Тайна Копья Лонгина: В чьих руках судьбы мира? - Алек Маклеллан
Вооруженные лопатами воины волновались и едва смели надеяться на то, что копье действительно обнаружится. Это оказалось бы добрым предзнаменованием на будущее. Во главе этих двенадцати человек (на числе двенадцать настоял Пьер: ведь апостолов тоже было двенадцать) находился придворный историк графа Раймонда и его тезка Раймонд де Агилер, которому предстояло описать это событие для потомства. Был тут и Пьер Бартелеми.
Они копали несколько часов. Бэра песка и камней рядом с алтарем росла, но ничего похожего на копье в земле не находилось. В конце концов графу Раймонду надоело ждать, и он ушел из церкви. Раймонд де Агилер пишет о том, что было дальше: «Затем Пьер Бартелеми спустился в яму и принялся энергично копать. Вскоре он закричал, что нашел копье. Я дотронулся до наконечника, еще не до конца отрытого. Затем мы вынули его и отнесли графу Раймонду. Епископ Адемар по-прежнему отказывался признать его за истинное копье, пронзившее Спасителя. Но ликование, охватившее воинство Креста при известии о находке, заставило его смириться».
Изголодавшимся и павшим духом крестоносцам эта находка показалась знамением Божиим и обещанием долгожданной победы. Многие из них и раньше слышали рассказы о волшебной силе копья и его способности изменять человеческие судьбы, о победах, которые одерживали его владельцы. Не означает ли эта находка, что крестоносцам надо выйти за городские стены и принять открытый бой с неверными? Конечно, среди крестоносцев были и скептики, но они никак не влияли на измученных лишениями воинов.
Тем временем за стенами Антиохии среди воинов осаждавшего город султана Кербоги нарастало нетерпение. Им опротивело бездействие, их начальники уже роптали, что пора уходить. Когда слухи о смуте в лагере противника дошли до графа Раймонда, он решил, что пора переходить в наступление.
С момента обнаружения копья под алтарем церкви Святого Петра Пьер Бартелеми не сводил с него глаз. Теперь он заявил, что копье должно присутствовать в сражении. Наступление было назначено на 28 июня. События этого знаменательного дня изложены анонимным автором в книге под названием «Свидетельства о Крестовых походах» (1780): «Крестоносцы несли священное копье перед войском, прикрепив его к древку знамени. Когда Кербога увидел нападавших, он запросил перемирия, но войско не остановилось. Турки, превосходящие их числом, попробовали расколоть ряды наступающих, но те держались сплоченно. Увидев решимость неприятеля, Кербога испугался, что его эмиры могут покинуть его. Так и случилось. Первым бросил его Дукак из Дамаска, а вскоре и все его войско стало отступать. Крестоносцы преследовали бегущих и многих убили».
Это сражение ознаменовало полный разгром Кербоги и успех Первого Крестового похода. Вновь обретя мужество и решимость, войско графа Раймонда отправилось в долгий и изнурительный поход на юг. Выиграв по дороге несколько сражений и успешно осадив и взяв несколько городов, армия наконец добралась до Иерусалима. В 1099 году крестоносцы овладели священным городом, объявив его столицей Латинского королевства. Тогда же были основаны рыцарские ордена госпитальеров и тамплиеров.
Но человек, который нашел копье, — тот, кому, возможно, крестоносцы были обязаны победой, — до победы не дожил. Правда, сведения о смерти Пьера Бартелеми противоречивы. По одной версии, во время перехода из Антиохии к Иерусалиму его продолжали посещать видения, в которых ему, как он утверждал, указывалось, что должна делать армия. Это раздражало командиров настолько, что в конце концов они потребовали, чтобы Пьер доказал божественное происхождение своих видений. Пьер вызвался пройти известное по Библии испытание — «прохождение через огненную печь».
Рассказывают, что он действительно прошел между двумя пылающими стенами огня, специально зажженного для этой цели. И хотя он выдержал испытание, но получил серьезные ожоги и умер в тяжких мучениях через несколько дней. Другая, менее трагическая версия утверждает, что он скончался от солнечного удара во время марша через жаркие сирийские пустыни.
Споры о том, настоящее ли копье было найдено в Антиохии, не утихали и после смерти Пьера Бартелеми. Одни верили в истинность видений монаха, другие сомневались. Ричард Рейни пишет: «Скептики утверждали, что граф Раймонд все это подстроил, а Пьер действовал по его указке. Но тем не менее копье было найдено — и независимо от того, было ли оно настоящим или подделкой, пролежало ли оно в земле сотни лет или было подброшено, оно сыграло свою роль и переменило ход истории».
Не совсем ясно, какова дальнейшая судьба копья. В «первой христианской церкви» проводились раскопки под покрытым мозаикой полом, тщательно изучались выцветшие фрески на стенах — но ничего, проливающего свет на загадку, найдено не было. Утверждалось, что копье было доставлено в Иерусалим рыцарями графа Раймонда и там его «положили на почетное место». Если под почетным местом понимается Сион, то, возможно, антиохийское копье и есть то самое, которое находится в соборе Святого Петра в Риме.
Однако было высказано предположение, что копье попало в Армению. Здесь, очевидно, имеет место некоторая путаница, потому что история армянского копья, к которой мы вскоре приступим, никак с этой не связана. Истина гораздо проще и прозаичнее. М. Ф. де Мели в своей классической работе по истории копья объясняет все как нельзя лучше: «Исследователи уверены, что это вообще не наконечник римского копья, а всего лишь верхушка шеста, на котором носили знамя. Этот предмет мог иметь свою достаточно интересную историю, но к Копью Лонгина он отношения не имеет».
История путешествий апостола Петра по Малой Азии, где он проповедовал христианство и основал семь церквей, перечисленных в Откровении Иоанна Богослова, достаточно известна, и нет нужды ее пересказывать. Оставив Антиохию, он прошел с проповедями через Каппадокию, совершая многочисленные обращения. Это вызвало гнев приверженцев старых религий, особенно евреев. Преследование христиан в этих местах прекратилось только через двести лет после обращения эдесского царя Абгара VIII и проповеди святого Григория Просветителя из Армении. История последнего и, по всей видимости, настоящего Копья Лонгина тесно связана с этим необыкновенным человеком и древней землей, где он родился.
