Илья Трайнин - Всемирный следопыт, 1931 № 03

Это был Ленгам, молодой охотник из соседнего стойбища. Собравшись также на промысел, он шел мимо и решил навестить своего соседа.

— Здорово, — проговорил он, пролезая в чум через узкое отверстие.

— Здорово, здорово, — ответил ему Николка. — Нашел ли ты своих оленей?

— Нашел, будь они неладны. Под самый буркан ушли.

— Далеко. Ну садись. Что слышно в лесу?

— Слышно кое-что, — показал Ленгам белые зубы. — Нынче в тайге много разговоров.

— Ну? Вот это ладно. Ешь мясо и рассказывай.

Ленгам потянул из котла кусок и с хрустом разгрызая сухожилие, стал выкладывать лесные новости: на гольцах недавно подстрелили черную лисицу, богач Гермогешка собирается брать третью жену, а в долине Маккиты появились волки — несколько дней назад они задушили у Егорки трех оленей.

— Это худо, — заметил хозяин при последнем сообщении. — Надо поближе держать оленей. А что слышал еще?

— Еще слышал, что русские хотят ставить в тайге город.

— Город? — недоверчиво протянул Николка. — Может быть такую же факторию, какую они поставили у Большого порога?

— Не факторию, а целый город. Вроде Туруханска. Вот смотри, — Ленгам захватил зубами кусок и вытянул вперед руки, — в нем будет деревянных чумов больше, чем пальцев на моих руках.

— Вот это диво, — покачал головой Николка. — Кто тебе говорил об этом?

— Илья Игрушка. Он был на фактории и слышал от русского большевика.

— Кто же будет жить в этом городе?

— Русские шаманы. Много шаманов. Одни будут лечить больных людей, другие выгонять из оленей царапку, третьи научат наших ребят читать книжки.

— Диво, диво, — побежало от одного к другому. — Это шибко большая новость, если только Илька не врет.

— Нечего ему врать, — тряхнул головой Ленгам. — И будет это скоро.

— Даже скоро?

— Скоро, так говорили на фактории. Вот соберется суглан, и большевики скажут об этом аванькам.

Час спустя охотники отправились в лес, каждый в свою сторону, и таежное «радио» заработало. Слух о городе, который задумали строить в тайге «большевики», полетел от охотника к охотнику, из чума в чум. Через некоторое время об этом стали говорить в самых глухих и отдаленных стойбищах.

2. ДЕРЗКИЙ ПЛАН

Место для культурной базы было выбрано на Нижней Тунгуске, при впадении в нее реки Кочечумо.

Но как осуществить постройку? Нижняя Тунгуска не судоходна, и на ней нет даже строительного леса. Туда надо везти все, начиная от доски и кончая гвоздем.

В Комитет Севера было подано два варианта.

Первый был изложен на очень хорошей плотной бумаге, изобиловал чертежами и цифровыми выкладками, а второй имел более скромный вид — лист писчей бумаги № 7. Автором первого проекта был человек, носивший на фуражке инженерский значок. Фуражку автора второго варианта никакие значки не украшали, зато длинные ноги этого человека не раз меряли тунгусскую тайгу вдоль и поперек. Фамилия его была Суслов.

Первый вариант:

«Здания тунгусской культбазы возвести в черновом виде в районе Красноярска, отсюда разобранными отправить на пароходах и баржах в Туруханск и дальше к месту постройки. Для прохода судов по Нижней Тунгуске произвести ряд работ: углубить фарватер, расчистить шиверу, взорвать пороги. Культбаза может быть открыта самое раннее в 1930 году».

Вариант Суслова:

«Заготовку зданий произвести в верховьях Нижней Тунгуски, в районе города Киренска, где имеется прекрасный строевой кедр. Заготовленный материал связать в плоты, погрузить на них все оборудование культбазы и сплавить вниз к устью Кочечумо. Если сплав произвести весной следующего года, то к осени тунгусский городок будет готов».

— Это безумие, — сказал инженер, ознакомившись с этим проектом. — Тунгуска совершенно непригодна для такой операции. От плотов останутся одни щепки.

— Река бешеная, это правда, — заметил на это Суслов, — но… без риска кажется не было выиграно ни одно сражение! А люди для моих плотов найдутся…

За это дело взялась киренская артель плотников из 42 человек; работы начались весной 1927 года и велись большевистским темпом. Осенью тунгусская столица вчерне была готова, а следующей весной, когда в тайге забурлили вешние воды, стали готовиться в опасный путь.

