Александр Гогун - Черный пиар Адольфа Гитлера

Александр Гогун

Черный PR Адольфа Гитлера

СССР в зеркале нацистской пропаганды

ПРЕДИСЛОВИЕ

Почему эта книга называется «Чёрный пиар Адольфа Гитлера»? Ведь словосочетание «чёрный пиар» – термин последних лет. Не является ли это переносом нынешних реалий на события шестидесятилетней давности?

Нет. Название книги точно отражает суть представленных в ней документов. Под белым пиаром обычно подразумевают то, что политик рассказывает о себе сам. А чёрный пиар – то, что рассказывают о политике его оппоненты, конкуренты, противники и враги.

Особенностью тоталитарной пропаганды как раз и является её склонность к чёрному пиару. Понятно, что и демократические пропагандистские машины любят поведать о противнике что-то нелицеприятное, но основной упор они делают всё же на превознесении собственной стороны.

Гитлер и Сталин были политиками тоталитарного толка, находившимися в состоянии конфронтации или даже войны. Поэтому друг на друга они «сливали» потоки компромата. И если то, что рассказывала о гитлеризме сталинская пропагандистская машина в России известно довольно хорошо, то о том, что нацисты говорили о Советском Союзе, даже любознательный читатель имеет довольно смутное представление.

Определение «чёрный пиар» имеет и другое значение: наиболее оголтелая ложь, грязная клевета, безбожное враньё, бессовестная массированная промывка мозгов.

И под это определение содержание книги вполне подпадает: в сборнике представлено то, что нацисты рассказывали о коммунистах, о России и русских. Причём как самим русским, так и немцам, а в случае с манифестом от 22 июня 1941 года – и всему миру. Понятно, что откровенной клеветы на Россию здесь хватает, хотя некоторые фразы о «самой прогрессивной общественной системе» сущность этой системы отражают достаточно ярко.

Основная цель книги – введение в научный оборот заслуживающих внимания образчиков нацистской пропаганды.

В сборник помещены и несколько примеров «белого пиара»: материалов, в которых нацисты хвалят себя. Например, брошюра с умильным названием «Гитлер и дети».

Книга предназначена для историков, а также всех, интересующихся историей.

Автор выражает благодарность за помощь при подготовке этой книги историкам:

Калининой Юлии

Лемпияйнен Лидии

Хмельницкому Дмитрию

Штамму Александру

Отдельное спасибо подполковнику запаса ФСБ Евгению Ноженко, благодаря которому автор получил оплачиваемое время для работы над сборником.

© Александр Гогун, 2004 г.

Гогун Александр

Черный PR Адольфа Гитлера: Документы и материалы.

М: Эксмо, Яуза

2004.

416 с.

ISBN 5-699-08701-Х Специально для www.natahaus.ru

I. Нацистская пропаганда и «идеальный враг». Методы нацистской пропаганды в психологической войне[1]

1. Агитация на врага: триумф или провал?

…Молодой белобрысый немец с МГ-34 на плече считал себя не только культуртрегером, но и единственным защитником древней европейской цивилизации, оказавшейся на краю гибели. Ржание большевистской конницы и звон еврейского золота, сливающиеся в одну траурную мелодию, были бы для воспитанников Бальдура фон Шираха[2] самыми реальными звуками на свете, хоть и раздавались только в тех местах, куда попадали уже наученные слышать их постоянно адепты…

Цитата из работы «Память огненных лет» выдуманного автора П. Стецюка. (Виктор Пелевин. «Оружие возмездия»)

Почему образчики нацистского агитпропа как исторический источник не утеряли свою ценность и через шесть десятилетий после того, как коричневая чума исчезла с тела планеты? Ну, говорили себе подчиненные Геббельса гадости об СССР, ну и что с того?

Во-первых, эти гадости они говорили достаточно профессионально – так, что немцы верили фюреру и его приближенным. Например, американский исследователь Роберт Герцштейн назвал гитлеровскую пропагандистскую кампанию «войной, которую выиграл Гитлер». Действительно, поражает упорство, с которым немцы сражались до самого 1945 года против половины мира. Поэтому интересно знать, что же такое рассказывали об СССР нацисты, чему немцы верили, в том числе благодаря чему столь упорно воевали.

