Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Борисов Александр Николаевич
Мечта Рачковского осуществилась, когда Министерство внутренних дел было вынуждено в марте 1903 года командировать в Париж специального чиновника и журналиста Ивана Федоровича Манасевича-Мануйлова. Несмотря на провал в Ватикане, его дальнейшей карьере подействовало назначение на пост министра внутренних дал статс-секретаря В. К. Плеве, что было исключительно заслугой князя Мещерского. По воспоминаниям Графа С. Ю. Витте, князь тотчас же после убийства Д. С. Сипягина написал Николаю II, что «единственным человеком, способным поддержать порядок и задушить революционную гидру, является В. К. Плеве». Последний, конечно, был связан с Мещерским целым рядом обязательств, и потому всегдашняя поддержка «духовных сынов» князя была далеко не последним долгом Плеве. Так было и с Мануйловым, литературные достоинства доносов, любезная общительность и связи с миром прессы которого наталкивали на мысль о приложении его способностей к литературе и журналистике.
В августе 1902 года министр внутренних дел Плеве отправил Мануйлова в Париж «для установления ближайших сношений с иностранными журналистами и представителями парижской прессы в целях противодействия распространению в ней ложных сообщений о России». На командировку ему выдали 1500 рублей в виде жалованья и 3000 рублей на расходы. Сам Мануйлов впоследствии давал «скромную» оценку своей деятельности:
«Я был командирован В. К. Плеве в Париж для сношений с заграничной печатью, причем покойный министр доверял мне не только это дело, но давал мне поручения самого секретного характера. За все время моего пребывания в Париже мне доверялись весьма значительные суммы, и, несмотря на щекотливость поручения, оно было выполнено мною так, что о нем никто не знал, и ни одна из революционных газет никогда не печатала статей, направленных против этой стороны деятельности Департамента полиции. Благодаря усилиям, сделанным в то время, в заграничной печати прекратилась агитация, направленная против нашего правительства после кишиневского погрома. Я получал от покойного министра неоднократные благодарности».
На Манасевича-Мануйлова была возложена задача сбора агентурной информации и подкупа крупнейших парижских газет. На это ему отпускалось 12 160 рублей ежегодно. Впоследствии эта сумма значительно выросла, ибо подкуп таких газет, как «Echo de Paris», «Gaulois», «Figaro», совершался посредством подписки на определенное число экземпляров, что обходилось «на круг» в 24 тысячи франков. Деньги на эти мероприятия брались из средств, выдаваемых лично Николаем II. В мае 1903 года Мануйлову было отпущено дополнительно 800 франков на издание брошюры на французском языке по поводу «высочайших новейших усовершенствований государственного порядка в России, изложенных в царском манифесте 26 февраля 1903 года». В августе того же года на Мануйлова было возложено секретное поручение и по части итальянской прессы.
Уже с лета 1903 года наиболее влиятельные парижские и отчасти римские газеты развернули кампанию против русских эмигрантов и их «козней» во франкорусских отношениях. В том же году Манасевич-Мануйлов организовал в Париже издание журнала «La Revue Russe», поставившего своей задачей парализовать направленные против России интриги эмигрантов-революционеров. Официальными редакторами и сотрудниками издания были французы. На его выпуск уходило 10 тысяч франков ежемесячно. Редакция этого журнала, междy прочим, размешалась в редакционной штаб-квартире «рептильной» газеты «Figaro».
В октябре 1903 года Мануйлов сообщил Департаменту, что, согласно приказанию директора, вошел в переговоры с римским журналистом Белэном, который за вознаграждение в 200 франков в месяц согласился снабжать его сведениями обо всем, что происходит в итальянских социалистических кружках и в редакции газеты «Avanti». Кроме того, польский журналист Домбровский выразил согласие за вознаграждение в размере 500 франков в месяц давать сведения из сфер, сопричастных к журналу «Europec». В ответ последовало ассигнование дополнительных сумм в размере 700 франков в месяц. В 1904—1905 годах Мануйлову было отпущено на субсидирование иностранных газет 16000 франков, а потом еще 2200 франков.
