Что с душой? - Сергей Юрьевич Катканов
Господь обличал фарисеев: «Вы называете себя праведниками перед людьми, но Бог знает сердца ваши, ибо, что высоко у людей, то мерзость перед Богом» (Лк 16,15). Люди считали фарисеев праведниками, и сами они были о себе высочайшего мнения, «добрых дел» у них были полные карманы. Но, оказывается, не это главное, потому что Бог «знает сердца». Если добрые дела делаются не от «доброго и чистого сердца», они ни чего не стоят и ни чего не значат. В нашем мире есть много самой разнообразной благотворительности, которая есть «мерзость перед Богом».
Значит, главное – иметь чистое сердце, а делать добрые дела не обязательно? И так, и не так. В любви нет вообще ни чего обязательного. Если «дерево» будет добрым, то и плоды обязательно появятся, не потому что дерево обязано их производить, а потому что такова его природа. Если сердце человека на самом деле чистое и милующее, он поневоле будет делать добрые дела, его не только не надо будет к этому обязывать, ему и запретить будет невозможно. Да, без «добрых дел» можно спастись, если у человека нет практической возможности творить добро, и в этом смысле водитель грузовика может не переживать по поводу того, что он не хирург, работа которого в том, чтобы облегчать людям страдания. Но если человек может сделать что-то доброе и у него чистое сердце, он ни когда не пройдет мимо чужого горя, не попытавшись помочь. Просто не сможет.
Люди, которые приходят в Церковь, обычно задают не тот вопрос. Они спрашивают: «Что надо делать?» А стоило бы спрашивать: «Каким надо стать?» Если ты станешь таким, каким хочет видеть тебя Бог, то вопрос о том, что надо делать, отпадет сам собой. Ты просто будешь делать то, что велит тебе сострадательное и любящее сердце. А если сердце твоё будет гордым и злым, так хоть чего делай – не поможет.
Неужели мы не читали, что сказал Господь: «Первая из всех заповедей… возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим… Вторая, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лк 12, 30-31). Ни слова о том, что надо делать, а чего делать не надо. Речь идет лишь о сердце, которое должно быть любящим. Даже заповедь о любви к ближнему, не столько вторая, сколько расшифровка первой. Сердце, которое на самом деле любит Бога, и ближнего обязательно будет любить, одно без другого просто невозможно. Но как понять, на самом ли деле человек любит Бога, или ему это лишь кажется? Понять это можно по плодам, то есть по добрым делам.
Сделав доброе дело, давайте прислушаемся к своему сердцу. С каким сердцем мы это сделали? Может быть, нам совсем не хотелось помогать человеку, пришлось себя заставлять, с трудом преодолевая презрение к ближнему? Если это так, то мы должны понимать, что наша любовь в лучшем случае несовершенна, если она вообще есть. Если мы это поймем, то не будем обольщаться относительно самих себя и сделаем вывод: мы бесконечно далеки от Бога, от настоящего Добра, сколько бы вымученных, мертвых, а то и фальшивых «добрых дел» за нами не числилось.
На Руси, делая доброе дело, говорили: «Это от чистого сердца». Наши православные предки хорошо чувствовали, что имеет значение не столько доброе дело, сколько то, «от какого сердца» оно делается. Только пусть слова «от чистого сердца» не превращаются для нас в ритуальную формулу. Давайте почаще заглядывать в своё сердце и по совести судить о том, такое ли уж оно чистое?
Значит добрые дела, если они делаются «не от чистого сердца», не имеют ни какого значения, ни какой ценности? Не совсем. Некоторое значение они всё же имеют. Однажды я спросил у одного замечательного священника: «Что мне делать, если я не чувствую в себе любви?» Он ответил: «Если нет любви, делай дела любви». Это был чудесный совет. Я всё понял.
Вот говорим мы, что главное – иметь чистое сердце. А если оно грязное? Как мы его очистим? При помощи какого моющего средства? Есть церковные таинства, есть покаяние. Но ведь не должен же кающийся ждать, пока таинства сотворят из него нового человека. Тем временем лучше делать добрые дела, даже не чувствуя любви к ближнему, с тяжелым и не слишком чистым сердцем. Пусть это станет своего рода упражнением в любви, упражнением в добре. Так глядишь и сердце станет посветлее и почище. Но это всего лишь упражнение, это ещё не результат. Если человек оказался в состоянии сделать доброе дело «через силу», пусть не торопится себя с этим поздравлять и уж тем более не ждет поздравлений.
Доброе дело можно сделать из чувства долга, а долг – противоположность любви, потому что это обязанность, а любовь предполагает свободу. Но ведь всё же лучше сделать доброе дело из чувства долга, то есть, следуя формальной обязанности, чем вовсе его не сделать. Лучше, ломая себя через колено, осушить хоть одну маленькую слезинку, чем сделать вид, что не заметил этой слезинки.
Любовь – самый большой дефицит в нашем мире. Чем же мы восполним этот дефицит? Хотя бы долгом. Всё лучше, чем ничего. Только важно не забывать, что «человек долга» – это не комплимент. Человек долга – духовный инвалид, восполняющий недостаток живого чувства исполнением формальных обязанностей. Так мы получим результат, очень похожий на фарисейскую благотворительность, но с одной существенной разницей – без фарисейского самодовольства. И эта разница может спасти наши души.
Что есть вера?
Эти тонкости чрезвычайно важны, потому что на наших глазах совершается страшная подмена: христианство пытаются превратить в социал-христианство, Церковь пытаются превратить в заурядную благотворительную организацию. А это значит превратить религию мытаря в религию фарисея. Это значит убить душу христианства. Большевики потерпели поражение, пытаясь грубым нахрапом стереть Церковь с лица земли. Ныне враги Христовы действуют тоньше, пытаясь уничтожить Церковь изнутри. Так вот … поверьте, я отвечаю за свои слова … «богословие добрых дел» – один из самых коварных и эффективных способов разложения Церкви.
Коварство этого метода в том, что с точки зрения стандартного нравственного сознания тут просто нечего возразить. Если нам говорят: «Спешите делать добрые
