Живой Журнал. Публикации 2008 - Владимир Сергеевич Березин
Неизменным остаётся только Гамбург — место действия переносится то в цирк, то в трактир.
Так вот, давным-давно я задался этим вопросом и сперва расспрашивал любителей цирка (хотя цирк в современном понимании тут непричём — борцы выступали на ярмарках, в театрах, варьете и даже в ресторанах).
Никто ничего не знал. Книги молчали, набив буквами рты.
Я даже съездил в Гамбург (Для путешествий нужно придумывать самые невероятные поводы). Никакой традиции состязаний в Гамбурге при закрытых дверях не было.
И старики-немцы только щурились, когда я рассказывал им эту историю.
Я, лопух, даже нашёл двух дряхлых германских циркачей — эти старые перцы, выжили на войне в Испании и как-то спаслись на Второй мировой. Трясли головой циркачи, а несли чушь.
Один человек, занимавшийся как раз историей спорта столетней давности, прилежно записал в книжечку "Schklovskij".
Но следов гамбургского счёта нигде не было — была только гениальная метафора Шкловского. Не собиралисьне закрывали двери, не занавешивали окна. Это всё только метафора, надежда, что где-то, как-то может быть по-настоящему. В каком-нибудь фантастическом городе, где Луну делают из сыра.
Впрочем был один гамбургский счёт, мне принёс его турок официант — счёт был гениален и лаконичен. На бумажке значилось "20".
Извините, если кого обидел.
10 января 2008
История про искусство как приём
Я всё думал, как бы почесать языком на какую-нибудь флудогонную тему — но никак не мог встроиться в движение общественной жизни. Про биологические добавки высказываться было страшно — там толпа, как на похоронах Сталина — затопчут. Про либертарианство мне не хотелось, про Шухевича как посмертного Героя Украины — тоже.
Я вообще придумал такой жанр — вступление в полемику, скажем, через полгода. Все уже забыли что к чему, кто с кем ругался. Зороастризм какой-нибудь, или там негр девочку из вагона выпихнул, или там корреспондентка заявила, что гитлеровцы — красавцы, а красноармейцы — мужланы. И вот тут ты горячо начинаешь излагать свою точку зрения, хватать людей за пуговицы, спорить до хрипоты до драки… А все только хлопают глазами: это что, правда было? Точно-точно?
«Другой же встал и стал пред ним дрочить».
Например, утконос. Утконос какой-то. Куда утконос? Папа ваш утконос?
Как всякий нормальный тщеславный человек, вбил в поиск свою фамилию и увидел, что мир не забыл меня, вовсе нет.
И я про платок напишу — что ж не написать про платок? Всё дело в том, что моя бабушка, Царство ей Небесное, носила этот оренбургский платок. Он истлел на ней, как рубашка на деде Щукаре.
Время было такое — вещей было мало, а уж какая приблудилась — на века. От отца — сыну, от матери к дочери. Мне как-то сделали кацавейку из меховой шубки. А уж что из шапок делали — маркизу де Саду и не снилось. Нет, тут ещё одно обстоятельство — вернее, два. Продавцы пуховых платков в той части ответов, что я видел — очень вежливо отвечали. А это дорогого стоит.
Во-вторых, пуховые платки — не лекарство какое, сразу видно, руками можно пощупать. Не отрависси. Нет, конечно, и всякому могут всучить пуховый платком размером в носовой. Ну, так то ж в прикупе лежало. Но всё-таки одно дело в рот тянуть, а другое — на голову наматывать.
Вобщем, все на защиту Оренбургских пуховых платков!
Да.
Извините, если кого обидел.
11 января 2008
История про жесты
У меня свой глазомер, и собственная гордость. Можно поговорить о поэте и толпе, то есть, лучше, о человеке преуспевшем и глазеющем на него обществе.
Очень часто кто-то из успешных людей произносит фразу, делает некий жест и к нему тянутся зеваки.
Дальше начинается брожения умов и всякие споры, перерастающие в драки.
Во-первых, я считаю, что любое слово не просто слово, а поступок, который влечёт за собой массу всяких последствий, и кричать "ведь этого всего лишь слово (искусство, перформанс)" бессмысленно. Поэтому, если высказывание публично, то уж нечего поджимать губы и кривиться — идиоты, дескать, не понимаете, не смеете ругаться. [Это я к тому, что если публичное высказывание — провокативно, то возмущаться результатами нечего: ни высказавшемуся, ни тем, кто в силах пройти мимо]
Во-вторых, мне очень интересна сама тема диалога богатых людей и массы, и я много всего интересного для себя подчерпнул, например, из историй с вертером-300, и прочими делами. Причём я начал размышлять на эти темы много раньше, чем открыл для себя "Небедных-Людей-Из-Живого-Журнала". И драму "Персона и Толпа" наблюдаю часто "Вы нещеброды! — А вы пошляки! — Ах мы пошляки? Так хуй вам стульчиков для собрания! — Ах хуй нам стульчиков для собрания? Так хуй вам пионеров для хора? — Ах хуй нам пионеров для хора? — Так хуй вам монашек в баню! — Ах хуй нам монашек? Так хуй вам комсомольцев на Пасху!"… Ну и тому подобное дальше. [Это я к тому, что драмы мне интересны, но возмущения именно по этому поводу у меня нет].
В-третьих, у меня раздражение тонкого рода — оно не публичное, а
