Долиной смертной тени - Ливанов Алексей
Полная зачистка завода длилась почти двое суток. За это время сапёрами было обнаружено три мощных взрывных устройства. Первое, у ворот завода, было обычной противотанковой миной, усиленной авиационной бомбой, заложенной под неё. Сработай она, если бы танк въехал на территорию завода именно в ворота, неизвестно, кто бы из нас выжил. Ещё два взрывных устройства были обнаружены в цеху по переработке сырой нефти и в вертикальной цистерне с технической водой. Всё было грамотно установлено и настроено на малейшее неловкое движение или запуск того или иного агрегата. На второй день невдалеке от завода сапёры нашли глубокий ров с телами, которые были выпотрошены так же, как и обнаруженные нами внутри завода. Всё становилось на свои места: бабуины привозили сюда пленных, кромсали их на органы, складировали, чтобы не возиться по одному телу, а потом массово вывозили и сбрасывали в ров, не особо заботясь даже о том, чтобы их надёжно прикопать. По запаху на этот ров и обратили внимание сапёры. Откопали немного, удостоверились и… Закопали обратно. Возможно, расчёт был на зимнее похолодание или на бродячих животных, которые могли избавить духов от лишней работы. Открытым и логичным оставался вопрос: кто спонсировал и прикрывал бомжахедам этот грязный бизнес? Но думать об этом никому не хотелось. Даже в разговорах как-то старались обходить тему найденного здесь.
Через два дня, обнюхав и исползав весь завод, рота сапёров засобиралась на свои позиции. Прибывший за ними уже под вечер Урал был набит нашими вещами, которые привёз Кусок. От него же мы узнали, что вторые половины наших взводов уже в пути и скоро тоже будет здесь. Заминка с их отправкой была из-за долгой передачи позиций посёлка местной армии садыков.
Мы уже облюбовали себе места для отдыха, приспособив под эти нужды пустые комнаты с обнаруженными в них тюками ковров, подушек и матрасов. Кое-где нашлись даже кровати, но, так как на всех их всё равно не хватало, они достались командирам, растащивших такую редкую здесь бытовую утварь по своим углам. Было видно, что Гремлину не приносило удовольствия находиться рядом с Камрадом, но общие задачи не особо их пересекали, и оба держались на относительном расстоянии друг от друга.
Четыре смотровые вышки по углам территории были неплохо оборудованы, и нам не пришлось долго с ними возиться. С них прекрасно просматривалась как территория завода, так и прилегающая территория на много километров вокруг.
Прибывшие ночью остальные бойцы наших взводов долго галдели, выгружая и растаскивая свои вещи. Наконец, можно было немного выдохнуть, сняв напряжение от дежурств на вышках. Покуривая зажатую в кулак сигарету, я смотрел на выгрузку наших бойцов, поминутно вглядываясь в ПНВ, рассматривая ночной ландшафт. Всегда улыбающийся Шум был непривычно хмурым и похожим на тусклую лампочку в общественном туалете. Уже второй день его не отпускало впечатление от увиденного в морозильной камере. Я старался не лезть в душу, предоставив ему самому разобраться в себе, разговаривая с ним только на отвлечённые темы. Что-то удерживало меня от разговора о том, что его так потрясло.
Утром к заводу подъехали три грузовика с цистернами. Гремлина предупредили об их приезде, и тяжёлые машины беспрепятственно въехав на территорию. Две цистерны были пустыми, третья была заполнена технической водой. Из кабины одного из грузовиков выбрался мужичок лет шестидесяти и парень лет тридцати. Двор наполнился бойцами, которым было интересно, кто это приехал и что за цистерны с собой приволок.
— Меня зовут Хикмет, — представился старший из них, на довольно сносном русском языке, — но вы можете звать меня Романом. Моего помощника зовут Захир. Мне нужен ваш старший.
— Ну, я старший, — Гремлин вышел вперёд, — чего хотел?
— Молодой человек, Вам звонили по поводу меня и Захира.
— Да, звонили. Ты тут вроде как за оборудованием присматривать будешь.
