Дэвид Ванн - Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру

Люди, подобные Гринуэю, уговаривают нас «прийти в чувство». Ощущая запах и вкус природы, осязая ее, мы начинаем расчищать завалы, образовавшиеся у нас в голове. «Во время похода людям требуется около четырех дней, чтобы начать видеть сны о природе, а не „урбанистические“ сны или сны о работе, — говорит Гринуэй. — Частое повторение этой ситуации убеждает меня, что глубина нашей привычной культуры составляет всего четыре дня». В противоположность этому, Джон Мак-Фи назвал историю жизни на Земле «глубоким временем». Например, не будь шестьдесят пять миллионов лет назад папоротников, морских водорослей и простейших одноклеточных организмов (а по меркам «глубокого времени» это было всего лишь вчера), мы не были бы сейчас так озабочены добычей нефти.

Когда мы ощущаем природу своими собственными носами, кожей, легкими и костным мозгом, кажется глупым переживать из-за каких-то якобы важных проектов и графика, который необходимо соблюдать. Чувство собственной значительности начинает растворяться в чем-то большем. Мы чувствуем себя полноценными участниками жизни биосферы, и это потрясающее чувство! Вместо того, чтобы ощущать себя просто человеком с домом, машиной и чековой книжкой, мы, наконец, начинаем понимать, кто мы и где мы. Мы видим, что, на самом деле, мы люди, которых окружают: почва, семена, фрукты, микроорганизмы, деревья, кислород, травоядные животные, рыбы, соль, болота и так далее, и так далее, и так далее! Мы начинаем сомневаться, насколько логично и этично отставлять природу в сторону как вышедший из строя автомобиль.

Несколько лет назад Лана Портер начала приходить в чувство. Сад, который она возделывает — это не просто участок земли, покрывшийся, благодаря ее усилиям, буйной растительностью, — это биологическое продолжение ее самой и ее образа жизни. «Почти круглый год я очень хорошо питаюсь тем, что растет в моем саду, — говорит она. — Выращенные мною фрукты и овощи дают мне энергию, чтобы вырастить новые фрукты и овощи и получить новую энергию. Получается круговорот здоровья, который сократил мои денежные траты вдвое. Я трачу меньше денег на продукты и на услуги врачей. Мне не надо платить, чтобы заниматься физическими упражнениями, и мои затраты на транспорт невелики, потому что я не нуждаюсь в большом количестве путешествий, чтобы развлечь себя».

Когда ее спрашивают, чем ей особенно нравится ее собственный Эдем, она отвечает: «Меня радует то, как он воздействует на мою голову. Иногда, в то время как я поливаю свежие всходы или сажаю в землю семена, или копаюсь между грядок, я совсем ни о чем не думаю — а это представляет собой радикальную перемену по сравнению с моей прошлой жизнью, когда я работала программистом и была загружена сверх меры. Мне советуют применять более эффективные методы для ухода за моими посадками — использовать систему орошения, которая бы работала автоматически по часам, пользоваться удобрениями и пестицидами. Тогда мне не пришлось бы проводить в саду так много времени. Но такой способ ухода за растениями отделяет садовника от его сада. Смысл в том, чтобы больше бывать с растениями, заботясь о них, вместо того, чтобы тратить столько времени на приспосабливание к прихотливым изменениям окружающего мира».

Так же, как и Лана, многие американцы ощущают разницу между природной сложностью и переизбытком простоты, который стал результатом научных достижений. Между сочным, вкусным персиком, который дарит нам здоровье, и мясистым, но безвкусным персиком, выращенным на истощенной почве. Настроившись на частоту природных законов, они начинают осознавать, что многие из обычаев нашей цивилизации препятствуют производству здоровой продукции, поскольку не основываются на законах биологической действительности. Подобно тому, как Ветхим Заветом предписывалось оставлять землю под паром для ее восстановления, законом Экологической эпохи должна стать оптимизация притока солнечного света и тепла с тем, чтобы предотвратить глобальное потепление. Но, видимо, невозможно защитить свой собственный двор, свой край, свою планету, если не ощутить связи с природой.

Природа не «где-нибудь там», она повсюду. Знать, где и как был выращен лес, из которого сделан забор на вашем заднем дворе — это природа. Знать, соответствуют ли ингредиенты какого-нибудь полуфабриката биологическим требованиям к составу человеческого питания — это природа. По дороге в магазин остановиться и поинтересоваться у своего соседа, какие виды многолетних цветов он выращивает у себя в саду — это тоже природа.

