Война в вишневом саду - Онур Синан Гюзалтан
– Моя маленькая дочка. Очень вишню любит…
В другой части сада журналист фотографирует солдат на фоне сада и параллельно пытается пережевать горсть вишен, которые он запихнул себе в рот. Хозяйка дома, которая еще в начале тропинки закурила сигарету, продолжает улыбаться.
Дождь наконец-то оставил свои сомнения и стал поливать райский уголок. Но никто не обратил на это внимания и не бросил поедать вишню.
На мгновение война, которая на этой плодородной земле свела лицом к лицу Запад и Восток, становится плохим воспоминанием в далеких-далеких глубинах памяти. Но ружье Чехова уже выстрелило… И от созданных им разрушений уже не спастись. В конце тропинки передо мной возникают могилы, судя по всему, недавно вырытые. На них стоят два камня, но даты нет. Между могилами маленькая птичка клюет остатки упавшей на землю вишни.
Может быть, война – это лекарство… Шевкет Сюрейя писал: «Война спасает от ставших слишком мягкими и даже частично выродившихся предписаний и условий нашего века. Она приводит к тому, что примитивный человек внутри вас вновь обретает свое грубое здоровье. В некоторых случаях война – это лекарство».
Интересно, лечится ли сейчас мир? Я выхожу из сада, в голове множество вопросов… Мы благодарим хозяйку дома. Я стесняюсь спросить ее о могилах, поэтому тихонько интересуюсь этим у военного, стоящего во главе делегации. По их разговору с хозяйкой дома было понятно, что они знакомы.
– Два брата хозяйки… В городе знали, что они пророссийски настроены. Когда мы начали спецоперацию, банды, связанные с хохлами, ворвались в дом и казнили обоих прямо в саду…
– Сколько им было лет? – спрашиваю я.
– Я знал обоих. Старшему было под тридцать, а младшему – лет семнадцать-восемнадцать.
Сложно что-то сказать по этому поводу. Война порождает смерть, но в то же время приводит к чему-то новому. Должна приводить…
В автобусе посреди каждого двухместного сиденья стоит ящик с вишней.
Один из солдат говорит, улыбаясь:
– Это подарок на прощание. Сами решайте, как поделиться ими со своими товарищами.
И вот мы, наконец, движемся к последней остановке. Молодая хозяйка с сигаретой в руке наблюдает тусклыми голубыми глазами, так контрастирующими с ее улыбкой, за тем, как уезжает автобус.
Солнце садится. Поля остаются позади… Автобус начинает ехать быстрее. Мы снова один за другим проходим контрольно-пропускные пункты.
С двух сторон от нас – море. На указателе надпись «Сальково – Джанкой», которую едва можно прочитать в темноте… Перед нами появляются тонкие и длинные мосты… И да, мы въезжаем на Крымский полуостров.
Журналист из России, сидящий позади меня, в шутку спрашивает:
– Крым русский или турецкий?
– Исторически он наш, но де-факто он у вас, – отвечаю я.
Все смеются, включая солдат.
Крымский полуостров – это территория, которая на протяжении всей своей истории и объединяла и в то же время разделяла русских и турок. Тюркские племена с древнейших времен проживали в Крыму. Наиболее известные из них – это империя гуннов, хазары, кыпчаки и Золотая Орда, основанная в XIII веке ханом Батыем, одним из наследников Чингисхана… В 1475 году султан Мехмед Фатих включил эти плодородные земли в состав Османской империи. Они находились под управлением Крымского ханства, вассала Османской империи. В 1774 году они перешли под контроль Российской империи после поражения при Кайнарджи. Татары, живущие в этом регионе, и язык, на котором они говорят, продолжают играть роль моста между Россией и Турцией.
После распада Советского Союза Крым остался у Украины благодаря «ошибке» Хрущева, который долгое время жил и работал на Украине.
Относительно недавно полуостров вернулся в родную гавань. В 2014 году жители Крыма, уже ранее выражавшие свое недовольство киевской властью, вышли на улицы. Постепенно демонстранты перешли от социальных требований к призывам стать независимыми от Украины. Их поддержали так называемые «зеленые человечки», чья связь с российской армией известна, хотя официально сначала и не признавалась. В это же время начались столкновения между местными жителями и украинскими правоохранительными органами. После того как администрация и военные, связанные с киевским режимом, были распущены, Крым объявил себя независимым. Однако через несколько месяцев его включили в состав России. Теперь российская армия стоит на улицах, где когда-то бродили «зеленые человечки».
Мы подъезжаем к пограничным воротам, из которых должны выйти. Но куда мы войдем, когда выйдем?
По обе стороны места, которое считается границей, стоят российские военные и висят российские флаги. Украина совершенно потеряла эту территорию, и маловероятно, что это изменится в будущем.
Пограничные ворота здесь больше, чем в Ростове… Мы выходим из автобуса и заходим в пограничный пункт, чтобы встать в очередь. По ту сторону ограды ждут большие семьи с чемоданами и мешками за спиной. Дети играют в догонялки. На лицах взрослых беспокойное и усталое выражение.
Чем дольше мы ждем, тем больше сигарет успевают выкурить люди. Иностранные журналисты задают российским коллегам вопросы, появившиеся у них после поездки. Интересно, что российские журналисты вообще никогда не дают ответов, выходящих за рамки официального дискурса. Они избегают говорить что-то против своей страны, что может очернить ее. В этом можно увидеть проявление государственной дисциплины и в то же время недоверие к иностранцам.
Джон Стейнбек в своем дневнике, в котором он рассказывал о поездке в Москву, описывает отношение русских к иностранцам, цитируя строки Адама Олеария, написанные им в 1643 году: «Русские в Москве очень подозрительно относятся к иностранцам, за которыми постоянно следит тайная полиция. Каждый шаг становится известен, и о нем докладывают в центральный штаб. К каждому иностранцу приставлен агент. Кроме того, русские не принимают иностранцев у себя дома и даже боятся, кажется, с ними разговаривать. Письмо, посланное члену правительства, обычно остается без ответа, на последующие письма тоже не отвечают. Если же человек назойлив, ему говорят, что официальное лицо уехало из города или болеет. Иностранцы с большими трудностями получают разрешение поездить по России, и во время путешествий за ними пристально наблюдают. Из-за этой всеобщей холодности и подозрения приезжающие в Москву иностранцы вынуждены общаться исключительно друг с другом».
Со времен, когда Олеарий написал эти строки, то есть почти за четыре столетия, взгляд русских на иностранцев сильно изменился, улучшился. Хотя западная пропаганда утверждает обратное, космополитическое советское наследие с оттенками интернационализма оказало значительное влияние на эти изменения. Быть иностранцем в Москве в наше время – это всегда быть в центре внимания, причем в положительном смысле. Но если приглядеться, еще можно найти следы