Связать плоты так, чтобы они выдержали путешествие в полторы тысячи километров, через пороги и подводные камни, — сложная и ответственная работа. От этого зависел успех всего предприятия. На плоты погрузили мелкий строительный материал, оборудование культбазы, запас провианта для рабочих, шесть лошадей, десять коров и корзину с курами. Река бурлит, и под ее напором плоты дрожат, как нетерпеливые кони. Но вот на мачте взвивается красный флаг, падают причалы, и река подхватывает первый плот. Открылась первая страница таежной эпопеи.

3. СКВОЗЬ ТАЙГУ НА ПЛОТАХ

Достаточно взглянуть на карту, чтобы представить себе характер Нижней Тунгуски.

Ее течение похоже на след затравленного зверя, когда он, в поисках спасения, мечется из стороны в сторону. Она меняет свое направление почти через каждый километр. То струит свои воды по пади, то кидается на каменные преграды, разрывая их глубокими ущельями, то вдруг, вырвавшись из тисков, устремляется в долины и разливается тут широкими плесами.

Караван плотов неуклонно подвигался к своей цели. Бурное течение загоняло плоты в протоки, трепало на порогах, било о скалы, а когда останавливались на ночевки, срывало с причалов и уносило вперед. Течение было таким стремительным, что, когда плоты привязывали к столетним лиственницам, деревья вырывало с корнем.

Вода была большая, и это давало возможность сравнительно легко проходить через шиверу и пороги, но зато было много хлопот, когда плоты заносило из главного русла в боковые протоки. На одном из таких рукавов дело едва не кончилось катастрофой.

Этот рукав сначала приняли за главное русло, а когда спохватились, было уже поздно: передний плот втиснулся в узкий проход и застрял. На него полезли задние. Течение тут было бешеное, остановить плоты было невозможно. Между тем вода продолжала напирать и скоро пошла через бревна. Надо было спасать груз.

Вот всплыла корзина с курами, и перепуганные птицы завопили о помощи, но в этот момент было не до них. Взялись за лошадей, коров и другое имущество. Несчастных кур подхватило течением и швырнуло в водоворот.

Катастрофа произошла вечером, когда уже начинало темнеть, и это страшно осложнило положение. Работа продолжалась всю ночь и весь следующий день. Наконец плоты были разгружены. Дальше оставалось одно: разбить плоты, перетаскать бревна на другую сторону предательской щели и тут вязать их снова. Это заняло пять дней.

Между тем наступало лето. На вершинах гор поблескивали еще кое-где пятна нерастаявшего снега, но тайга уже давно залилась зеленью. Сначала распушили свои почки мелкие кустарники, потом брызнули нежным изумрудом северные березки, за ними выбросила свои иглы лиственница. На каменистых склонах, среди мхов и лишайников, запестрели скромные приполярные цветы, а весенние хороводы перелетных птиц сменились нудным жужжанием таежного гнуса.

Наконец на тридцать пятый день пути на горизонте за широким плесом обрисовалась тупоголовая вершина горы Чувакан, у подножья которой Кочечумо обнимается с Тунгуской. Как себя чувствовал бы инженер, автор первого варианта, если бы находился в этот момент здесь? Предсказав Суслову, что от его плотов останутся одни щепки, он оказался плохим пророкам.

Дерзкий план был выполнен. Из строительного материала было потеряна лишь несколько бревен.

4. ТАЙГА НА СТРОЙКЕ

Опять заработало лесное «радио»: русские пришли в устье Кочечумо и приступили к постройке таежного города.

Смотреть невиданное дело потянулись из самых отдаленных кочевий, из самых глухих углов. Тысячелетия стоит тайга, а ничего подобного в ней не было. Тунгусы дивились, качали лохматыми головами, засыпали строителей вопросами.

— Это для чего чум?

— Тут вас лечить будут.

— Это — школа.

— Тут что будет?

— Царапкина смерть. Ветеринарный пункт.

— Хорошо, шибко хорошо…

Ухали топоры, скрежетали пилы, и деревянные чумы росли, как грибы после дождя. Река однако часто капризничала. Она то мелела, оскаливая зубья каменистого дна, то вдруг набухала, как квашня с тестом. Тогда строителям приходилось туго — надо было спасать от наводнений строительные материалы. Но по-настоящему она показала себя тому отряду, который в это время формировался в Красноярске для окончательного покорения тайги.