Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова - Александр Антонович Петрушин
Легко добившись от Злобина признательных показаний, чекисты провели в мае 1939 года в Тюмени судебный процесс. Но к тому времени репрессивно-политическая конъюнктура изменилась: Ежова на Лубянке сменил Берия, и в чекистских рядах началась очередная чистка.
На суде Злобин отказался от своих «признаний» и заявил, что «подписанные мной показания являются легендой, составленной самим следователем Акимовым, применявшим ко мне меры психического воздействия, а именно: держал меня на конвеерных допросах, где неустанно твердил, что я враг Советской власти и должен расколоться и подписать все материалы следствия...».
Следователь Акимов написал, что «...Злобин специально встретил Радека на станции Тюмень, где получил от него задание по вербовке троцкистских кадров. Будучи по состоянию своего здоровья психически больным человеком, близким к сумасшествию, я решил подписать все, что мне подсунул следователь, так как мое сопротивление было бесполезным».
Перед лицом прибывшего в Тюмень высокого судебного начальства Злобин воскликнул:
- Как известно, все политические преступники, а в особенности такой, как Радек, не мог следовать без конвоя – это первое. Второе – никогда бы Радеку не разрешили вести беседу с посторонними лицами, а выходит, что я в присутствии московской охраны и начальника Тюменского отдела ОГПУ разговаривал с Радеком и получил от него шпионское задание. Отсюда вытекает: или все это сплошная нелепость и фантазии следователя, или сопровождавшие Радека чекисты тоже были троцкистами, которые дали мне, продавцу киоска «Союзпечати» Злобину, возможность свидания с Радеком для получения от него шпионских инструкций...
В такой ситуации суд направил дело Злобина на доследование, и оно было прекращено УНКВД по Омской области в сентябре 1939 года при новом начальнике – Захарове – прежние Валухин и Волохов сами ждали в тюрьме расстрела, а следователь Акимов был уволен из органов НКВД и исключен из ВКП(б).
Общая численность исчезнувших в 30-е годы партизан Гражданской войны не поддается учету. Однако можно определенно утверждать, что в годы «большого сталинского террора» основная часть этой социальной группы была уничтожена. Причина террора состояла не в том, что бывшие партизаны или хотя бы верхний их слой из наиболее сплоченных и мужественных людей могли представить потенциальную опасность для режима Сталина. Просто этот режим не признавал никакой общественной консолидации вообще, кроме той «управляемой», которая непосредственно отражала бы интересы тирана.
К началу 1937 года в Советском Союзе была создана обстановка для того, чтобы физически устранить не только всех бывших противников Сталина, но и ликвидировать прочие общественные силы, сохранившие относительную самостоятельность. Предоставленную возможность расправиться с партизанской вольностью как угрозой «единству партии и народа» сталинские опричники использовали до конца.
Ахтунг! Партизанен!
Великую Отечественную войну нельзя представить без партизанского движения. Однако в сталинской военной доктрине «малой кровью, могучим ударом, на чужой территории» не было места партизанам.
Опытный диверсант–подрывник Илья Григорьевич Старинов, руководивший в НКВД особой группой минеров, свидетельствовал: «...Большинство подготовленных и переученных нами в конце 20-х и начале 30-х годов партизан... были репрессированы. Никто разработкой планов партизанского движения в тылу врага не занимался. Постановки вопроса о создании специальных диверсионных средств не стояло.
Если бы перед войной уделяли внимание партизанам, то наши партизанские отряды были бы в состоянии отсечь вражеские войска на фронте от источников их снабжения в самом начале войны...».
Сталину и сто стратегам требовались для наступления только диверсанты, причем действовать они должны были в Польше, Германии, Чехословакии и Румынии. К тому же диверсионные группы следовало набирать не из белорусов или украинцев, а из поляков, немцев, чехов, словаков, румын. И, как утверждал тогдашний командир находившегося в СССР чехословацкого легиона Людвиг Свобода, с ним и представителями чешского правительства в изгнании в Лондоне советский Генштаб в апреле - мае 1941 года «достиг договоренности о подготовке десанта парашютистов, проведении саботажа и обмене информацией».
Внезапное германское нападение помешало реализации этого замысла.
Вермахт отбросил Красную армию к Москве. К декабрю первого года войны во вражеском плену оказалось более 3,5 миллиона советских военнослужащих. Оставшиеся в тылу наступающих немецких войск красноармейцы, которым посчастливилось избежать плена, стихийно сбивались в партизанские отряды. Разочаровавшиеся в оккупантах как освободителях от большевиков местные жители стали помогать партизанам, пополняя их ряды и снабжая продовольствием и одеждой. Оружие и боеприпасы черпались партизанами из брошенного частями Красной армии при отступлении.
Поражение немцев под Москвой способствовало развитию партизанского движения. Многим стало казаться, что немцы скоро покатятся назад к границе под мощными ударами советских войск.
Появились первые герои, именами которых назвали улицы в Тюмени. Прилегающая к нынешнему Комсомольскому скверу (заложен в апреле 1961 года) улица получила имя Зои Космодемьянской.
Впервые о судьбе десятиклассницы 201-й московской школы написал военных корреспондент «Правды» Петр Лидов. К нему из документов разгромленной в январе 1942 года под Москвой немецкой дивизии попала фотография, обошедшая позднее весь мир: девушка с петлей на шее и табличкой «Поджигатель».
Тогда Лидов не знал ее настоящего имени. Свой очерк, опубликованный 27 января 1942-го в «Правде», он назвал «Таня». Потом труп партизанки, повешенной в деревне Петрищево, эксгумировали – так опознали Зою Космодемьянскую.
Страна остро нуждалась в героях: немцы все еще стояли под Москвой. Уже 16 февраля Зое посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. 18-летняя комсомолка–партизанка стала первой из героинь–женщин (это звание за всю войну получили 86 женщин, в том числе 29 летчиц, 17 санинструкторов и 26 партизанок...).
«...Зоя подкралась к конюшне на краю села, там стояло больше двухсот лошадей. Достала из сумки бутылку с бензином, плеснула из нее и уже нагнулась, чтобы чиркнуть спичкой, и тут ее сзади схватил часовой».
Так описывался в советской литературе подвиг Зои Космодемьянской. В действительности она не была партизанкой. Мобилизованную комсомолом девушку в ноябре 1941-го направили в войсковую часть 9903, которой командовал майор Артур Спрогис. В пригороде Москвы Кунцево, в здании детского
