Георгий Кублицкий - В стране странностей
Шведская столица — город на воде, кварталы которого особенно интересно разглядывать с борта прогулочного катера
— Вы, кажется, уже все перечитали, — сказал ему хозяин. — Вот, впрочем, возьмите эту: пятилетний ребенок сжигает свою мать и…
— Старо, старо!
— Или вот эту. Тут убийцей оказывается старый паралитик, прикованный к постели. Он…
— Я уже читал что-то подобное.
Хозяин мнется, оглядывается на дверь.
— Есть у меня еще одна книжка. Если вы не боитесь, что к концу чтения за вами придет полиция…
— Что?!
— Видите ли, в этой книжке убийцей в конце концов оказывается сам читатель…
Афиши некоторых шведских кинотеатров похожи на увеличенные обложки книжек о преступниках и сыщиках, книжные обложки похожи на уменьшенные афиши.
Как-то давно я пошел смотреть в Стокгольме американский фильм с довольно невинным названием: «Гангстер-полицейский».
Сеанс только что начался. На экране происходила драма, но не очень страшная. Двое — по-видимому, муж и жена — вернулись откуда-то домой и тут обнаружили, что у них нет ключа от квартиры.
Тщетно муж выворачивал все карманы: ключа не было. Сначала жена, подбоченясь, с презрением смотрела на растяпу мужа, потом принялась грозить ему кулаками и выкрикивать какие-то слова — наверное, шведские ругательства.
Но муж, поглубже засунув руку в карман, извлек узкую плитку шоколада. Он отломил кусочек, пожевал, протянул плитку жене. Та, гневно сверкая глазами, все же откусила от плитки, потом съела еще.
И тут произошло чудо. Злая фурия на глазах превращалась в кроткую овечку. Муж и жена, причмокивая, облизываясь, изображая на лице райское блаженство, ели шоколад. Они забыли все распри, они забыли о ключе и двери. А когда плитка была съедена, уста супругов слились в поцелуе, сладком, как шоколад.
Где же, однако, гангстер-полицейский? Чего он медлит? Сейчас самый подходящий момент нарушить эту семейную идиллию.
Но тут вместо гангстера на экране появилось лицо очаровательной девушки:
— Покупайте шоколад «Марабу»! Шоколад «Марабу» не имеет равных в мире! Покупайте также наши конфеты «Марабу»!
Зрителей минут десять перед сеансом пичкали рекламным фильмом кондитерской фирмы «Марабу»!
Года два назад, в один из приездов в Швецию, у меня выдался свободный вечер. А не пойти ли в кино?
Фильм был про ковбоев и индейцев, название его я не запомнил. Погас свет. На экране — толпа леди и джентльменов, собравшихся в роскошной гостиной. Они чинно беседовали, прихлебывая кофе. Вдруг дверь распахнулась, влетела рыжая девчонка — и прямиком к столу. Схватив огромную коробку шоколадных конфет, девчонка пыталась скрыться, но леди и джентльмены, позабыв обо всем на свете, бросились за ней в погоню.
— Покупайте шоколад «Марабу»! — услышал я сладчайший голос диктора. — Покупайте несравненные шоколадные конфеты «Марабу»!
И это чуть ли не в каждом кино, на каждом сеансе! «Теперь, как и прежде!» Мне-то ничего, а каково шведам: сегодня «Марабу», завтра «Марабу», в школьные годы «Марабу», при проводах на пенсию «Марабу»…
Не всех тянет в кино. Некоторые проводят вечера на стадионах, в плавательных бассейнах. Много людей в кафе. Сидят подолгу, пьют черный кофе, лимонад, освежающий апельсиновый напиток.
Если погода хорошая, то людской поток устремляется в «Тиволи». Там гремит музыка, какое-то огненное колесо быстро кружится в воздухе, светятся цветные полосы. Там выступают певцы, колдуны, гадалки. Там есть «комнаты ужаса» и «комнаты смеха». Там посетителей качает на «пьяных палубах», совсем как на попавшем в шторм корабле. Там можно проиграть деньги в рулетку и выиграть в лотерее нейлонового игрушечного слона.
А вот странный тир: мужчины, парни и одна немолодая дама бьют тарелки, подвешенные на веревочках. Бьют азартно, вкладывая в это нехитрое дело страсть и душу.
Упражнения в меткости? Но тарелки подвешены так густо и так близко, что труднее не попасть в них, чем попасть. Оказывается, смысл состоит именно в бесцельном уничтожении тарелок, в том, чтобы «отвести душу», «разрядиться». Вот так же раньше и у нас подгулявшие купчики сокрушали в ресторанах зеркала и, разбив аквариум, учили золотых рыбок ходить по полу… Но зеркало — это дорого, и практичные посетители парка лупят деревянными шарами бракованные тарелки.
