Русская жизнь-цитаты 1-15.02.2025 - Русская жизнь-цитаты
February 10, 2025 05:03
День смерти Пушкина сегодня. Давно эти стихи... - Tatiana Voltskaya | Facebook
День смерти Пушкина сегодня. Давно эти стихи написала, но, думаю, не все читали. ПИСЬМО ТАТЬЯНЫ К ПУШКИНУ Я, правнучка девок, слонявшихся по людской, Пахнувших потом, семечками, тоской, Обвившейся вокруг прялки, свисавшей с веретена, Опухших, растрепанных после сна На сундуке в углу, хихикавших, а когда Забрюхатят от барина, растворявшихся, как вода, В черной земле — где-то в курной избе, Я, давным-давно поймавшая на себе Их туповатый взгляд, — так же как их зазноб — Хамоватых лакеев и тощих пахарей, легших в гроб, Не дожив до старости; я, правнучка ривок, фир, Засорявших нарядный малорусский эфир Говором перелетного племени, черных птиц, Пышных гоголевских жидовок, на дно глазниц Прячущих ужас погрома, как под грудой белья — На черный день заначку в платочке, — я, Как сказал бы Лев Гумилев, одна из химер, Населяющих землю, Вам пишу, на манер Вызванных Вами теней, глядящих через плечо. Я пишу Вам. Чего же еще? Осени, осени! Мокрого золота, багреца, Кукушкина льна, отцветающего чабреца, Первого льда в умывальнике, пустой головы, Взвинченной ветром. Я, конечно, химера, но ведь и Вы, Александр Сергеевич, — я не имею в виду Смуглого предка и прочую ерунду, — Ведь и Вы, запертый, словно в тюрьму, в урок, Полководец, легкой когортой строк Смявший тяжкие вирши модников и чувствительные сердца, — Вы, кого было столько, сколько хлопка-сырца, Чугуна и стали на душу, — можно сказать, Вас нет. То есть я не знаю, чьи слова, как во сне, Повторяют губы и кто оседал на снег, Заставив рыдать Марину, да и меня, — зане Кто же не возрыдает, когда герой сражен? — Вот и я стою в толпе неутешных жен. Но не моими глазами плебейскими разглядеть Вашу усмешку и Вашу смерть, Еле выбравшись — чудом! — из-под катка Ваших ямбов, — да нет, просто Ваша рука Бросила камушек, — и он полетел с горы, На обломках миров созидая свои миры, Ныне стоящие, как осенний лес, Полный холодных огней, высоких небес, Ангельских арф. Только я хочу Видеть Ваше лицо, как Психея, несу свечу, Но, как девка от барской двери — голыми пятками топоча, — Опрометью по лестнице. Гаснет моя свеча. Пусть гаснет. В щель между строк не увидать лица Дуэлянта, картежника, мудреца, Вольтерьянца, Орфея, придворного, бунтаря, Волокиты, пророка — попросту говоря, Протея, трепещущего в руке Зверем, птицей, чудовищем, отпечатком ступни в песке; И краснея, робея — что посмела прийти под сень, — “Я люблю Вас!” — как я скажу им всем? Не скажу. Только тени — клубами к потолку Над погасшей свечой. Вцепившись рукой в строку, Я ищу Вас глазами, но золоченая клетка строк Открыта. Певец улетел. Ветерок Еще гуляет, прутиками звеня, Дует в мокрые щеки. Простите меня.
День смерти Пушкина сегодня. Давно эти стихи... - Tatiana Voltskaya | Facebook
February 10, 2025 05:02
Вчера сообщили, что умер Сергей Рогов,... - Сергей Пархоменко | Facebook
Вчера сообщили, что умер Сергей Рогов, многолетний директор Института США и Канады. Те, кто с ним имел дело по его специальности, пишут, что он был серьезным американистом, глубоким и знающим. А для меня он навсегда останется человеком, который был одним из самых лучших, самых ценных источников в моей журналистской карьере. Не по американским делам. А по сугубо российским: связанным с борьбой властных группировок, с российскими спецслужбами, армией, дипломатией. Не знаю, почему он выбрал в собеседники именно меня, но на протяжении всех 1990-х и начала 2000-х годов, пока я был политическим репортером и комментатором в Независимой Газете, потом Сегодня, и пока я был редактором, но регулярно пишущим о политике, в Итогах, в Еженедельном Журнале,- он был ценнейшим «информационным партнером». Мы встречались, - на улице, на лавочке в парке, у него дома, пару раз в больничной палате (он был не очень здоровым человеком, и иногда ложился что-то лечить),- я задавал вопросы, он рассказывал. Много. С именами, цифрами, датами. Иногда давал мне прочесть какие-то политические документы - редкие и ценные. И у меня в голове складывалась ясная и полная картина того, как устроена власть в России, как принимаются решения, какие силы соперничают, за что и зачем, как распределяются интересы и центры силы в высшей политической среде. Это было необыкновенно интересно. И это был реально достоверный источник, близкий к принятию решений. Почему ему важно было мне рассказывать правду о важных событиях? Был ли у него какой-то практический интерес? Наверное, был. Помимо общего понимания, что пресса должна знать реальное положение вещей, и это вообще полезно. Но наверняка были и какие-то конкретные интриги, причины, по которым он мне что-то рассказывал. Никогда, ни единого раза он не просил что-то определенное написать, как-то особым образом расставить акценты. О том, чтоб я ему предварительно показывал какие-то черновики, не могло быть речи. Только очень точно и аккуратно разделял разговор на две части: это он-рекорд, это офф, для вашего понимания. Это цитировать можно, это нельзя. И я ни разу не нарушил договоренности. Мы оба друг другу доверяли и друг друга ценили. Я понимаю, что это звучит странно, и кто-то теперь скажет, что он мною манипулировал. Но я знаю, что многие мои тексты - очень важные на тот момент, очень читаемые и имевшие большой резонанс, получились, в значительной степени, благодаря нашим разговорам, и той ясной картине устройства российской власти, которая у меня была. Спасибо ему. Я помню и ценю. Мы не виделись уже много лет. Последняя встреча была в году, может быть , 2005 или 2007. Говорят, он сильно изменился. И в последние годы подчинился течению вещей. Но этого, к счастью, я уже не видел, и таким его не знал. В жизни журналиста
