Игорь Ефимов - Аркадий Северный, Советский Союз
Но в духе ли самого Аркадия? Загнанный в подполье, причём не только и не столько властью, как всяческой "околомузыкальной" шушерой, прятавшей его от всех и вся, он постоянно пытается вырваться из порочного круга домашних концертов и кустарных студий. И спеть, наконец, для людей и "на людях". Отсюда его бесконечные метания, попытки знакомств с какими- то, по его мнению, "нужными и важными" людьми и всё более и более частые уходы в многодневные "гастроли" по кабакам и весям. Но ничего не получается. Он уже начинает становиться легендой, ещё при жизни. Давняя задумка Фукса совершенно неожиданно оборачивается совсем другой стороной. В реального Аркадия Звездина уже никто не верит и не хочет верить, он уже никому не нужен. А нужен всем только Северный. Который то ли давно умер, то ли уехал в края далёкие. "Легенда" не может жить с тобой в одном доме и ходить с тобой по одним и тем же улицам. Иначе — это уже и не Легенда вовсе. Всё. Ты уже "в образе". И будь любезен — придерживайся этого самого образа, тем более, что он самим тобой и создан: "Мне надо сказать — в Австралии ждут на гастроли… Я там лапшу-то навешаю…" И из этой двойственности Звездину-Северному уже никогда не вырваться. Стремясь вновь обрести себя в реальности и в людях, он неосознанно, "по привычке", продолжает творить себя в легенде. Уходя из серых сумерек советского подполья в яркие краски своих собственных фантазий о заграницах и важных персонах. Всё это к тому же дополнительно расцвечивается и причудливо преломляется в его сознании под влиянием постоянных вливаний в себя огромных доз алкоголя. Он уже, похоже, сам начинает верить в то, что ему рассказывают о Северном.
Надо отметить, что не так уж много сохранилось воспоминаний о том, чем же занимался Аркадий в этот свой последний приезд в Москву. В большинстве своём — разные глупые слухи, которым не место здесь. Есть какая-то вероятность того, что осенью 1979 года Северный заскочил на несколько дней в родное Иваново. И Шелег, и Коцишевский говорили о том, что Аркадий возил своей сестре лекарства домой, когда она серьёзно заболела. Но приводили они совершенно разные даты. А ведь явно Северный бывал у своих родных не один раз, мог и сейчас заехать. Вот и ивановские родственники Аркадия: двоюродный брат Борис Павлович Соловьёв и племянник Вячеслав Львович Звездин вспоминают, что последний раз он был в Иванове незадолго до смерти. И больше, к сожалению, нет никаких фактов, которые говорили бы "за" или "против" этой версии. Разве что одна фраза, сказанная на перроне киевского вокзала: "переночуем мы уже в другом месте". Именно: "переночуем". Так, словно, действительно, транзитом в Москве. Если он заранее намеревался где-то осесть на несколько месяцев, то логичнее было бы сказать "будем жить". Впрочем, повторимся, что это уже просто наши догадки. Хотя недаром предыдущую главу мы назвали "Время прощаний". Всё-таки было бы весьма символично, если б такая поездка состоялась именно в этом году.
А этой осенью целая команда московских знакомых Аркадия из числа коллекционеров и коммерсантов организует ряд подпольных концертов певца по различным московским и подмосковным кабакам. В том числе и в знаменитой "Руси". Конечно, выступать в ресторанах — это для Аркадия далеко не в новинку. Мы уже неоднократно приводили рассказы разных людей про подобные истории. И в Одессе, и в Киеве, и в Ростове, и, конечно, в Питере, — к уже известным читателю воспоминаниям Владимира Ефимова и Валерия Шорина можно было бы добавить воспоминания С. Г. Калятиной о том, как Северный пел целый вечер на свадьбе её племянника в кафе на улице Крыленко; рассказ Владимира Лаврова о выступлениях Аркадия в ресторане "Баку", и много, много других. Где истину от легенд отделить уже практически нереально. Но, что характерно, все эти выходы на ресторанные подмостки получались у Аркадия спонтанно, экспромтом. Московские же выступления — это мероприятие несколько другого уровня. Здесь заранее организуют площадку специально для Аркадия Северного, под заранее приглашённую публику.
Таким было и одно из выступлений в "Руси", где Аркадий пел опять же для хоккеистов сборной и ЦСКА. Об этом, в отличии от других подобных историй, доподлинно известно. Сохранились фотографии с того памятного вечера, а также воспоминания Льва Орлова и Генриха Сечкина, которые, кроме того, попытались записать домашний концерт Северного под две гитары. Но, по техническим причинам, записи получились не очень качественными, хотя и сохранились. Генрих Соломонович, сам профессиональный гитарист, так вспоминает об этом: "Аркадий мешал мне играть, а я мешал ему петь." Записать же ресторанные концерты певца, судя по всему, не предпринималось даже и попыток. Да и суть этих выступлений "для избранных" была совершенно в другом. "Лавэ-то мне нужны, ну миленький ты мой!" — как говорил об этом сам Аркадий. Вот и колесил он по всей Москве в поисках этих самых "лавэ", которые оседали большей частью не в его, а в чужих карманах.