Но при этом тот же Герцштейн делает оговорку: «Пропаганда, направленная против вражеских стран, особым успехом не пользовалась. Уму Геббельса было доступно обратиться лишь к немцам, причем командным тоном. Окрики ничуть не были наигранными, но при обращении к чужакам никакого действия не возымели».[3]

Ему вторит советский исследователь нацистской пропаганды Юрий Орлов, который так и назвал свою книгу: «Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР».[4]

С этой точкой зрения соглашается и современная белорусская исследовательница Галина Болсун: «Несмотря на размах агитационной работы противника (направленной на красноармейцев. – А.Г.), эффективность ее была невелика».[5]

Как видим, мнение достаточно распространенное: немцев нацисты обрабатывали умело, а иностранцев – топорно и неэффективно.

С этой точкой зрения нельзя согласиться. Хотя действенность пропаганды – довольно сложно измеряемая величина, некоторые соображения и цифры можно привести.

В том же исследовании Болсун можно прочесть любопытные данные: «…Количество перебежчиков (из Красной армии. – А.Г.) было в 1942 году – 79 779 человек, в 1943 – 26 108 человек, а в 1944 году – 9 207 человек».[6]

Вот уж «неэффективность» пропаганды: в 1942 году, после битвы под Москвой – шесть дивизий перебежчиков, в 1943 году – после Сталинграда, больше двух пехотных дивизий полного состава. В 1944 году, когда многие в мире предполагали, что война закончится именно в этом году, а красноармейцы, пройдя через Украину и Белоруссию, воочию убедились во всех прелестях нацистского «нового порядка» – численность осознанных «предателей» равна численному составу дивизии.

Да и в победном сорок пятом народ из Красной армии к немцам бежал в сотни раз охотнее, чем из армий союзников. В декабре 1944 года – январе 1945 года в Арденнах немцы провели последнее стратегическое наступление на Западном фронте и при этом захватили довольно много пленных: 28 050 человек. Из них перебежало к нацистам всего 5 (пять) представителей демократического мира (то есть перебежчики составили 0,018 % от общего числа пленных). Примерно такое же количество пленных на Восточном фронте немцы захватили за вдвое больший период (декабрь 1944 года – март 1945 года): 27 629 человек. И из них добровольно оставили ряды «армии-освободительницы» 1710 человек (6,18 % от общего числа пленных).[7] Если поделить процент предателей советской власти на процент предателей демократических режимов, то получится, что из сталинской армии народ бежал в 343 раза охотнее, чем из французской, английской, американской или канадской.

К этому добавим, что за всю войну немцы взяли в плен 5,75 миллионов красноармейцев.

Понятно, что акт перехода на сторону врага – далеко не всегда следствие прочитанной листовки или услышанной радиопередачи. Кто-то мог уйти к немцам из-за того, что в Красной армии ему грозил трибунал, кто-то – из-за того, что ненавидел родную власть безо всякой немецкой пропаганды, а иной просто надеялся, что в немецком плену шанс сохранить жизнь выше, чем воюя на фронте. То же самое в еще большей степени относится к пленным, которым советские законы приказывали в плен не сдаваться, а заканчивать жизнь самоубийством. Но очевидно, что если бы мастера нацистского агитпропа были совсем уж дураками, то в таких диких количествах советские солдаты не покидали бы ряды собственной армии.

Действенность нацистской пропаганды оценили и «органы» – за найденную вражескую листовку или власовскую газету красноармейца расстреливали. На протяжении всей советско-германской войны военные трибуналы (понятно, не только из-за случаев с экземплярами вражеской пропаганды) вынесли 167000 смертных приговоров.

167 тысяч человек – это численность двух общевойсковых армий тех лет.

Западные демократии за подобные вещи не преследовали, поэтому в семейных архивах канадских, американских и английских солдат хранится много нацистских листовок.

Можно привести и другие соображения: численность советских коллаборационистов в Вермахте, СС и полицейских частях Германии составила свыше одного миллиона человек. Кроме того, на оккупированной территории СССР насчитывалось не менее трехсот тысяч полицейских индивидуальной службы (что-то вроде милиции в советской репрессивно-карательной системе).

То есть, как минимум на умы населения Советского Союза нацистская пропаганда оказала довольно внушительное воздействие. Особенно, если учесть, что нацисты не считали славян за людей и установили для них режим грабежа и террора. И, тем не менее, народ с немцами сотрудничал.