Ярослав Зуев - Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света
Что же до нелегкой судьбы…
10.8. Да будет распят…
Солнце мне свидетель — объявлю всем, что ни единого греха не нашел я в этом человеке.
Понтий Пилат[394]Что же до нелегкой судьбы… Знаете, уже намеревался ставить точку в этой главе, когда в глаза бросилась фраза из Евангелия от Матфея, раньше как-то не обратил на нее внимания, и понял, рано заканчивать. Придется писать еще как минимум один абзац. Давайте всего на минуту вместе заглянем в Иудею времен короткого «земного служения» Христа. Страна уже не та, что еще совсем недавно, при Ироде Великом. До того как стать царем, он долго трудился в должности римского прокуратора, так что ладить с имперскими властями умел, что называется, нажил на этом ремесле железные зубы. Но Ирода больше нет, и лафа закончилась. Территория единого некогда царства раздроблена римлянами на тетрархии, Галилеей в качестве администратора колониальной власти по-прежнему управляет сын Ирода Антипа,[395] но его положение шаткое, чтобы не сказать, его власть висит буквально на волоске. Собственно Иудея включена в состав провинции Сирия, в Иерусалиме сидит присланный из метрополии чиновник, прокуратор Понтий Пилат, подчиняющийся наместнику Сирии и, естественно, императору Тиберию. Местная религиозная власть представлена Синедрионом (Санходрином, если точнее) — закрытым советом из семи десятков иудейских аристократов, духовников и олигархов, назначаемых, как в КПСС, по методу кооптации, то есть только из своих и сверху вниз. Равновесие властей неустойчивое, римляне вроде как не суют носа во внутренние иудейские дела, Синедрион, помимо религиозных вопросов, наделен правами суда и даже уполномочен выносить смертные приговоры. Но дай только повод, и вмешаются. За спиной прокуратора непобедимые войска, опыт вмешательства, опять же, что надо. Ста лет не прошло, как Иерусалим был разграблен легионами Гнея Помпея, а Храм пылал. Чуть позже в городе отметился и другой знаменитый триумвир, Марк Красс, прихвативший сокровища иудейской святыни, своих денег этому римскому толстосуму мирового масштаба всю жизнь не хватало.[396] Пока ее не оборвали парфянские тяжеловооруженные всадники…
И вот, друзья, в этом городе появляется бродячий философ и проповедник Иешуа, обладающий поразительными способностями исцелять наложением рук и говорящий такие правильные и одновременно простые слова. Будьте людьми, и только, ничего большего не требуется, чтобы на Земле восторжествовало Царство Божье, никакой высшей математики, никаких храмов до облаков с куполами, отливающими «рыжьем», будто фиксы во рту уголовника.
Давайте теперь рассмотрим ситуацию с двух сторон. Синедрион от пришельца в нокауте и даже шоке, тому — целый вагон причин. Справедливости ради повторю свою прежнюю мысль. Представьте реакцию католического духовенства времен инквизиции на обвинения в отступничестве от веры и прочие упреки, брошенные Христом в лицо левитам. Да католические священники стерли бы его в порошок, сожрали живьем. Собственно, и воображать-то тут ничего не требуется. Как церковь обходилась с катарами, богомилами и прочими еретиками, со вкусом и в подробностях описано у Умберто Эко в романе «Имя розы», за обедом читать не рекомендую. Впрочем, это еще полбеды. Слава летит впереди Иешуа, люди поговаривают, будто он Машиах, то есть Мессия, если по-нашему, обещанный пророками Древнего Израиля и посланный Вседержителем, чтобы навести долгожданный порядок. Чтобы, как сказано у пророка Исаии,[397] все народы перековали «мечи свои на орала и копья свои на серпы» и больше не поднимали их друг на друга, обеспечив таким образом всеобщую тишь и благодать. Все это, безусловно, звучит исключительно заманчиво, только члены Синедриона люди далеко не наивные и прекрасно понимают: такие идеи способны играючи перевернуть Иерусалим вверх дном, а за ним — и весь Израиль. Население еле сводит концы с концами, повсюду хозяйничают вооруженные до зубов римские оккупанты, с которыми местная администрация принуждена договариваться. Только спичку к этой бочке поднеси — так полыхнет, не обрадуешься.
Теперь вероятная реакция оккупационных властей. Иудейское царство, возродившееся в правление Ирода Великого, римлянами фактически упразднено. Разве что в Галилее засел сын Ирода I Антипа да Синедрион время от времени мутит воду и компостирует мозги, качая права. Между тем народные массы называют проповедника Мессией, в таком случае, согласно Танаху,[398] он просто обязан быть потомком царя Давида. А раз так, автоматически имеет права на иерусалимский трон, только-только де-факто упраздненный римлянами. Уже это гарантировало Иисусу смерть, поскольку подпадало под статью о тягчайших государственных преступлениях. Поэтому реакция римлян могла быть одной из трех: либо прихлопнуть философа втихую, и дело с концом, либо дожидаться, когда это сделают члены Синедриона, то есть уступить им инициативу. Третьим вариантом могла стать провокация оккупационными властями больших беспорядков с тем, чтобы получить повод для ввода войск и последующего принудительного включения бывшего царства в империю, только уже без намеков на автономию. Что, кстати, римляне и сделали с Иудеей чуть позже, в 70 г. от Р. Х.
А теперь ответьте себе честно на вопрос, друзья, был ли у Иешуа, в свете изложенных выше соображений, хотя бы минимальный шанс уцелеть? Я сейчас не говорю ни о Воскрешении, ни о Вознесении, давайте придерживаться привычных нам мирских категорий. Как по мне, шансов выжить у него было не больше, чем у камикадзе после отрыва шасси от бетонки ВПП. Миссия, выпавшая мечтавшему о всеобщей любви философу, была куда опаснее разведки боем, он ведь не прятался и не ползал по-пластунски, когда вызывал на себя огонь. Да, это была самая натуральная «Mission: Impossible». Слов нет, надо было обладать отчаянной храбростью и невероятной решимостью, чтобы пойти на такое. Но у Христа хватило пороху, ведь он был избранным…
Дальше все закрутилось, как по писаному. Иисус был схвачен и зверски убит. Его подвиг, вне сомнений, заставил многих прозреть. Когда видишь, на какие отчаянные и благородные поступки способен кто-то, десять раз задумаешься, прежде чем самому поступить по-скотски. В общем, значение миссии Христа очень непросто переоценить. Но сейчас я хочу обратить ваше внимание на другое. Зерна, брошенные Иисусом, дали всходы. Но на смену павшим героям сплошь и рядом неизбежно приходят чиновники, такова уж одна из наших вековых человеческих традиций. И вскоре мир стал свидетелем становления, развития и непримиримой вражды двух теснейшим образом связанных и одновременно взаимоисключающих религиозных культов, древнего иудаизма и молодого христианства. Обреченные жестоко конкурировать, они со временем стали двумя великими мировыми религиями. Их последователи верили в фактически одного Ветхозаветного Бога (о Троице сейчас не говорим), вот только с мессиями вышла неразбериха. Иудеи объявили Мессию христиан самозванцем, христиане отождествили Машиаха оппонентов с Сатаной (Антихристом). Хуже того, обвинили последних в жестоком убийстве своего Мессии, когда тот хотел просто обнять весь мир.
Ну вот, друзья, мы, собственно, вернулись к тому, с чего я начал этот рассказ. Описывая суд над Спасителем, апокрифическое Евангелие от Никодима обеляет римского прокуратора Понтия Пилата, как хороший адвокат. Расписывает, как он несколько раз кряду выводил Иешуа на балкон, настаивая, чтобы приговоренного помиловали в честь великого праздника Пейсах, очередной годовщины Исхода из Египта, но неумолимая толпа еще яростнее орала: распять, распять, распять. Пока Пилат, плюнув, не умыл руки, опять же по древней, почерпнутой из Второзакония[399] традиции, в сердцах выкрикнув: «Невиновен я в крови праведника сего». «Кровь его на нас и на детях наших», — неистово скандировала толпа, если, конечно, верить Евангелию от Матфея…[400] Это, друзья, и есть та самая фраза, что заставила меня продолжить эту главу, поскольку мне показалось чрезвычайно важным поделиться с вами возникшими мыслями. Я подумал, как же страшно пишется человеческая история, если даже из святого и бескорыстного подвига Спасителя удалось сварганить чудовищную бомбу замедленного действия, без которой многие кровавые трагедии будущего, вероятно, просто не смогли бы произойти. А еще я подумал, если Бог действительно был и есть Вседержителем, как же Он мог нечто подобное допустить…
10.9. Новый и Ветхий Заветы
Нам бы пора возвращаться к Директории и Наполеону, но я еще на минуту позволю себе отвлечь ваше внимание. Я задержу вас в Восточном Средиземноморье, во II в. от Рождества Христова. Для христианства то были не лучшие времена (хотя, с другой стороны, как знать, по части искренности учения). Последователи Спасителя подвергались жесточайшим гонениям, стоившим жизней полумиллиону (по некоторым оценкам) христиан. Чего с ними только не делали, забивали камнями, жгли живьем, скармливали диким зверям. И, естественно, параллельно войне на уничтожение шла и идеологическая война, а как же. Иудеи говорили христианам, какой же ваш Христос Мессия, если не справился со своей задачей, войны, как обещали пророки, не прекратились, и насилия, и другие безобразия тоже? Иудеям вторили язычники, что ж это за бог такой, твердили они, который позволил над собой подобное глумление? Да взгляните хотя бы на нашего Юпитера-громовержца, куча жен и любовниц, а если только что не так, то разговор у него короткий. Кто не верит, вспомните, что сталось с Прометеем. И опять же, ну какой, скажите, отец оставит сына в такой беде? Тем более ведь взмолился же Христос: «Или, Или! лама савахфани? — Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» [401]