В Москве ночные улицыВ неоновых распятиях.У ресторанов умницы…
К концу года Северный уже жил на Юго-Западе у Анатолия Писарева, простого советского служащего, не крутого коллекционера и не музыканта, но любителя и почитателя творчества Аркадия. Они познакомились на одном из квартирных концертов Северного, куда Писарев был приглашён своим приятелем. Как вспоминает сам Анатолий Петрович, после нескольких дней знакомства Аркадий позвонил ему и попросил приютить на день. "День лежит, второй лежит, говорит, что очень плохо себя чувствует, был жалок и беззащитен. Увидев, что мы не подаём голоса протеста против его пребывания у нас, он ожил и стал парень свой в доску…" Забегая немного вперед, скажем, что остался он здесь надолго, и квартира Писаревых оказалась последним из московских пристанищ Аркадия…
Однако же перемена "местожительства" никоим образом не изменила образ жизни певца. Ресторанные выступления Северного по-прежнему продолжаются… По воспоминаниям Писарева, какие-то неизвестные ему знакомые Аркадия устроили концерт то ли в кафе, то ли в ресторане на Кропоткинской улице. Сохранились и фотографии с этого концерта, с автографом Северного дочери Анатолия Писарева: "Наташа, когда-нибудь ты услышишь эти песни. Люблю тебя. С уважением А. Северный". Вот что вспоминает об этом концерте сам Писарев: "Когда он отправлялся на концерт, говорил: "Пойду попою! Немножечко. Но смотрите, чтоб вы обязательно были!". Пел он тогда здорово, хорошо, но администратор очень нервничал. В зале было трое военных, которые возмущались. Они пару песен прослушали и говорят: "Поёт какую-то белогвардейщину. Нам здесь не место". И ушли. Но это были какие-то посетители, которых, видимо, нельзя было выгнать заранее. А так все были люди свои".
Анатолий Писарев вспоминал и ещё об одном концерте Аркадия, организованном 31 января 1980 года в кафе "Печора", что на проспекте Калинина. И с этим концертом, надо сказать, связано несколько весьма интересных, и даже загадочных обстоятельств! Вот что рассказывал Писарев: "Зимой 1980 года пришли два приятеля и договорились о концерте Северного в кафе "Печора". Аркадий сказал нам: "Приходите обязательно, без вас петь не буду". Но мы опоздали… Когда мы раздевались, нам говорят: "Вы пришли, наверное, к Аркадию? А вы знаете, его забрали"…Поднимаемся на второй этаж, большой зал, музыка, столики. Ищем Аркадия… А рядом закрытый зал, у дверей стоят два мужичка. Вдоль стен на стульчиках сидят парнишки… ну, вы понимаете. Пять человек, и пили одну бутылку "Фетяски" на всех. Сидят истуканы эти, смотрят на нас. А мы смотрим на дверь. Вдруг Аркадий подходит к дверям, откуда- то он вынырнул. Наверное, из "31-й комнаты", где обычно гебисты бывали. Сопровождают его какие-то два паренька. Не глядя, прошел в тот зал, потом оттуда вышли две девчушки и сказали, что его отпустили, и сейчас он будет петь… И вот Аркашка сразу запел "Господа офицеры". Входят люди и говорят: "Мы же вам говорили — не петь белогвардейские песни! Не петь уголовщину!" Тогда Аркашка стал петь "Тетю Хаю". Только они ушли, он начал по новой петь свои песни, которые им не по душе. Но они больше не появлялись, видно поняли, что бесполезно. Моя жена Валентина, конечно, очень нервничала, потому что при сложившихся обстоятельствах — все разойдутся, а мы домой опять с Аркашей, — за нами, конечно, может быть слежка… Но, слава Богу, когда все закончилось, один парень подходит к нам, и говорит: "У меня сегодня день рождения, поедемте ко мне".
Но об этом же самом концерте есть и другой рассказ… Одним из организаторов концерта был Давид Григорьевич Шендерович — человек "широко известный в узких кругах" московского андеграунда. По свидетельству Шендеровича, в организации концерта ему помогал врач, который по долгу службы должен был контролировать санитарное состояние учреждений общественного питания Киевского района, в том числе и "Печору". За что впоследствии и пострадал. Плохо, стало быть, контролировал. А Шендерович, в свою очередь, был близко знаком с Константином Беляевым — ещё одним легендарным исполнителем того времени. И вот что рассказывали об этом концерте Давид Григорьевич Шендерович и Константин Николаевич Беляев, также, по его собственным словам, бывший в числе непосредственных зрителей:
