Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова - Александр Антонович Петрушин
После оставления 20 июня 1918 года красными Тюмени Злобин воевал с белыми в составе 29-й стрелковой дивизии.
В 1921-м с должности военкома 256-го полка переведен в Тюмень ЧУСНАБАРМом (чрезвычайным уполномоченным по снабжению армии), недолго служил в Тюменском отделе ГПУ, дважды исключался из партии за моральное разложение (точнее, за пьянство), трижды судим за растрату казенных денег, страдал алкоголизмом и эпилепсией...
Из-за отсутствия своих достойных партизанских кадров еще одну улицу в Парфеново назвали именем Артема Избышева, руководителя отряда дезертиров, скрывавшегося от колчаковской мобилизации в Тарском уезде. Под новый, 1919 год, 29 декабря, когда в школе села Седельниково шел новогодний спектакль, на который, понятное дело, собрались и стар и млад, включая местную милицию, «...в село въехали неизвестные лица, приблизительно 7 чел., и открыли из винтовок стрельбу вдоль улицы. Во время столкновения с милицией один из милиционеров был убит, остальные разбежались... Благодаря урманной местности и глубоким снегам преследование преступников даже высланным воинским отрядом не привело к благоприятным результатам...».
Партизанская война в Прииртышье была полна экзотики. «...Для устрашения врагов мешочки с порохом подвешивались к высоким деревьям и взрывались. Шум и страшный треск ломающегося дерева наводили панику на колчаковские власти. Партизаны смело вступали в деревни, ежели там не было белогвардейских отрядов, ходили по улицам с песнями (непременно с революционными), агитировали о свободе, хвалились своей силой. Вволю попев, партизаны уходили за околицу, давали залп из всех ружей, затем с шумом, с песнями, временами стреляя, медленно двигались к селу Новомихайловскому (считалось базой местного партизанского движения. – А.П.)».
Колчаковцы всполошились после того, как в июне 1919-го партизаны Избышева обстреляли пароходы, курсировавшие по Иртышу Управляющий Тарским уездом доложил в Омск: «Положение в с. Седельниковском все более и более ухудшается. Первоначально маленькая шайка Избышева превратилась в довольно внушительную... Распускаются слухи, что в Седельниковской волости оперирует банда в 3000 чел., которая скоро займет Тару и двинется на Омск».
Колчак направил в мятежную волость карательный отряд полковника Франка, усиленный поляками полковника Кадлеца и флотилией под командованием капитана Фомина.
Решающий бой произошел 27 июля 1919 года у Унарского моста через реку Уя. Избышев еще 26 июля отправился в Седельниково, чтобы организовать оттуда помощь унарцам, но задержался в пути и прибыл в село, когда его уже заняли белые. Попавшего в засаду предводителя тарских партизан расстреляли, по другим сведениям он застрелился.
Полковник Франк донес Колчаку: «Ни в одном из порученных мне районов нет больше вооруженных шаек, все они разбиты и разоружены. Главный руководитель восстания Тарского уезда Артемий Избушев (Избышев), а также его главные помощники: два брата Дубко, Коклемин и приехавший из Советской России агитатор Маргевич – частью казнены, частью убиты в сражениях». Далее в донесении Франк отметил: «...польский отряд полковника Кадлеца ограбил несколько селений начисто, включительно до белья и одежды».
Заигрывание советских властей с бывшими союзниками – партизанами, численность которых в Сибири составляла десятки тысяч человек, прекратилась в 1929 году с началом коллективизации. Большевикам никак не удавалось расколоть партизан, обособив их «кулацкую верхушку». Этому сильно препятствовали традиционная сибирская внеклассовая спайка и былая боевая солидарность партизан. В некоторых округах Западной и Восточной Сибири они возглавили крестьянские восстания против насильственной коллективизации.
В партийной печати, включая тюменскую газету «Красное знамя», заговорили о «плохих партизанах», потом был введен запрет на проведение съездов, конференций и собраний «из одних партизан».
ОГПУ насадило в основных партизанских районах сеть тайных осведомителей и агентов – таким образом контролировалось поведение бывших партизан. Местная агентура обязана была «освещать... политико-моральное состояние партизанских авторитетов, отношение партизан к коллективизации, а также выявлять наличие организованных видов контрреволюционной деятельности и повстанческих тенденций среди бывших партизан».
Подводя итоги общесибирской оперативной разработки «Свои люди», ОГПУ указывало: «Часть лиц этих категорий, принимавшая участие в партизанском движении и впоследствии занимая те или иные ответственные посты, – позднее вследствие неумения работать на советских должностях, – оставшись без службы, принуждены были возвращаться или к сельскому хозяйству, или в производство. Это обстоятельство послужило причиной обиженности...».
Очередной этап уничтожения партизан начался в 1936 году после ареста и расстрела организатора партизанских отрядов на Урале, комбрига сформированной в Тюмени 51-й стрелковой дивизии, командующего войсками Приуральского военного округа (Екатеринбург) и первого начальника строительства БАМа Сергея Мрачковского.
НКВД громило бывших героев-партизан во всех районах их проживания: на Алтае, в Кузбассе, Восточной Сибири, на юге Красноярского края, в Иркутске, в Тобольске. «Весь 1938 год вскрывались «районные» и «поселковые партизанские ячейки», производились аресты членов семей партизан. В списке арестованных и расстрелянных оказались многие известные в то время партизанские командиры: Василий Яковенко, Ефрем Рудаков, Николай Малышев, Григорий Шаклеин, Иван Третьяк, Родион Захаров, Михаил Перевалов... После XX съезда КПСС их имена были возвращены улицам сибирских городов. Тогда же именем расстрелянного в 1938 году в Омске югорского партизана Платона Лопарева назвали улицы в Ханты-Мансийске, Тобольске и Тюмени.
Выполняя партийно-чекистские приказы по уничтожению бывших партизан, начальник Тюменского отдела НКВД Николай Петров и сменивший его Павел Прищепа хотели «развернуть» из спившихся и нездоровых местных «красногвардейцев и партизан» свою «троцкистскую организацию».
В феврале 1938 года бывшего начальника штаба Красной гвардии в Тюмени Злобина арестовали «за связь с руководителями право-троцкистского блока». Через десять лет ему припомнили, как в 1928-м через Тюмень в Тобольск в ссылку под
