Искры. Подпольные историки Китая и их битва за будущее - Ian Johnson
Вместо этого государство рассматривает их как основные интересы, не подлежащие обсуждению. Оно делает это не демократическими методами - например, проводит опрос, хотят ли уйгуры, тибетцы или гонконгцы быть частью Народной Республики, - а, как пишет профессор религиоведения Майкл Дж. Уолш, устанавливая "связь между территорией и святостью, тем самым ссылаясь на неприкосновенность". Китайская территория освящена; она не может быть оспорена ни на каких основаниях и ни при каких обстоятельствах. Она есть и всегда была китайской.
Несмотря на то что Цинская империя распалась более века назад, завоеванные ею земли до сих пор беспокоят китайских лидеров. Они прислушиваются к международным нормам, поэтому многие территории называют "автономными районами" или обещают некое самоуправление. Но на самом деле они управляются из Пекина. В результате почти половина территории Китая, включая большинство приграничных районов, - это районы проживания меньшинств, но они сильно милитаризированы и управляются ядром этнических китайских чиновников. Некоторые из этих мест, такие как Синьцзян, Тибет и Гонконг, десятилетиями находились в состоянии беспорядков, которые заканчивались репрессиями. Для Тибета и Синьцзяна это означает принудительную ассимиляцию, чтобы их народы приняли китайскую культуру и нормы. Для Гонконга это означает отказ от пятидесятилетней автономии, которой он должен был пользоваться до 2047 года.
Все эти регионы являются очагами напряженности, которые будут продолжать беспокоить Китай в ближайшие десятилетия. И все они являются точками сосредоточения для китайских контр-историков, включая многие этнические меньшинства, которые в противном случае не имеют права голоса в современном Китае.
Тибетская писательница Церинг Восер получила образование в китайских школах, пишет на китайском и живет в Пекине; ее произведения переводятся на английский язык через иностранный сайт High Peaks Pure Earth. Это сделало ее популярной персоной для иностранных СМИ и привело к тому, что некоторые люди считают ее в какой-то степени неаутентичной, продуктом культурной ассимиляции и иностранного очарования.
И все же ее история - это классическая история внутреннего изгнания и сопротивления. Она живет под пристальным наблюдением в Пекине, но при этом умудряется писать язвительные критические статьи о системе. Ее судьба знакома многим меньшинствам в нерефлексивно доминирующей культуре; ей пришлось пойти на компромисс, чтобы выжить, но она сохранила целостность и достоинство.
Неизвестная многим людям, знакомым в основном с ее работой в Интернете, Уозер также создала одну из самых важных контр-историй по истории Тибета. Запрещенная в Китае, она рассказывает о том, как Тибет был опустошен во время Культурной революции, что помогает объяснить непрекращающиеся волнения в регионе.
Я несколько раз беседовал с ней, но в течение 2010-х годов становилось все труднее попасть в ее дом в восточной части Пекина, который она делит с мужем, писателем Ван Лисионом. За их квартирой велось круглосуточное наблюдение, и это абсурдное положение дел запечатлено в фильме 2014 года "Досье" независимого режиссера Чжу Рикуна. Он рассказывает историю Восер ее собственным голосом, читая из полицейского досье.
Однажды я попал к ней только через пару черных ходов, которые Бюро общественной безопасности не потрудилось охранять (Уозер внимательно следит за полицией и в последнюю минуту дал мне указания, в какую дверь войти). Благодаря этому я провел долгий день в богато украшенной квартире супругов, узнав о ее работе, бросающей вызов партийной истории Тибета, а также о работе Ванга по переосмыслению политики в Тибете и Синьцзяне.
Необычный статус Уозер обусловлен историей ее семьи. Ее отец, Церинг Дордже, был завербован в Народно-освободительную армию в 1950 году, когда ему было всего 13 лет. Он остался в армии и поднялся по карьерной лестнице, создав привилегированную жизнь для своей семьи. Это дало Уозеру возможность получить образование на китайском языке. Семья жила неподалеку от армейской базы в тибетском городе Дарзедо (также известном под китайским названием Кангдинг). Она училась в средней школе только на китайском языке, предназначенной для детей китайских оккупационных войск и тибетцев, таких же, как ее отец.
Когда я пошел в школу, первое, что мы говорили, было "Да здравствует коммунистическая партия!" и тому подобные вещи. Поэтому у меня не было никаких знаний об истории Тибета. Я ничего не знал. В школе ничего не говорили о том, что у нас есть история или что мы являемся народом. Но я знал об истории Китая и о таких людях, как Цюй Юань [поэт III века до н. э., который был принят в качестве национального патриота]".
Ее осведомленность возросла после того, как она переехала в Чэнду, западный китайский мегаполис в соседней провинции Сычуань. Там она изучала китайскую литературу в Юго-Западном университете для национальностей. Этот университет был создан в 1950-х годах как учебное заведение для подготовки представителей меньшинств к работе на китайской государственной службе - таких людей, как ее отец, которых приняли в современную империю страны. Но там же она познакомилась со многими другими пятьюдесятью пятью меньшинствами Китая. Всех их объединяла одна общая черта - дискриминация. "Так внезапно появилось... это осознание себя меньшинством".
После окончания университета она вернулась в Тибет и год жила в Кангдинге, работая журналистом. В это время она получила самиздатскую копию книги "В изгнании из страны снегов" Джона Ф. Аведона, которая была написана в 1984 году и рассказывала о бегстве Далай-ламы из Тибета. По словам Уозер, она считает, что книга была переведена на китайский язык с целью ее критики. Однако, осознав, насколько взрывоопасным является материал, власти быстро изъяли книгу - правда, слишком поздно, поскольку тибетцы сделали с нее фотокопии и распространяли по городу.
Книга опровергла все, что она знала о Тибете. В ней рассказывалось о том, как Народно-освободительная армия вторглась в Тибет в 1950-х годах, нарушив соглашение с Далай-ламой. Тысячи людей были убиты, многие бежали в Индию, в том числе и Далай-лама. Не в силах поверить в прочитанное, она отдала книгу отцу.
"Мой отец был очень лаконичен. Он не любит много говорить. Но он сказал, что на 70 процентов все верно. И тогда я понял, что в основном все верно, и подумал: боже, они убили столько тибетцев! Я перечитывал эту книгу несколько раз".