Для аквабиолога и профессора Висконсинского университета Кэла де Витта садами Эдема является болотистый луг с проточной водой, который расстилается прямо за его двором. Он знает этот луг настолько хорошо, что может определить всех его птиц по одним только голосам. Стоя в болотных сапогах по колено в воде, де Витт наблюдает за жизнью луга и событиями, которые там происходят. «Когда стебель рогоза падает в болото, он снова превращается в почву, а в этой почве развиваются все те разнообразные организмы, которыми питаются гуси и цапли, которые здесь живут, — с восторгом говорит он. — Подобные вещи по-настоящему восхищают меня, потому что они внушают трепет и удивление. А я думаю, что трепет и удивление — это как раз то, чего нам сегодня не хватает». Де Витт рассматривает стрекозу, которая красуется на стебле рогоза, и продолжает: «Этой водной экосистеме 11 000 лет. Она поддерживала течение своих процессов одиннадцать тысячелетий — без всякого человеческого вмешательства».

«Если вы постоите так некоторое время, перед вами начнет раскрываться значение вещей, при условии, что вы будете достаточно спокойны, чтобы смотреть и слушать. И после целого дня наблюдения вы все еще не почувствуете удовлетворения — ведь здесь так много можно узнать. Вы не почувствуете и усталости, поскольку будете взволнованы впечатлениями». Де Витт поднимается на берег болота — с его болотных сапог капает вода. «Может быть, самым необычным — в условиях нашего потребительского общества — является то, что вы возвращаетесь домой с таким же количеством денег в кармане, с каким ушли, но со всем тем удовольствием, новыми знаниями, новым уровнем понимания и умиротворения, которые вы получили и которыми отныне обладаете, не заплатив при этом ни одного пенни».

Глава 25

Правильное лекарство

Если вы думаете, что ваши действия слишком ничтожны, чтобы изменить нечто — значит, вам под одеяло никогда не залетал комар.

Если бы нам удалось направить в нужное русло те способности и изобретательность, которые сделали жителей Северной Америки самым богатым и самым успешным обществом в человеческой истории, мы смогли бы за время жизни одного поколения значительно улучшить состояние нашей окружающей среды.

Нам нужны технологии, которые более эффективно используют уже имеющиеся ресурсы, а не технологии с более мощными челюстями и более могучим желудочно-кишечным трактом.

Что, если бы пятьдесят пороков могли спасти мир? Разве это не было бы здорово? Что было бы, например, если бы мы, американцы, могли, еще больше погрязнув в своем любимом пороке, жадности, использовать ее как вакцину против себя самой, путем сознательного наращивания потребительских трат в течение еще нескольких десятилетий? Даже экологи могли бы оставить свои протесты и с радостью присоединиться к нам. Вместо того, чтобы «Делать все возможное для спасения планеты», они могли бы потреблять все, что хотят, ради спасения планеты.

Что, если бы курение укрепляло легкие и предотвращало рак; громоздкие «джипы» очищали городской воздух; роскошные морские курорты способствовали процветанию среды обитания, например, кораллов? Проблема заключается в том, что все это не так.

Ну, хорошо. А что, если бы пятьдесят простых действий могли спасти мир? Мы говорим об индивидуальном выборе, который могут сделать миллионы американцев, и действиях, которые они могут предпринять, не внося существенных изменений в свой образ жизни. Например, если каждый будет хранить у себя в машине продуктовую сумку многоразового использования, посадит дерево, вкрутит несколько лампочек, экономно использующих электричество, может быть, у нас получится совместно остановить ухудшение здоровья планеты. Это тоже выглядело бы фантастикой. Но в мире нет ничего проще. Наша экономика и подавляющее большинство ее продуктов не созданы для того, чтобы сохранить планету. Они созданы для того, чтобы делать деньги.

Мы можем добровольно сократить свои расходы и начать жить просто, но это всегда будет означать плыть против течения нашей бессовестной экономики с ее бессмысленным устройством. Например, мы хотим утилизировать несколько мешков алюминиевых банок. Но нам придется проехать двадцать миль до того места, где их можно сдать. Мы заплатим более высокую цену за нетоксичные моющие средства и краску, но использовать их нам придется в домах, при строительстве которых использован токсичный цементный раствор. Мы стараемся покупать одежду из натуральных тканей, например, из хлопка, не задумываясь, что при его выращивании активно используются пестициды (около трети всех пестицидов, используемых в Соединенных Штатах, применяются на хлопковых полях).