Да, «Тиволи» далеко не самое интересное место шведской столицы. А вот посмотреть «Васу» и побывать в Скансене нам надо непременно.
Трагедия „Васы“
Если бы не археолог Андерс Францен, то, возможно, этого интересного музея в Стокгольме не было бы до сих пор.
Рыбаки считали его своим человеком. Каждый › день он появлялся в лодке и часами сидел с нехитрой снастью, покачивая рукой так, как это делают ловцы трески «на поддев». Однако никто не видел, чтобы терпеливый человек хотя бы раз вытащил рыбу.
Перед тем как заняться ловом, Андерс Францен долго изучал исторические хроники, описывающие одну из загадочных катастроф XVII века. 10 августа 1628 года только что построенный большой военный корабль «Васа» при огромном стечении публики поднял паруса и отправился в первый рейс по столичной гавани. На церемонии присутствовали члены шведской королевской фамилии.
В их честь «Васа», выйдя на рейд, дал салют из всех своих шестидесяти четырех пушек. Но не успел еще рассеяться дым, как корабль внезапно накренился, паруса почти легли на воду, и, раньше чем зрители смогли понять, что происходит, «Васа» исчез под водой. Лишь немногим из четырехсот моряков удалось спастись — настолько внезапной была катастрофа.
Вот этот-то затонувший корабль настойчивый археолог и старался нащупать на дне гавани. Наконец якорек — «кошка», — который Андерс Францен несчетное число раз опускал на тонком тросе под воду, зацепил и отломал кусочек дерева. Но точно ли, что это дерево с палубы или борта «Васы»?
Прошло несколько дней, прежде чем Францен услышал в телефонной трубке взволнованный голос спустившегося в пучину водолаза:
— Вижу! Я вижу его!
К подъему «Васы» готовились три года, да и сам подъем занял много времени. Лишь весной 1961 года корабль показался наконец из глубины вод, где он пролежал свыше трехсот тридцати лет.
На корабле оказалось множество предметов, бесценных для историков мореплавания. В некоторых каютах подводной части были найдены и скелеты погибших моряков.
Теперь «Васа» стоит у острова Бекхольм, и легкий ангар, сооруженный над кораблем, предохраняет его от капризов погоды.
Люди приходят сюда, чтобы побыть в атмосфере романтики парусного флота, потрогать бронзовые пушки, полюбоваться деревянными резными фигурами, которыми был украшен «Васа».
Но что же все-таки случилось в тот давний трагический день? Почему королевский флот потерял судно, которое должно было стать его флагманом?
После того как сделали точнейшие обмеры «Васы» и перерыли бумаги в архивах, причины катастрофы перестали быть тайной. «Васу» погубило своеволие короля Густава II Адольфа. Это он велел сделать корабль гораздо уже, чем предлагали строители. Тщеславному королю во что бы то ни стало хотелось иметь самое быстроходное судно. Его предупреждали, что слишком узкие суда очень неустойчивы. Однако король приказал строить так, как он решил.
Первый же сильный порыв бокового ветра наклонил «Васу», вода хлынула в отверстия, из которых выглядывали пушки, отяжелевшее судно легло бортом на воду — и через несколько минут все было кончено…
Музей без стен и крыши
У Скансена нет стен. Его крыша — открытое небо. Основал Скансен доктор Артур Хаселиус. Много путешествуя по Швеции, он с болью наблюдал, как постепенно разрушаются, исчезают старинные крестьянские дома, овины, древние деревянные церкви, как ржавеют в чуланах уже ненужные светильники, при тусклом мерцании которых девушки раньше пряли по вечерам. Вот если бы собрать и сохранить где-нибудь все памятники народной архитектуры и народного быта! Но где? Какой музей вместит их?
Тогда-то доктору Хаселиусу, и пришла в голову мысль о первом в мире музее под открытым небом. Денег у доктора не было. Но, после того как он через газеты рассказал о своем замысле, шведские рабочие, крестьяне, ремесленники собрали по подписке большую сумму, на которую и была куплена часть скалистого острова под названием Скан-сен. Так в 1891 году возник этот народный музей, гордость Стокгольма.
В Скансене, музее без стен и крыши, собраны старинные постройки со всей Швеции.
Странное чувство охватило меня, когда я отправился бродить по аллеям Скансена. Прямо с шумных улиц шведской столицы, с потоками машин и пешеходов, с пестрым мельканием реклам, я перенесся в тихую шведскую деревню. Под сенью дубов стоял деревянный дом, окрашенный в теплый красный цвет. Ветряная мельница простерла крылья над ближайшим пригорком. Ветхий сарай, словно конфузясь своей бедности, спрятался в тень, и воробьи весело чирикали на его соломенной, почерневшей от непогоды крыше.
