Флотская Юность - Александр Витальевич Лоза
Через много лет часть информации о боевых дельфинах рассекретили. Оказывается, в те годы дельфинов учили патрулировать государственную границу, выявлять и уничтожать вражеских боевых пловцов, находить мины и торпеды.
Интересно, что в России еще в годы Первой мировой войны, в 1915 году, Морской генеральный штаб предложил дрессировщику Дурову работать с дельфинами, для их применения против минных полей, кораблей и подводных лодок противника. Испытательным полигоном стала Балаклавская бухта. Дуров использовал не дельфинов, а тюленей, которые после соответствующей тренировки находили мины и размещали возле них сигнальные буи.
В советское время при входе в наши базы скрытно установили специальные сетчатые вольеры, из которых дельфины отправлялись на боевое дежурство. Когда дельфин с помощью своего «сонара» засекал в море чужака, он носом нажимал на специальную педаль, ворота вольера открывались, и дельфин стремительно мчался на задержание нарушителя. Одновременно в воздух автоматически выстреливалась сигнальная ракета, и пограничники знали, где им вылавливать нарушителя границы. Дельфин догонял диверсанта, срывал с него маску с дыхательной трубкой акваланга и караулил до подхода катера с пограничниками.
Начиная с 1975 года каждые четыре часа на боевую вахту выходил новый отряд дельфинов. В то время специальные дельфинарии появились на Севере и Дальнем Востоке.
Вот такие, прямо фантастические, дела, оказывается, происходили в период «застоя», а мы ничего не знали об этом, кроме нескольких заметок о замечательных способностях дельфинов в журнале «Техника молодежи».
Наш интересный поход закончился. Незаметно пролетел отпуск, и вот я собираю чемодан и снова лечу на Север.
С севера с сопок неотвратимо и беззвучно наползали черные снежные тучи…
По-северному быстро осень сменилась долгой полярной зимой. За окном снова шуршал снег, струи которого, при порыве ветра, с шорохом скользили по оконному стеклу.
Наступил 1978 год…
За окнами стояла глухая полярная ночь. Жутко завывал ветер, мела поземка. Понятия «день» — «ночь» перемешались. Все время горело освещение.
В этом году елку не ставил. Несколько веток елового лапника поместил в банку с водой, украсил игрушками и блестками. Запах ели растекался по комнате, напоминая о празднике.
Новый год проскочил незаметно. Было много работы… Череда незапоминающихся зимних дней: уходишь на службу — ночь, на службе — ночь, уходишь со службы — ночь, и так сутки за сутками — однообразно, меняя друг друга, проходили недели и месяцы. Конечно, были служебные командировки на судоремонтные заводы, где находились лодки нашей флотилии и где требовалось провести физпуски реакторов после ремонта лодки. Были совещания в Техническом управлении флотом, были симпозиумы физиков-ядерщиков в столице Севера. Но, главное, что поддерживало силы зимой, — это ожидание отпуска, мечты об отпуске, планы на отпуск…
На окружающие Городок заснеженные сопки лег влажный, пронизанный туманом воздух. Временами, когда переставал идти снег, над сопками на горизонте синела полоска неба. О том, что наступила весна, напомнил настенный календарь — «красным днем» — праздником Международный женский день 8 марта.
Шеф приказал достать цветы к женскому празднику. Я собрал подчиненных. Поразмыслив, стали решать, кто поедет в столицу Севера за цветами. Тут кто-то вспомнил, что цветы на тамошнем рынке очень дорогие.
— А если слетать в город на Неве? — предложил я. — Там дешевле.
Идея понравилась. На флоте так: кто выступил с инициативой, тот ее и выполняет. Полетел я. Чистый бланк отпускного билета с печатью, как и положено нормальному офицеру, у меня был. Я заполнил его на нужное число и на попутной машине добрался до аэропорта. На счастье, погода была летная — шел легкий снег, ветра почти не было. Прилетев, поймал такси и поехал на единственный знакомый мне в городе на Неве рынок — Кузнечный. Взял 50 еще не распустившихся красновато-зеленоватых тюльпанов, их привозили кооператоры из Прибалтики, и с этим огромным букетом снова в такси. Остановился на Невском проспекте у Гостиного Двора. В отделе детской игрушки мне подарили большую коробку из-под шагающей куклы «Маша». Положив цветы в коробку, вылетел обратно. С погодой в очередной раз повезло — вечером, накануне праздника, я был уже дома. Положил цветы в ванну и полил их водой.
В глазах застыла картина навсегда: белая ванна, и в ней огромный букет медленно распускающихся огненно-красных тюльпанов! Живые цветы зимой на Севере — это чудо!
Приказание Шефа было выполнено.
Кстати, праздник 8 марта был объявлен нерабочим днем в «период застоя» — в 1965 году. Самое оригинальное поздравление с этим праздником советские женщины получили в 1971 году от лунохода. Высадившись на поверхность Луны, аппарат на лунном грунте должен был написать колесами «8 марта». Но, видимо из-за нехватки энергии, луноход нарисовал лишь восьмерку. Эта цифра на Луне осталась в истории навсегда!
В один из дней апреля по плану штаба флотилии проводился строевой смотр. Когда я стою на строевом смотре, всегда вспоминаю флотскую присказку:
— Что вы видели на флоте?
— Грудь четвертого человека.
— И чем вы все время занимались?
— Устранял замечания.
Наша офицерская шеренга стояла на пронизывающем северном ветру уже час с лишним… Было нестерпимо холодно… Я понял, что пора «ставить блок», иначе не избежать простуды. Я «поставил блок»: мысленно представил, что я на жарком пляже в нашем приморском городе, на горячем песке, под палящим солнцем. Я чувствовал, как солнце жгло мое лицо, правда его обжигал леденящий ветер, но мне действительно становилось жарко внутри шинели… Ощущался кожей горячий песок…
«Блок» — великое дело! Его можно ставить в любом месте и в любое время. Можно ставить в холод на плацу, можно ставить в кабинете у начальства, когда оно, с пеной у рта, высказывает о тебе свое мнение! «Блок» сберегает здоровье и нервы, что, в конечном итоге, тоже здоровье.
Строевые смотры проводились не часто, а вот тренировки в прохождении строем, по штабным планам устраивались регулярно. Замполит любил повторять: «Красив в строю — силен в бою!»
Техническое управление флота проводило в столице Севера симпозиум физиков-ядерщиков. На симпозиум поехали Шеф и я, для обеспечения научной поддержки Шефа. В первый день симпозиума, вечером, как и положено, посидели в ресторане гостиницы «69-я параллель». После нескольких выпитых рюмок стало жарко, и я, сняв тужурку и повесив ее на спинку стула, остался в белой нейлоновой рубашке. Окна ресторана были открыты настежь с двух сторон, хотя на улице лежал снег. Сквозняк — однако…
Наутро, в гостинице, я не смог подняться с кровати. Тело пронизывала резкая боль от правого плеча, вниз в поясницу. Что делать? В номер вошел Шеф, и я объяснил, что
