Сценарии будущего. Как жить и работать в мире, захваченном нейросетью и роботами - Руслан Геннадьевич Юсуфов
Компания даже приобрела за $250 миллионов калифорнийский стартап Bear Flag Robotics для автоматизации старых тракторов. По некоторым прогнозам, к 2030 году до 10 % выручки Deere & Company придется на продажи программного обеспечения, а не оборудования. Это намного рентабельнее: средняя валовая прибыль от ПО для сельского хозяйства составляет 85 % по сравнению с 25 % от продаж оборудования. Президент профсоюза фермеров штата Монтана Уолтер Швейцер так оценил нововведения: «Мы теряем контроль над данными и право собственности на инструмент».
Вообще компания Deere & Company известна своими эффективными практиками блокировки в экосистеме вендора. Если вы владеете трактором, то обязаны проводить ремонт и обслуживание лишь у официальных сертифицированных механиков – и дело не просто в потере гарантии. Владелец трактора физически не сможет осуществить ремонт, потому что специальный программный ключ для диагностики есть только у сертифицированного механика. Пока он не приедет и не отремонтирует технику, трактор не работает, а простой оборудования бьет по карману фермера, который мог бы взломать программу, чтобы провести ремонт самостоятельно, но в США это было бы нарушением закона об авторском праве.
Более того, фермеры принимают лицензионное соглашение Deere & Company буквально каждый раз, когда поворачивают ключ зажигания своих тракторов, а корпорация оставляет за собой право удаленно заблокировать машину, если сочтет, что пользователь нарушает условия договора. Так что в XXI веке фермеры еще могут владеть землей, но не тракторами – они только лицензируют инструменты, данные и платформы, которые позволяют им работать, причем по правилам, предъявленным в одностороннем порядке высококлассными и дорогостоящими юристами компании с выручкой более $61 миллиардов за 2023 год.
В отличие от продвинутых фермеров, у амишей нет и не будет проблем со слишком «умной» техникой Deere & Company, потому что они пользуются гораздо более примитивными инструментами – лошадью и плугом. Если инструменты доступны и понятны, то человек без специализированных знаний или дорогостоящего оборудования сможет самостоятельно разрабатывать, строить и эксплуатировать технические объекты, не завися от корпораций и промышленных холдингов, владеющих разнообразными рычагами контроля.
Если у вас есть старый велосипед, то вы можете научиться его ремонтировать и модернизировать, используя доступные инструменты и материалы. Это позволяет продлить жизнь велосипеда, избежав необходимости покупать новый. Да, вы не испытаете комфорта нового автомобиля с автопилотом, зато ваша способность передвигаться ни от кого не зависит и никто ее не отнимет. Вы можете быть уверены в том, что производитель не заблокирует велосипед удаленно, на него не истечет срок подписки, стоимость владения транспортным средством не загонит вас в долги, а при необходимости ремонта к нему подойдут практически любые запчасти.
Движению из «цифры» также могут способствовать акторы, которые воспринимают цифровизацию как экзистенциальную угрозу, – в первую очередь, религиозные объединения и некоторые государства. В Северной Корее запрещены социальные сети, поэтому зарубежная пропаганда и идеологические атаки ботов в условном Twitter на северных корейцев не распространяются, точно так же, как и на амишей, у которых нет смартфонов. Такие преимущества отказа от технологий возьмут на вооружение государства, которые не способны выстроить цифровой рубеж обороны. Необходимая для сохранения образа жизни автономия сообщества будет достигаться путем отказа от технологий, в которых противник недостижимо лидирует.
Кажется, что с уходом от цифровизации обязательно связан регресс. А можно ли избежать рисков, при этом не отказываясь от возможностей? Что если технофобия («мы не хотим в это будущее»), помноженная на текущее технологическое отставание («даже если бы и хотели, то не смогли бы»), спровоцирует для отдельных стран поиск иного места под солнцем? Отказ от цифровизации может сопровождаться «медленными» инновациями и развитием альтернативных способов вычислений – аналоговых, биологических и гибридных.
Конечно, это потребует прорывов в биоинженерии[70] и нейроморфных вычислениях[71], которые вряд ли возможны без современных машин, но с появлением первых биокомпьютеров[72] начнется внедрение гибридных систем с постепенным увеличением доли такой инфраструктуры и вытеснением вычислений на основе кремния[73]. Масштабирование, оптимизация и постепенная интеграция в существующую инфраструктуру биокомпьютерных архитектур породит «острова» альтернативных вычислительных экосистем.
В одном из сценариев глобальные инициативы попытаются не допустить технологического разрыва между регионами мира. Для синхронизации экономики и культуры потребуется разработать механизмы сосуществования множества вычислительных платформ и стандартов для совместимости данных и алгоритмов, чтобы интегрировать между собой работающие на различных принципах вычислительные инфраструктуры. Это позволит сформировать глобально синхронизированные рынки, цепочки поставок и медиа, оставляя странам автономность в выборе альтернативных подходов к вычислениям.
В другом сценарии подобная синхронизация будет касаться только дружественных стран и блоков с общей политикой в отношении технологий. Более того, такая инфраструктура может изначально проектироваться так, чтобы быть максимально несовместимой с неприятельскими системами. Технологический разрыв между странами будет нарастать, сопровождаясь усугублением неравенства и конфликтов между регионами с разными подходами, что может изменить баланс сил на мировой арене.
Возможный сценарий «Цифровой аскетизм»
Отказ от цифровизации + Индивидуализм
2025 год – Растет недовольство проникновением технологий в повседневную жизнь.
Отказ от технологий – дело добровольное, и каждый человек вправе сам решать, с какими технологиями и насколько глубоко взаимодействовать. Далеко не всех устраивает слежка за каждым действием в интернете, а большинство попросту не знает действенных методов защиты своей личной жизни от корпораций и дата-брокеров или считает их неэффективными. Конфиденциальность становится привлекательной роскошью, а декларация «отключения от системы» – проявлением нон-конформизма.
Небольшие группы энтузиастов «цифрового минимализма» экспериментируют с «цифровыми детоксами» и длительными периодами жизни офлайн. Радикальным проявлением становится «цифровой аскетизм» – попытка полностью отключиться от «системы». Эти подходы стали модными, предоставляя действенные механики управления репутационными и информационными рисками и позволяя снизить нагрузку на психику.
Вчерашние инфлюенсеры-миллионники массово и демонстративно удаляют профили в социальных сетях, призывая «вернуться к корням». Для многих это акт привлечения внимания и лебединая песня для удержания ускользающей аудитории, так как далеко не все выдерживают конкуренцию с виртуальными инфлюенсерами и генеративным ИИ.
2027 год – Появляются первые постоянные цифровые отшельники в удаленных районах.
Цифровыми отшельниками становятся по-разному. Одни уезжают в развивающиеся
