мир заголовками: «ВЦИОМ: 82% россиян — за цензуру на телевидении». Были также заголовки «Даешь цензуру!», «Подавляющее большинство россиян уверены, что цензура на ТВ нужна», «Россияне требуют цензуры на телевидении», «Народ говорит, чтоб замолчать» (и т.п.). И боюсь, многие торжествующе воскликнули: «Кто бы сомневался!»
Уже месяц спустя поисковая машина «Яндекс» сообщала, что данное утверждение повторено на 19640 интернет-страницах, а «Rambler» насчитал даже больше — 26440. Легко себе представить и комментарии.
Откуда взялась эта «новость»? Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), проведя очередной ежегодный всероссийский опрос населения (в 153 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках), установил, что только один(!) процент опрошенных высказался за цензуру политических сюжетов. Мало того, свыше половины (51%) участников опроса высказалось за расширение возможностей оппозиции выражать свое мнение на центральных каналах телевидения, в том числе 26% — за выделение ей специального эфирного времени, 25% — за более активное привлечение лидеров оппозиции в уже существующие программы. Только 35% опрошенных посчитали, что эти лидеры и так уже достаточно представлены на ТВ.
Откуда же взялось утверждение о «82% россиян», якобы выступающих за цензуру на телевидении? В ходе того же опроса ВЦИОМ установил, что, по мнению респондентов, цензура на телевидении нужна при показе передач со сценами секса и насилия (57% и 49% опрошенных, соответственно), 30% считают, что следует ограничивать рекламу сомнительных товаров и услуг, по 24% высказались за недопуск на ТВ фильмов, пропагандирующих криминальный образ жизни и за цензуру рекламы продукции интимного характера. Далее, каждый седьмой россиянин обращает внимание на недопустимость использования грубой лексики на ТВ и на аморальность телепередач вроде «Большого брата», «Окон», «Дома-2», «За стеклом». Чуть меньшее беспокойство у наших сограждан вызывает эстрада, смакование подробностей катастроф и терактов, освещение личной жизни людей без их разрешения (4-8%). Крайне редко респонденты указывают на необходимость цензуры детских, образовательных программ (2%) и политических сюжетов (1%). То есть, новость следовало озаглавить: «За политическую цензуру на ТВ — только 1% жителей России». (И будь возможна цензура пошлости, я голосовал бы за нее.)
Цель заголовка про «82% за цензуру» ясна: в нашем политизированном обществе люди обязательно решат, прочтя такой заголовок, что речь идет о политической цензуре. Сегодня, когда добрая половина аудитории российских СМИ за недосугом ограничивается одними заголовками, родился мощный способ манипуляции сознанием: ложные заголовки. И хотя Интернет пестрит ими, мы еще не оценили по достоинству силу нового оружия.
Можно побиться об заклад, что эти «82 процента» будут еще месяцы и годы всплывать в статьях и трактатах. Среди авторов этих статей и трактатов много людей, потерпевших личный крах, который они принимают за крах национальный. Масса ликования гарантирована в текстах о России на сайтах ИноСМИ.Ру и ИноПресса.Ру. Не ударят лицом в грязь и похожие на публицистов «свои», они еще раз объяснят, сперва «там», а назавтра, ради безотходного производства — здесь, что 82% русских ненавидят свободу, а мы что говорили?! Так навязывается (формируется, подтверждается) образ — и для внешнего употребления, и для внутреннего.
Самое поразительное, что и для внутреннего. Яхте все время норовят дать неверное имя. Профессор истории Александр Каменский (РГГУ), знаток русского XVIII века, рассказал 10 ноября 2005 года на своей лекции в клубе «Улица ОГИ», насколько его поразило телевизионное интервью «с разумным, на первый взгляд, господином». Господину был задан такой вопрос: «Как вы считаете, почему либеральный проект в России провалился?» «Если бы мне задали такой вопрос, — пояснил Каменский, — я бы сначала спросил: “Что вы имеете в виду под либеральным проектом, и почему вы уверены, что он провалился?” Но спрашиваемый, даже не дослушав, открыл рот и произнес длинный доклад, начинавшийся словами: “Либеральный проект провалился потому, что…”».