Наконец, своей «литературой» он становится известен лично императору: «Согласно личному распоряжению государя императора, — хвастался Мануйлов, — мне было поручено издавать в Париже газету „La Revue Russe", на каковое издание выдавались суммы по особому приказу государя. Я после трех или четырех месяцев издания увидел бесцельность такого издания и по моему докладу журнал был закрыт».
Еще до Парижа, когда Мануйлов был не у дел и просил работы у Столыпина, тот направил его к своему товарищу А. А. Макарову, а Макаров предложил ему заняться поиском агентуры среди журналистов. «Несколько дней спустя, — отчитывался Мануйлов, — я исполнил Приказание и приобрел двух агентов (они работают и Посейчас). Затем Александр Александрович Макаров Приказал мне войти в сношение с подполковником Не-вражиным и назвать ему тех агентов, которые были мною найдены. Я счел долгом выполнить приказание Александра Александровича и представил Невражину своих сотрудников. Во время моей работы с Невражиным я был командирован в Париж и там устроил издание книги „Правда о кадетах", напечатав ее в „Nouvelle Revue"».
В Париже Мануйлов, помимо исполнения поручений, данных в Петербурге, проявлял и собственную инициативу: сдавал «своих», в том числе и «отца родного» Плеве. Об этом свидетельствует прелюбопытный эпизод из воспоминаний С. Ю. Витте:
«Во время моего пребывания в Париже в 1903 году как-то ко мне зашел некто Мануйлов, один из духовных сыновей редактора „Гражданина" князя Мещерского, назначенный Плеве после Рачковского в Париж по секретным делам, чтобы сказать мне, чтобы я на него не гневался, если узнаю, что за мною следят тайные агенты. Это, мол, не его тайные агенты, а плевенские, — сопровождавшие меня прямо из Петербурга. И действительно, на другой день некоторые члены французского министерства сообщили мне через третье лицо, что за мною следят русские филеры. Когда затем я начал обращать внимание, то и я заметил их и, вернувшись в Петербург, благодарил Плеве за заботу о моей безопасности, что немало его сконфузило».
Следует отметить, что Манасевич-Мануйлов был командирован в Париж «специальным поручением», сносился непосредственно с министром внутренних дел Плеве и совершенно не зависел от заведующего заграничной агентурой. Ему все же предписывалось войти в тесный контакт с Ратаевым. Но тот не сумел договориться с Мануйловым о взаимодействии, вследствие чего Мануйлов вообще отказался от какого-либо контакта с парижской агентурой и отчитывался непосредственно Плеве.
Такой статус Мануйлова косвенно указывал на то, что, хотя формально Ратаев и подчинил деятельность секретной агентуры во всей Европе, по существу работа ее была дезорганизована. Заграничная агентура не представляла собой стройной и слаженной системы. Охранку за границей при Ратаеве составляли не связанные между собой звенья политического сыска, руководимые, с одной стороны, из Департамента полиции и из парижского центра — с другой.
«БУДЬ У НАС ТЕ ДЕНЬГИ!»
Главный японский шпион Акаши. — Смета Цимиакуса. — Крушение парохода с оружием для террористов. — Огорчение меньшевиков. — Агенты в роли контрразведчиков. — Частный военный шпионаж И. Манасевича-Мануйлова. — Депортамент полиции о шпионской деятельности Мануйлова. — Мануйлов-шпион о себе самом. — Расходы на Мануйлова.
Перед началом и в период русско-японской войны Катаеву как руководителю Заграничной агентуры было Поручено обезвредить и нейтрализовать действия в Европе японской разведки во главе с полковником Мотод-Зйро Акаши. Кадровый офицер японской имперской армии Акаши занимал в 1902–1904 годах пост японского доенного атташе в России. В январе 1904 года, в связи с Началом русско-японской войны, японские дипломаты, После разрыва дипломатических отношений между Россией и Японией, срочно покидают Петербург и обосновываются в Стокгольме. Здесь Акаши сразу же вошел в контакт с одним из организаторов Финляндской партии активного сопротивления социалистом К. Циллиакусом, а затем — и с лидером Грузинской партий социалистов-революционеров Г. Г. Деканози, на долю которых выпала роль стать подручными японского разведчика.
