Искры. Подпольные историки Китая и их битва за будущее - Ian Johnson
Между каменными стенами и бетонными стартовыми площадками простирается пустыня, в которой находится еще более страшный памятник. Он был построен в 1954 году, но уже через семь лет был закрыт, а сразу после этого государство начало стирать его существование. Его название - Цзябяньгоу, Ров, самый печально известный трудовой лагерь в Китае, место, где тысячи людей работали и умирали от голода в конце 1950-х и начале 1960-х годов. Невероятно, но это поле из камня и песка, продуваемое ветрами и патрулируемое охранниками, стало ориентиром для китайцев, стремящихся вернуть свое прошлое.
2.
Ров
В этот день проходит Праздник подметания могил, день поминовения усопших. Профессор университета и режиссер-документалист Ай Сяомин проехала пятнадцать сотен миль от своего родного города Ухань до Цзябяньгоу, чтобы задокументировать попытку выживших в лагере стареющих людей установить надгробие. Много лет назад лагерь был превращен в ферму по выращиванию деревьев, но в течение десятилетий выжившие регулярно приезжали сюда, чтобы навестить своих потерянных друзей. Однако в середине 2010-х годов власти объявили лагерь зоной военных учений и выставляли охрану в особо важные периоды.
"Здравствуйте, мы можем войти? Может, на другую сторону? Нет? Послушайте, я художник. Ничего, если я прочитаю там стихотворение?"
Аи около 60 лет, она невысокого роста, с круглым лицом и настойчивыми, проницательными глазами. Она улыбается и говорит дружелюбным тоном, но видно, что она на задании. Камера висит у нее на плече, направленная на желтый песок. Она покачивается туда-сюда, время от времени снимая дешевые холщовые туфли и камуфляжные штаны местных охранников, которых набрало государство и выдало им мешковатую униформу. Они не дают Аи никакого ответа. Вероятно, их только что направили сюда, чтобы не допустить ее и выживших в этот район. Они молчат.
"Если у тебя с этим проблемы, просто подойди и останови меня, потому что ты еще не сказала ни да, ни нет. У меня нет другого мнения. Потому что мы хотим почтить память этих людей... которые не должны были погибнуть". Камера качается взад-вперед под лучами весеннего солнца. Желтая земля колышется. Мужские ботинки то появляются, то исчезают.
"Неестественная смерть. Они наши предки".
Она находит место и устанавливает камеру на плече, а затем приближает выцветшую вывеску с надписью "Jiuquan Jiabiangou Tree Farm."
Она проезжает мимо вывески по дороге к двум черным седанам и более серьезным охранникам. Снятая без штатива, камера работает рывками. Это может показаться дилетантским, но для Аи и других андеграундных режиссеров это признак подлинности. Это не гладкий фильм с большим бюджетом. Фактически, у него нет бюджета; деньги на поездку взяты из кармана Ай, а ее ассистенты - волонтеры. Это не государственная работа, а работа людей: минцзянь, или низовой уровень. Государство тратит несметные состояния, оснащая своих пропагандистов новейшими камерами и оборудованием и нанимая лучших талантов со всего мира. Но этот фильм специально малобюджетный. Государство в этом не участвует.
Возможно, спустя столетия кто-то найдет фильм Аи на жестком диске или в облачном банке данных и откроет его заново, подобно тому, как в XX веке мир заново открыл буддийские гроты. И этот человек попытается выяснить, для чего он использовался. Может быть, для медитации на пейзаж? Запечатлеть маленький фрагмент давно забытой истории? Может быть, сам фильм - это своего рода кладбище, которое люди в XXI веке построили, чтобы почтить память своих умерших? Если да, то были ли эти люди предками Аи? Кем они были и почему умерли?
Чтобы понять мир "Цзябяньгоу", нужно войти в жестокую эпоху бесконечных политических кампаний, голода и преследований десятков миллионов китайцев. Этот мир был слишком хорошо знаком Ай Сяомину.
Ай выросла в Ухане, во внучке знаменитого генерала Тан Шэнчжи, который воевал за Китай против Японии во Второй мировой войне. Но он служил в правительственной армии, а не в партизанских отрядах коммунистов. Это означало, что его семье пришлось пережить неспокойное время в первые годы существования Народной Республики, когда к людям, связанным с Гоминьданом, относились с подозрением. Сначала семья пользовалась привилегиями, но затем подверглась гонениям. В возрасте 80 лет генерал Тан был арестован, избит маоистскими фанатиками и умер в тюрьме. Его дочь, мать Аи, сошла с ума, а отец Аи был избит, унижен и провел годы, чистя туалеты.
Когда все это началось в 1966 году, Аи было 12 лет. Она изо всех сил старалась вписаться в общество. Она последовала совету властей и осудила своих родителей . Позже она вступила в коммунистическую партию. Она получила университетское образование и стала первой женщиной, получившей докторскую степень по литературе после Культурной революции. Она преподавала в университете, где готовили будущих лидеров. Она не опускала голову.
Но партия сделала так, что человеку с совестью трудно было не усомниться в ее действиях. 1980-е годы стали периодом, когда жизнь вернулась в нормальное русло. Ее родители были реабилитированы и спокойно поселились в Ухане, а она с мужем и маленьким сыном жила в Пекине. Но это по-прежнему был период кампаний против свободомыслия, кульминацией которых стали студенческие протесты на Тяньаньмэнь в 1989 году.
В это время Ай начала размышлять о своем воспитании. Она начала пытаться понять авторитарное недомогание Китая, читая работы восточноевропейских интеллектуалов, особенно Милана Кундеры, чье произведение "Искусство романа" она перевела на китайский язык. Позже, когда она думала о трудовом лагере Цзябяньгоу, она вспомнила эти строки из Кундеры:
Наказанный не знает причины наказания. Абсурдность наказания настолько невыносима, что для обретения покоя обвиняемому необходимо найти оправдание своему наказанию: наказание стремится к преступлению. Не только источник приговора невозможно найти, но и самого приговора не существует! Чтобы подать апелляцию, попросить о помиловании, нужно сначала быть осужденным! Наказанные умоляют признать их вину!
Ай провела протесты 1989 года в основном в стороне, ее опыт участия в Культурной революции не оставлял сомнений в вероятном исходе. В 1990-х годах она уехала из слишком политизированной столицы и стала преподавать литературу в южном городе Гуанчжоу. Там на ее работу стал влиять феминизм, особенно после того, как в 1995 году в Китае прошла Четвертая всемирная конференция ООН по положению женщин. В течение года она училась за границей в Южном университете