— Не совсем так, — старик поправил на себе комбинезон, — я буду поддерживать работоспособность агрегатов и заниматься выработкой топлива. Мне нужно заручиться Вашим разрешением на свободное перемещение по заводу для меня, моего помощника и водителей. А о любом передвижении техники Вы будете предупреждены заранее.
— Валяй, — по-барски махнул рукой Гремлин, — по тебе есть договорённость, делай что хочешь. Но выезд каждой машины согласовывать лично со мной. Усёк?
— Я Вас понял, молодой человек, — тихо ответил Роман Гремлину, и тут же громко и зычно крикнул Захиру что-то на местном диалекте, из которого никто из нас не разобрал ни слова.
Захир метнулся к одному из тягачей и вместе с водителем в испачканном комбинезоне, они стали растягивать кишку гибкой гофрированной трубы с раструбом, прилаживая его к одному из технических кранов.
Роман был похож на хранителя музея из старого советского фильма «Белое солнце пустыни». Такой же седой и суховатый старик, только намного культурнее. Его тихий голос привлекал своей грамотностью и культурой воспитания, от которой многие из нас успели отвыкнуть, а некоторые не знали даже её азов. Роман оказался инженером, проработавшим двадцать лет в Минске, был женат на русской, работал в нефтеперерабатывающей отрасли во многих крупных городах России. Как и почему оказался здесь, наотрез отказывался говорить, ловко уходя от разговора на другую тему. Захир был его полной противоположностью. Всегда грязный, как чушка с угольного склада, и не понимающий ни слова по-русски, он стал неинтересен бойцам. Единственное, чем всех веселил этот Захир, так это своей страстью к халявной еде и, в особенности, к нашим армейским сухим пайкам. Смотреть на то, как за двадцать минут он поглощает суточный рацион, без смеха или улыбки не получалось, особенно когда дело доходило до шоколада.
Примерно раз в два-три дня Роман выезжал своей колонной машин в сторону Дерика. Там он сливал полученный на заводе бензин с дизельным топливом и заправлял очередную цистерну сырой нефтью для её перегона. Привезённой им цистерны с технической водой нам хватило на неделю. За это время мы вспомнили, что такое мыться в горячей воде и перестирали все свои вещи. Дни потянулись как обезжиренный кефир. Ежедневный режим состоял из двух заступлений на фишку, еды, сна и игр в карты, несколько колод которых, Роман любезно привёз и подарил нам из своего очередного рейса. По ночам иногда виднелись вспышки, слабо освещающие линию горизонта. Отдалённый гул мощных взрывов, доносившийся после них, явственно говорил об активном участии наших ВКС, стирающих в пыль те города и посёлки, где ещё совсем недавно развивался чёрный флаг с арабской вязью.
В один из таких дней в нашу комнату для отдыха вбежал радостный Шум и принялся тормошить меня от дневного сна:
— Вставай, там Роман приехал!
— Ну приехал, и что с того? — я лениво перевалился на другой бок.
— Он воду привёз и барана!
— Шум, Захир хоть и не такой умный, как Роман, но он не заслуживает твоих оскорблений.
— Да он в натуре барана привёз, сейчас зажарим и поедим нормально! Ты чего? — не оставлял меня в покое Шум.
Окончательно поняв, что поспать этот радостный ублюдок мне не даст, я стал натягивать берцы. Радовало уже то, что хоть что-то вывело его из его унылого состояния. Во дворе было явное оживление и беспорядочное шатание всех тех, кто не был привлечён на дежурство. Безошибочно продвигаясь к столпившимся, я стал слышать обрывки фраз:
— Да я тебе говорю, верняк!
— Да не гони ты, какой выстрел в голову?!
— А ты что, по-другому умеешь?
Протиснувшись в центр толпы, я увидел Романа и связанного по ногам барана под его ногами. Парни бурно обсуждали, как лучше и быстрее умертвить бедное и испуганное животное.
— Успокойтесь все и не толпитесь вокруг меня, пожалуйста! — Роман смог быстро успокоить толпу. — Захир умеет резать барана правильно. Пусть он сам это сделает, не нужно ему ни мешать, ни помогать!
Общий гул смолк и все уставились на Захира, стоявшего рядом. Он что-то сказал Роману на своём языке и Роман спросил:
