Что с душой? - Сергей Юрьевич Катканов
Есть занятный современный фильм «Небесный суд», где рассказывается о том, как умершим выносят приговоры согласно их делам. У авторов фильма, конечно, нет ни какой продуманной религиозной концепции, так что всерьёз её критиковать нет смысла, но этот фильм очень четко отражает стереотипы общественного сознания, обывательские представления о том «за что попадают в рай». Так вот там есть такой эпизод. Умирает лютый греховодник и убеждается, что посмертное воздаяние на самом деле существует. Его решают пока отправить обратно на землю, он должен забыть обо всем, что видел «на том свете», но он находит способ всё запомнить. И вот, вернувшись в тело, он начинает остервенело «делать добрые дела», чтобы заработать «пропуск в рай». В душе он остается таким же гаденышем, но, вторично умерев, является на «небесный суд» с таким огромным количеством «добрых дел», что там прямо ахнули: святой явился.
На обывательском уровне вопрос о спасении души примерно так и понимается. Конечно, авторы фильма ни чего не слышали о сотериологических спорах, это своего рода бытовой католицизм, они следуют расхожим представлениям, которыми пропитана не только безрелигиозная, но и православная среда. Так вот, господа, пардон за феню: это не проканает. «Небесный суд» будет судить по состоянию сердца, а не по вороху вымученных и мертвых «добрых дел».
А вспомните, как у Достоевского Грушенька рассказывает Алеше Карамазову притчу о злой женщине, которая за всю жизнь сделала лишь одно доброе дело: подала нищенке вытянутую в огороде луковку. После смерти эта женщина попадает в ад, а ангел-хранитель пытается вытянуть её из огненного озера за ту самую луковку, за её единственное доброе дело. Это всё тот же самый «бытовой католицизм», то есть представление о том, что из ада может вывести «доброе дело». Впрочем, эту притчу можно истолковать и вполне православно. Если за той «луковкой» стояло милующее движение сердца, если это не один только мертвый жест – лишь бы избавиться от нищенки, то Бог это увидит. То есть дело не в самой «луковке», не в «добром деле», а в том, что в черством сердце на миг вспыхнула маленькая искорка милосердия.
Есть такое крылатое выражение: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Происхождение этой сентенции туманно, впрочем, она давно уже стала русской народной поговоркой. Теперь уже иногда говорят: «Благими намерениями вымощена дорога сами знаете куда», до такой степени эта истина стала общеизвестной, ни у кого не вызывающей сомнений. Но утверждение это ложно, оно основано на католической сотериологии и принципиально противоречит ортодоксальному христианству.
Свт. Иоанн Златоуст писал: «Щедрый Владыка… и намерения приветствует…» Ведь намерения отражают состояние сердца, а дела сами по себе ни чего не значат. Конечно, речь идет о намерениях подлинных, а не о тех, которые человек декларирует. Доброе намерение может исходить только из доброго сердца, а добрые дела может совершать и злой человек. Если намерение человека основано на милосердии, то не имеет большого значения то, что человек в силу внешних, не зависящих от него обстоятельств, не смог воплотить это намерение в доброе дело. Господь будет судить по сердцу, а значит добрыми намерениями вымощена дорога в рай.
Св.ап. Павел писал: «Господь осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения» (1Кор 15, 56) «Слово Божье … судит чувствования и помышления сердечные» (Евр 4, 12). Так что Господь будет судить нас именно по сердечным намерениям и помышлениям. Но здесь надо оговориться: мы даже о собственных намерениях чаще всего имеем очень смутное представление, а уж о намерениях других людей и вовсе судим вкривь и вкось. Человеку свойственно видеть и свои, и чужие намерения очень искаженно, а Господь видит намерения подлинные.
Но по делам Господь не имеет необходимости судить. Вспомните благоразумного разбойника. Количество его злых дел уверенно потянуло на «высшую меру», с чем он и сам не спорил: «За наше зло нам мало этих мук», а о добрых его делах во всяком случае ни чего не говорится. Но этот разбойник первым вошёл в Царствие Небесное. Видимо, он испытал очень сильное раскаяние, которое с Божьей помощью разом очистило его душу, а дел с него Бог не спросил.
Вспомните преподобную Марию Египетскую. До своего обращения она грешила много и долго, а потом сразу же ушла в пустыню для покаяния. Она так и не совершила ни одного доброго дела в качестве христианки, потому что в пустыне просто не кому было творить добро. Но она стала одной из величайших святых.
А само монашество? Человек, принимая монашеские обеты, фактически отрекается от мира, как правило, затворяясь за высокими монастырскими стенами. Он по сути лишает себя возможности делать «добрые дела» в их социальном смысле. Но монах молится и за себя, и за людей, тем самым он творит Добро в высшем, духовном смысле, хотя вряд ли мир признает молитвенный подвиг «добрым делом».
Но ведь Господь говорил праведникам: «Алкал Я, и вы дали мне есть, жаждал, и вы напоили Мня, был странником, и вы приняли Меня, в темнице был, и вы пришли ко Мне… Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25,35-40).
Кажется, здесь Господь предписывает делать добрые дела в самом что ни на есть социальном смысле, даже более того: объявляет это служением Богу? Но всё сложнее. Господь так же говорит: «По плодам их узнаете их… Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые» (Мф 7, 16-17). Итак, добрые дела – это плоды, по которым распознается такой человек, каким его хотел бы видеть Бог. Они важны, как некий опознавательный знак, по которому распознается праведник. Это распознавательное значение дел подчеркивает Сам Господь: «Когда не верите Мне, верьте делам Моим» (Ин 10, 38). Люди не примут Слово, если не увидят Дела. Так уж мы устроены. Но Слово было в начале, Дело по отношению к нему вторично.
Не любое доброе дело угодно Богу. «Кто напоит вас чашей воды во имя Моё, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей» (Мк 9,41). То есть важна не «чаша воды» сама по себе, а то, что она поднесена во имя Господне. Только то добро на самом деле является Добром, которое совершается во славу Божью.
В притче
