Юрий Мухин - Россия — всадник без головы
Во второй половине 30-х годов референдумы шли в Германии бесконечной чередой. Мнения немцев спрашивали так часто, что все к этому уже привыкли. Утверждали через избирательный бюллетень, то есть легитимизировали, заодно и новые, более расширенные полномочия А. Гитлера.
Между прочим, превращение лидера победившей в результате вполне прозрачных выборов 1933 года партии в диктатора не ускользнуло от ока европейской общественности. Но Европа проявила в те годы столь знакомую нам привычку к двойным стандартам. Она не нашла ничего лучше, как «отбояриться» от германской проблемы принципом невмешательства во внутренние дела суверенного государства. Очень скоро фюрер «отблагодарил» Европу за столь грациозную чуткость, не просто вмешавшись во внутренние дела соседних европейских стран, а просто оккупировав их.
Но начинал Гитлер с поиска поддержки своему агрессивному внешнеполитическому курсу у народа. Он не ошибся — нация его не «бросила». В 1933 году нацисты провели референдум о выходе Германии из Лиги Наций. Пропаганда внушала немцам, что Лига Наций не просто вредна Германии, но и опасна с точки зрения этнических приоритетов (.0. Распространено было мнение, что фюрер не нуждается в услугах Лиги Наций, так как лично отвечает за судьбу своего народа. В итоге народ был в полном восторге и наградил своего вождя 95 %-ной поддержкой.
На следующий год 90 % саарцев проголосовали за срочное возвращение в лоно Третьего рейха. Франция сделала вид, что Саар находится на Луне. Также 98 % немцев одобрили ввод германских войск в демилитаризованную Рейнскую область. В 1939 году, стоя на пороге Второй мировой войны, немцы монолитно поддержали своего фюрера в аннексии литовского порта Мемеля (Клайпеды). Иначе и быть не могло — речь шла о возврате «своего», родного, немецкого.
Неразрывно связаны с историей германских референдумов инспирированные нацистами всенародные опросы в соседних странах. Из истории известно, что их было несколько и далеко не все они на первый взгляд были связаны с Берлином. Референдумы в сопредельных с Третьим рейхом странах организовывала германская агентура или местные фашисты, что зачастую было одним и тем же.
Наиболее ярким примером такого референдума можно считать всенародный опрос о включении Австрии в состав Германии. Любопытно, что мнение австрийцев спросили только через месяц, после того как Австрия была поглощена Германией. Аншлюс сопровождался немецкими танками на площадях Вены.
Старое, национальное правительство было немедленно смещено, и на место канцлера посажен Артур Зейсс-Инкварт — местный фашист. Чтобы недовольные не мешали проведению всенародного опроса, их отправили в концлагеря, чем резко «оздоровили» предреферендумную атмосферу. За разговоры против всенародного опроса можно было получить пулю в висок прямо у пивной стойки.
Вена оказалась наводнена агентами гестапо. Все эти специалисты по развязыванию языков неожиданно стали считаться разъяснителями и пропагандистами. От таких «разъяснений» некоторые члены прошлого кабинета министров и депутаты лишили себя жизни собственноручно. Но тем не менее вся Германия ходила в кинотеатры и лицезрела на экранах, как счастливые венцы встречали на улицах красивейшего города мира своих «освободителей»— солдат вермахта. Естественно, на фоне столь «огромного энтузиазма» на референдуме 99,7 % австрийцев одобрили исчезновение их родины, древнейшего независимого государства Европы, которое было старше самой Германии.
Оболванивание германского народа зашло слишком далеко. Внутренних сил для свержения фашистского режима в стране не осталось. Соседние народы, ощутив на себе все прелести появления в центре Европы гнойника тоталитаризма, бомбили Германию ковровыми бомбардировками. Они каждой бомбой словно вбивали в головы немцев простую истину: «За все надо отвечать. Если вы поддерживали столько лет этого убийцу десятков миллионов людей, то и отвечать придется вам своими жизнями». Но тем не менее в апреле 1945 года, когда большая часть страны дымилась в развалинах, почти 60 % немцев продолжали верить фюреру. Одумавшихся мучило сознание того, что они сами не раз отдавали свои голоса строителю концлагерей. В итоге случился исторический парадокс — триумф народного волеизъявления привел к национальной катастрофе.
Понадобились годы денацификации, открытые архивы, сохранившиеся концлагеря, ставшие мемориалами, подробности казней и агрессий, чтобы в немецком народе произошло очищение от фашистского кошмара. Сейчас трудно найти такой же европейский народ и государство, где бы с таким вниманием относились к воспитанию своей правящей элиты, поддержке многопартийной системы, парламентаризму, который пронизывает всю систему власти. А референдумы в современной Германии, согласно Конституции, отменены. И не потому, что они плохи как инструмент демократии. Просто у них отчетливый запах крови».
В нынешней России, после фальсификации референдума в 1993 г., ни разу не был проведен ни один референдум, но у «Раши» нет закона, который бы менялся и дополнялся столько раз, сколько Закон о референдуме.
Совершенно отчетливо чувствуется страх режима перед волей русского народа.
Статья А. Суздальцева пришла по электронной почте, и я не знаю, сам ли он мне ее послал или это сделал кто-то другой. (Вообще-то его статья — это неокавыченное цитирование (кроме предисловия) перевода статьи Джоди К. Биоль «Как немцы полюбили «душку» фюрера» из немецкого журнала «Шпигель» за 22 марта 2005 г.) В любом случае, мой оппонент выполняет заказ режима — он пытается запугать олухов какой-то народной кровью, которая якобы последует за возможностью народа высказать свою волю на референдуме или плебисците.
Ну что же, давайте рассмотрим его и Биоля доводы. Вот он утверждает, что провести референдум в «сопредельных странах» народ убеждала германская агентура. Интересно, как бы он ответил на вопрос, а чья агентура будет убеждать население в сопредельной стране лишить народ права прямого волеизъявления? Агентура «пятой колонны»? Еврейская?
Я евреев сюда привлек не для красного словца, просто осенью 2004 г. премьер Израиля Шарон решил отделить от Израиля сектор Газа, за который сложили головы сотни, если не тысячи израильских солдат. Шарону заметили, что вопросы о целостности государства надо выносить на референдум, на что Шарон безапелляционно заявил, что, дескать, такие вопросы израильтяне решить не смогут, что такие вопросы может решить только избранное на короткий срок правительство Шарона. Понять Шарона можно: он, временный фюрер Израиля, очень умный, а евреи, как известно, идиоты, поэтому доверить идиотам подобное решение, само собой, нельзя, его можно доверить только таким фюрерам, как Шарон. Это понятно, поскольку ни у одного народа мира элита так не презирает свой народ, как элита евреев презирает евреев, и, надо сказать, не без оснований. Как народ, евреи проявляют исключительную тупость — как бы ни издевалась над ними их элита, в какие бы рвы Бабьего Яра она ни водила их, а евреи все равно верят, что их элита о них заботится.
Поэтому, конечно, евреям трудно понять, что может быть элита, не похожая на еврейскую, элита, которая доверяет народу высказать свою волю и сама следует этой воле. Андрею Суздальцеву это либо тоже не понятно, либо он еврейская «агентура», пытающаяся убедить народ России в том, что и русским нужно быть такими же тупыми, как и еврейская толпа. Пусть простят меня мои товарищи-евреи, советские люди, в данном случае я их, ненавидящих подлую еврейскую элиту, не имею в виду. Просто меня поразил цинизм Шарона, который открыто плюнул в лицо израильтянам, а те только утерлись.
В данном случае я мог бы упрекнуть своего оппонента в том, что и он презирает своих читателей, поскольку в его текст нельзя вдуматься — этот совершенно алогичный текст заведомо рассчитан на безмозглого дурака. Но упрекать Суздальцева можно было бы только в случае, если бы он понимал, что означают те слова, которые он написал. Например, понимал бы, что означают слова «сталевар» и «ковать» и связаны ли смыслом эти слова в предложении «сталевар стал народным героем, кующим оружие для народа». А после таких перлов у меня нет уверенности, что Суздальцев действительно понимает, насколько связаны смыслом слова в остальных предложениях, которые он написал или переписал у Биоля.
Вот у него коммунизм и нацизм — это два «людоедских режима», но в СССР референдумы не проводились, а точно так же, как и во Франции, Англии и США, все решения принимались народными представителями. Но если в СССР был «людоедский режим», то, значит, такие же людоедские режимы были во Франции, Англии и США. Не так ли? «Нет, — будет уверять Суздальцев, — там настоящая демократия!» А почему демократия, если там было, как в СССР, а не как в Германии? «А по кочану!» — слышу я в ответ от автора «исторического очерка».
