Пегас - Лоран Ришар
У Омара были веские причины для беспокойства по поводу этого нового события. В последние несколько лет Барбузерия в Марокко приняла мрачный оборот, который привел в ужас представителей независимой журналистики. Королевские прокуроры использовали серию громких уголовных обвинений , чтобы уничтожить сотрудников газеты Akhbar al-Youm, которая отказывалась следовать линии правительства. Основатель и главный редактор газеты Тауфик Буакрин был арестован в 2018 году, через несколько дней после того, как написал статью, в которой раскритиковал выбранного королем премьер-министра за пренебрежение важнейшими объектами инфраструктуры в сельских районах Марокко. Прокурор Касабланки предъявил Буакрину обвинения по нескольким пунктам в сексуальном насилии.
Одна из предполагаемых жертв Буакрина, также сотрудница "Ахбар аль-Юм", отказалась подтвердить обвинения. "Я дала показания, что он невиновен", - сказала она. "Прокурору это не понравилось, и он каким-то образом убедил судью, что я страдаю стокгольмским синдромом". Она бежала в Тунис, а над ее головой висел шестимесячный приговор за лжесвидетельство и клевету. Буакрин была признана виновной и приговорена к пятнадцати годам тюремного заключения.
Главный редактор, сменивший Буакрина, Сулейман Райссуни, также был обвинен в сексуальном насилии и заключен в тюрьму. Племянница Райсуни Хаджар, репортер газеты Akhbar al-Youm, была арестована вместе со своим женихом, когда выходила из кабинета гинеколога. Королевские прокуроры обвинили пару в добрачном сексе и прерывании беременности, что в Марокко считается уголовно наказуемым деянием. В ходе судебного процесса двадцативосьмилетней Раиссуни пришлось пройти нежелательный и ненужный гинекологический осмотр. "Это был бесчеловечный опыт: представьте, что "врач" насильно вводит инструменты в ваше влагалище без вашего согласия", - рассказала Хаджар журналистам французских изданий Mediapart и L'Humanité. "Я была изнасилована марокканским государством".
"Вдобавок ко всему, - сказал нам Омар, - они подделали документы, потому что в итоге эксперт сказал, что аборта не было". Хаджар, ее жених и врач, которого ложно обвинили в проведении аборта, были осуждены и приговорены к тюремному заключению. Когда шесть недель спустя король издал королевский указ о помиловании, чтобы пара могла "создать семью в соответствии с религиозными предписаниями и законом", Хаджар вместе с женихом бежала в Судан. Ей пришлось написать письма с извинениями гинекологу и его сотрудникам, которые также были осуждены за преступления. К июню 2020 года газета, в которой она работала вместе со своим дядей, была переведена на режим жизнеобеспечения.
"Вот как они действуют", - сказал нам Омар. "Они разрушают имидж людей, раскапывают о них информацию и предают ее огласке. Здесь нет ни этики, ни морали. Мы собираемся разоблачить сексуальную ориентацию. Мы собираемся сделать папарацци фотографии кого-то с любовницей или женщины с любовником и опубликовать их, чтобы сказать: "Смотрите, она изменяет своему парню или он изменяет своей девушке" и т. д. И это не их дело".
Когда на следующей неделе, за пять дней до публикации, Сандрин и Сесиль вновь беседовали с Омаром, у него возникли подозрения, что марокканские власти готовят почву для личной атаки с целью дискредитировать его. Дружественные режиму сайты сплетен всего несколькими днями ранее опубликовали подробности о сожительнице Омара, его девушке и даже конкретные данные о деньгах, поступающих на его личные банковские счета. Такую информацию мог добыть тот, кто имел доступ к iPhone Омара. Что еще более тревожно, популярный сайт сплетен под названием Chouf TV обвинил Омара в шпионаже в пользу иностранного правительства, назвал его "курильщиком конопли" и утверждал, что среди его молодых друзей-активистов он имеет репутацию "насильника".
22 июня 2020 года Forbidden Stories вместе с нашими партнерами из Le Monde, Guardian, Süddeutsche Zeitung и Washington Post опубликовали историю о нападении Pegasus на Омара Ради. Нам не удалось получить комментарий от марокканского правительства, которое отказалось отвечать на наши запросы и даже не соизволило подтвердить их получение. Возможно, Омар был разочарован отсутствием официального ответа, но в тот же день он прислал нам сообщение с благодарностью. "Здесь очень шумно", - сказал он. "Это потрясающе".
Через два дня Омара вызвали в офис BNPJ в Касабланке, где уже вовсю работали прокуроры. Кто-то предупредил телеканал Chouf TV, чтобы камеры были наготове и запечатлели "прогулку преступника" Омара, а королевский прокурор подготовил пресс-релиз о причине вызова. "Все официально", - написал нам Омар после шестичасового допроса. "Они обвиняют меня в сотрудничестве с иностранными спецслужбами. Они зашли очень далеко в нелепости".
Наши ключевые партнеры опубликовали материалы об аресте с заявлениями от Омара и марокканских властей. Washington Post удалось поместить в конце своего репортажа не слишком завуалированную официальную угрозу от посольства Марокко в Вашингтоне. "Из-за короткого времени, - написала пресс-секретарь, - мы не можем дать комментарии, кроме как подчеркнуть, что мы оставляем за собой право подать в суд в случае публикации непроверенной или ложной информации по этому делу". Омар сохранил чувство юмора: "Мы увидимся через несколько часов, - сказал он другу по дороге на допрос, - или, может быть, через пять лет", - и непоколебимость. "Я ничего не боюсь", - сказал он для публикации. "Я иду с гордо поднятой головой".
На следующей неделе Омара вызвали на очередной допрос. Следователи расспрашивали его о гранте, который он получил от южноафриканского фонда для финансирования расследования о присвоении земли, а затем передали одному из предпочитаемых марокканских СМИ информацию о личности мнимого куратора Омара из лондонской МИ-6. Три дня спустя Омар и его друг были арестованы за то, что столкнулись и сняли на видео оператора телеканала Chouf, который следил за ним, снимал его и его друга и насмехался над ними. После возникшей ссоры полиция арестовала Омара и его друга и оставила их в тюрьме на ночь. Прокуратура добавила к делу Омара новые обвинения в публичном пьянстве и съемке без согласия.
Через два дня, 8 июля, когда он отправил Сандрин аудиофайл, чтобы проинформировать нас о последних преследованиях, голос его звучал устало и, возможно, немного испуганно. "Мне жаль, что вам придется больше работать", - сказал он. Тон его голоса сильно отличался от обычного; я впервые услышал в нем отчаяние. "Я не знаю. В любом случае, я хотел сказать, что три вызова в суд за две недели - это слишком много. Власти Марокко затаили на меня злобу и используют все свои инструменты: полицию, СМИ и систему правосудия". По словам Омара, он начинает верить, что НСО тоже в этом замешана. Если Марокко объявит Омара шпионом, то и NSO, и марокканские власти смогут заявить, что "Пегас" используется на
