«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев
Вообще все то, что я Вам здесь пишу, я пишу только потому, что, как мне сообщили из Детгиза, Вы продолжаете работать над переводом. Если мои замечания противоречат Вашему восприятию «Слова», если они вызваны не случайными оборотами Вашей поэтической мысли, а органически Вам противоречат, то и отбросьте их. Ваш перевод и без исправлений хорош.
Крепко жму Вашу руку. От всей души желаю Вам дальнейших поэтических успехов. Кроме сборника стихов, вышедшего в прошлом году[755], было ли у Вас еще что-либо напечатано в 1949 г.? Вас любят.
Д. Лихачев 2.II.50
________________________
Мой адрес: Ленинград 136, Лахтинская […]
Лихачев Дмитрий Сергеевич
РГАЛИ. Ф. 1494. Оп. 3. Ед. хр. 109. Л. 1–2. Авторизованная машинопись с правкой и припиской автора. На письме многочисленные подчеркивания и выделения Н. А. Заболоцкого в процессе работы над замечаниями Д. С. Лихачева.
Опубл.: Вопросы литературы. 1969. № 1. С. 169.
2. Н. А. Заболоцкий — Д. С. Лихачеву 10 февраля 1950 г.
10 февраля 1950 г.
Москва
Уважаемый Дмитрий Сергеевич!
Я разобрался в Ваших замечаниях к моему переводу и удостоверился в Вашем просвещенном понимании тех специально-поэтических задач, которые стояли передо мною. Нужно сказать, что далеко не все специалисты проявляют к работе поэта подобное чутье. Поэтому сотрудничать с Вами мне вдвойне приятно, и я очень жалею о том, что в свое время не имел возможности пользоваться Вашими советами.
Посылаю Вам текст перевода с исправлениями, сделанными по Вашим замечаниям.
Исправление 7-го замечания (о Диве) не примите за реверанс в сторону Югова[756]. Во-первых, Югов здесь не оригинален. Во-вторых, у меня сравнение «как», а не понимание Дива в качестве дикого половца. Это сравнение уясняет ситуацию.
8-е замечание: «уж лиса» — я решил оставить старый вариант, т. к. единственное в народной речи часто употребляется вместо множественного.
11-е замечание. Исправлено приблизительно. Все равно без примечания не обойдемся, а рифму терять жаль.
14-е замечание: по уставу. Нужно ломать всю строфу, что нежелательно, т. к. первые 3 строчки хороши для начала. Другие же рифмы: слава, держава (понятие более позднее, не так ли?). А с другой стороны, устав может быть неписаный, в смысле: обычай. Пока решил оставить.
17-е. Давайте барсов оставим. Пардусы и гепарды — это для нашего читателя дело темное, а сущность образа не меняется.
21 и 24. Дверь Дуная и На риге, — я думаю, это несущественно, оставил.
По всем остальным двадцати замечаниям исправления худо ли, хорошо ли, но сделаны. Причем сон Святослава стал явно лучше, — Ваше толкование очень убедительно. «Конскую историю» Всеслава я решил обойти. Она требует большого количества стихотворной «отсебятины» или особого примечания-комментария, чего я стараюсь избегать.
Стилистически многие места после исправления, мне кажется, выиграли.
Будьте любезны сообщить мне Ваши соображения по поводу исправлений. На некоторые отдельные строфы перевода у меня имеется более сотни вариантов, но все же перевод, видимо, не созрел еще окончательно даже в пределах того замысла, который я имел в виду.
Одновременно с этим письмом посылаю текст перевода В. П. Адриановой-Перетц, приглашение которой я получил на днях.
В случае, если исправления Вас удовлетворят, рукопись перевода с Вашим решением нужно, очевидно, направить в редакцию Детгиза, где ее приведут в подходящий для набора вид.
Будьте здоровы.
Уважающий Вас [Н. А. Заболоцкий]
РГАЛИ. Ф. 1494. Оп. 3. Ед. хр. 71. Л. 1–2. Машинописная копия.
Опубл.: Вопросы литературы. 1969. № 1. С. 171–172.
3. Д. С. Лихачев — Н. А. Заболоцкому 14 февраля 1950 г.
Уважаемый Николай Алексеевич!
Я получил и прочитал Ваш перевод. Мнение мое о Вашем переводе Вы знаете; никаких дополнительных замечаний у меня нет. Сегодня же отсылаю его в Детгиз А. А. Титову[757].
Ваши исправления мне понравились тем особенно, что они нейтральны: не идут за мной и не противоречат мне. Если бы удалось Вам сделать нечто подобное и в начале, то было бы совсем хорошо. Ведь Вы пишете:
Чтоб старинной речью рассказать,
а ниже четырьмя строками:
Не гоняясь мыслю за Бояном.
Но «старинная речь» и есть речь Бояна! Вы не находите?
В будущем ([19]51) году я, возможно, буду составлять выпуск «Древнерусская поэзия» для Большой серии «Библиотеки поэта»[758]. Вы не будете возражать против включения Вашего перевода «Слова» и туда? Если Вы надумаете перевести еще что-либо из древнерусского[759], то имейте в виду, что мне очень понадобился бы Ваш перевод «Повести о разорении Рязани Батыем» или хотя бы эпизода в ней с Евпатием Коловратом (это могло бы пригодиться и для школы, где «Повесть» эту проходят в 6 классе); нужно было бы поэтическое переложение «Задонщины» (ту и другую вещь по текстам, изданным в сборнике «Воинская повесть древней Руси», серия «Литературные памятники», Изд. АН СССР, М.—Л., 1949) и «Слово о погибели Русской земли». Может быть, нужна была бы еще и чудная летописная заметка с характеристикой Романа Галицкого, хана Отрока и с рассказом истории о траве евшан (Ипатьевская летопись под 1201 годом). Выпуск этот «Библиотеки поэта» значится в плане издательства «Советский писатель» на 1951 г. (вернее, в плане Большой серии «Библиотеки поэта»), но реально это предприятие или нет — говорить пока еще рано.
Продолжает меня несколько смущать место — «уж лиса». Конечно, ед[инственное] ч[исло] в народной речи часто употребляется вм[есто] мн[ожественного] ч[исла], а все-таки слух с этим не мирится — в Вашем переводе.
Простите за некоторую неряшливость письма: пишу вечером, устал.
Привет! Уважающий Вас
Д. Лихачев 14.II.50
РГАЛИ. Ф. 1494. Оп. 3. Ед. хр. 109. Л. 3 и об. Авторизованная машинопись с правкой автора. На письме подчеркивания Н. А. Заболоцкого.
Опубл.: Вопросы литературы. 1969. № 1. С. 173.
4. Н. А. Заболоцкий — Д. С. Лихачеву 20 февраля 1950 г.
20 февраля 1950 г.
Москва
Уважаемый Дмитрий Сергеевич!
В ответ на последнее Ваше письмо хочу поделиться с Вами некоторыми соображениями по поводу «Слова».
Отношение автора к Бояну. Начинать свою песнь с поношения своего прославленного и давно умершего предка-певца — не в духе и не в стиле эпохи. Неясности начала дали исследователям печальный повод приписать автору психологию времен неизмеримо позднейших. Древние русские люди так не делали. Если они шли наперекор старине, то делали это без деклараций; на словах они всегда демонстрировали свое уважение к прошлому, идеализируя его. Вы же это лучше меня знаете.
Все «бояновские» места «Слова» свидетельствуют о том, что Боян для автора — учитель, великий предшественник, вещий певец, провидец. Цитаты из него приводятся
