Дэвид Рэндалл - Универсальный журналист

7) Пользуйтесь привычными сравнениями.

В любой сфере журналистики вы должны всегда хорошенько обдумать, как сообщить читателям информацию, чтобы они ее сразу схватили. Применительно к описаниям это значит, что следует привлекать образы и сравнения из обихода самих читателей: голые цифры скажут им мало, а то и вовсе ничего. Если площадь здания 50000 квадратных футов, надо сказать это, но затем добавить, что эта площадь равна площади пяти теннисных кортов или чего там еще. Если некий путешественник наездил 8000 миль, скажите, что это расстояние между Москвой и Гавайями или что это то же самое, как почти двадцать раз прокатиться из Москвы в Санкт-Петербург.

Корзинка для использованной бумаги по-прежнему остается лучшим другом автора.

Глава 12

Соблазны комментария

Никакая статья не может считаться честной, если журналист скрывает свои пристрастия и эмоции за словами со слегка уничижительным значением, как-то: «отказался», «несмотря на», «признал» и «массивный».

Журналистика по природе своей субъективна. Она не может не порождать и не высказывать взгляды на мир, как не может корова не давать молока. Сознательный или невольный, открытый или завуалированный, комментарий неотъемлемая часть профессии. Оспаривать это значило бы отрицать, что чернила оставляют след на бумаге.

Никто и не будет это отрицать, если речь идет о сознательном комментарии (колонки, передовицы и так далее). В конце концов, газета без высказанного мнения — все равно что человек, перенесший операцию по удалению личности. Проблемы начинаются, когда комментарий выступает в другом обличье, под видом обычного репортажа, говорит голосом репортажа и копирует его манеры. Проблему также представляет комментарий, тихой сапой, одним-единственным абзацем пробравшийся в информационное сообщение и делающий свое дело — к изумлению читателя, а порой и самого автора.

Комментарий, таким образом, представляет из себя проблему лишь когда не заявляет о себе, когда объявляется ненамеренно. Нам никогда не искоренить это, но можно надеяться свести такой комментарий до минимума, разыскивая его в тексте, изучая его, раздумывая над ним и пытаясь распознать его скрытую суть. Это, а также более честные приемы комментирования, и составляет тему настоящей главы.

Существует три типа комментария в информационных сообщениях: явный, завуалированный и нечаянный. Явный — этот тот, который очевиден: журналист прямо и открыто высказывает свой взгляд или мнение. Во многих газетах мира этот тип комментария попросту запрещен. В Великобритании и в Соединенных Штатах его считают вопиющей нелепостью и многие учебники по журналистике упоминают о нем лишь мимоходом. Их авторы твердо уверены в том, что все читатели придерживаются одного мнения: в рубриках новостей должна быть лишь информация, по возможности, ничем не «разбавленная», а комментарий — это для редакционных материалов, ведущих авторских колонок и рубрики «мнения».

В большинстве случаев (об исключениях позже) так оно и есть. Читатели знают, что читают, и, читая информационные сообщения, полагают, что им пытаются — пусть и не всегда удачно — сообщить какие-то факты. Как уже было отмечено в главе об информационной ценности новостей, каждый способен комментировать, но сравнительно у немногих есть свежая информация. Первых пруд пруди; вторые же редки. Поэтому-то новости обычно куда интереснее комментария, и по этой же причине существует реальная опасность их обесценивания, когда новости и комментарий смешивают. Ибо когда это происходит, факты как таковые мутнеют и теряют свою ценность.

Но бывают исключения. Если очень опытный журналист пишет на тему, которую очень долго разрабатывал, пусть его личные суждения войдут в статью, просветят читателей. Это же право следует давать и специальным или зарубежным корреспондентам, проработавшим на своем месте уже много времени. Их комментарий не должен появляться под барабанный бой: «Что бы он там ни говорил, я считаю…» Пусть это будут побочные, по ходу дела ремарки, дающие статье новые детали. Но главное требование: они должны быть явными.

К этому комментарию следует прибегать пореже, но, пожалуй, почаще разворачивать его. Обычные репортажи, содержащие только факты, должны быть основой информационной политики газеты, но следует активнее использовать и более широкие формы, особенно в разного рода обзорах. Эти обзоры, по мере того, как Телевидение, компьютеры и другие средства массовой информации все лучше, дешевле и быстрее доставляют людям информацию, — обзоры эти будут играть все возрастающую роль в содержании газеты. И просто лицемерие со стороны газет презрительно воротить нос от явного комментария, когда прочие его формы — неизбежный элемент информационных сообщений. Единственное условие — чтобы явный комментарий был честным и сразу распознаваемым, чтобы он не пытался спрятаться, замаскировавшись под что-то другое.

Действия исподтишка — вот что плохо в завуалированном и нечаянном комментариях. Разница между ними та, что завуалированный комментарий комментарий сознательный, а нечаянный — он и есть нечаянный. Но оба эти комментария действуют в одном направлении и приводят к одному результату. В работе газет они проявляются в подаче, расположении материалов, в выборе тем и языка для заголовков; в работе журналистов — в языке, материале и источниках, которые они используют или оставляют без внимания.

Вопросы выбора, информационной ценности и сбалансированности обсуждаются в других главах, а здесь речь идет о том, как писать информационные сообщения. И в этом плане основное средство завуалированного и нечаянного комментирования — эмоционально окрашенные слова. Чаще всего это слова с уничижительным значением, и в любом языке их немало. Вот две ситуации, чреватые массой окрашенных слов:

1. Косвенная речь

Слова «сказал» и «сообщил» — нейтральные глаголы. Они просто информируют нас о том, что цитируемые слова были произнесены. Репортеры часто ищут им замену, но проблема в том, что многие синонимы не являются нейтральными. Слова «признал» и «допустил» не просто сообщают нам, что нечто было сказано, в них есть дополнительная информация. Эти слова означают, что человека либо вынудили сознаться в некоем, возможно, неблаговидном поступке, прежде неизвестном, либо после борьбы с собственной совестью он решил сам все рассказать. И то, и другое имеет мало общего со «сказал».

«Признал» также подразумевает признание (или допущение) вины, в то время как «утверждает» может дать понять, что вы не верите сказанному. А, например, «подчеркнул» означает, скорее всего, что вы поддерживаете автора цитаты. Равным образом, если кто-то объясняет какие-то свои действия или решения, не надо, не имея на то оснований, писать, что он «оправдывал себя тем, что»… Такие слова уместны лишь в том случае, если этого человека подвергли критике либо другим способом вынудили его привести эти объяснения.

Другой обильный источник ненамеренного комментария — статьи, начинающиеся со слов «Опасения, что…» или «Надежды на то, что…» — и забывающие сказать, чьи это надежды и опасения. В этом нет беды, если эти опасения и надежды разделит любой, например: «растет беспокойство за безопасность троих детей, не вернувшихся вчера домой из школы». Когда мы читаем, что «возросли надежды на то, что золото подешевеет…», тут действительно следует сказать, чьи это надежды. Производители золота и те, чье благосостояние зависит от высоких цен на золото, испытают скорее опасения, чем надежды.

2. Политика

Краткое изложение чьих-либо взглядов и политической платформы влечет за собой целую кучу проблем. Определения «реформист», «радикал», «сторонник жесткого курса», «реакционер», «умеренный» и «экстремист» используются постоянно, словно это такие же неизменные ссылочные категории, как и названия партий. Но это не так. Эти понятия постоянно находятся в движении, и многое зависит от того, на какой позиции стоите вы сами, оперируя ими. К тому же почти все эти термины носят уничижительный оттенок. Не согласный с вами или с основным курсом — «экстремист», а это слово несет в себе все те оттенки «крайности», что обретают слова за свою долгую жизнь.

Никогда не забывайте про старую мудрость: кто для одних — борец за свободу, для других — террорист. Это значит, что там, откуда пришли эти два понятия, еще много окрашенных слов. Использование их зачастую зависит от ваших предубеждений, сознательных или нет. Действия властей по отношению к некой группе людей, в зависимости от вашей точки зрения, будут либо «крестовым походом», либо «охотой на ведьм». Те, кого вы поддерживаете, делают «промашки», а те, кого вы не одобряете, — «преступления». Если вы против демонстрации, тогда это «толпа», если «за» — это «народные массы». И так далее.