Долиной смертной тени - Ливанов Алексей

— Пошли! — крикнул одновременно и в радиостанцию и обеим колоннам Гремлин.

Танки двинулись, за ними двинулись и мы. Медленно, будто крадучись, стальные машины проделывали нам путь, закрывая собой от возможной атаки. Чем дальше мы шли, тем больше становилось расстояние между двумя группами.

Повертев головой, я увидел Гремлина, плетущегося в хвосте нашей колонны. Вместе с командиром сапёрной роты они всматривались то в портативный монитор объективного контроля, то в свои бинокли. Значит, над нами в небе завис ещё и военный беспилотник, осматривая всё вокруг.

— Стой! — крикнул Гремлин в радиостанцию, и колонна остановилась вместе с танками. Пробираясь в начало колонны, Гремлин шёл прямо к Выдре, державшему РПГ–7 наготове.

— Метров через сто лупани по машине под стеной завода! — скомандовал взводный и добавил, обернувшись к нам. — А вы, как только он примет изготовку, все назад и в стороны от его обратной реактивной струи! Ясно?!

Мы закивали, и Гремлин крикнул в радиостанцию:

— «Панцирь-один», «Панцирь-два»! Через сто остановка, отстрел тепляков[37] и снова движение! Как приняли?!

Оба командира танковых экипажей отбились в эфире, и колонна снова двинулась. Тут уже все смотрели на корпус танка, чтобы не прощёлкать момент, когда Выдра соберётся выстрелить. Испытать на себе силу удара реактивной струи гранатомёта не хотелось никому. Осторожно выглядывая из-за танка, я пытался рассмотреть, что за машина стоит под стеной. Машин оказалось две, и, кажется, обе «Hilux».

— Они нас что, не видят? — буркнул Шум.

— Они нас увидели ещё до того, как мы из КамАЗа выгрузились, — ответил ему Ворон.

— Почему тогда не стреляют? — не понимал и не унимался Шум. — Идём как бараны на убой!

— Они заняты, брат, — улыбаясь, ответил комод, — чемоданы пакуют. Отвлекаться на стрельбу, чтобы сдохнуть в одном большом бабахе после нашей ответки, в их планы совсем не входит.

— И что, они просто так соберутся и уйдут?

Вместо ответа Ворон схватил Шума за лямку разгрузки и потянул на себя, так как в этот момент танк остановился, а Выдра поднял гранатомёт на плечо, прицеливаясь. Все успели разойтись в стороны за пару секунд перед тем, как Выдра выкрикнул:

— Выстрел!

Из-за бокового ветра хлопок выстрела прозвучал даже как-то относительно негромко, унося перед собой шипящую струю. Через три секунды один их «хайлюксов» окутался облаком дыма, которое всё тот же боковой ветер быстро унёс в сторону. Машину не разорвало, как можно было ожидать, но из неё выбило все стёкла, выгнуло горбом крышу и вырвало двери. Пока мы заполняли прежнюю колонну, оба танка стали отстреливать тепловые ловушки, двигаясь вперёд. Я снова выглянул из-за борта бронемашины и увидел чёрный дым, поднимающийся над взорванным пикапом, уносимый сильными порывами ветра.

— «Панцирь-один»! — крикнула станция голосом Гремлина. — Отработай ПКТ по левому краю стены! Только не высоко!

— Понял, сейчас! — ответил в эфире командир танка.

Из открытого на башне люка показался боец, прильнувший к пулемёту. Плюнув несколькими короткими очередями в сторону завода, он поднял облако пыли, выбиваемой из бетонных плит стены.

— Хватит! — закричал взводный в радиостанции. — Отставить огонь! Стоп обе машины!

Оба танка и обе группы остановились, слыша только рокот двигателей и ветер в ушах.

— Что-то горит внутри завода… — всматриваясь вперёд, сказал я Ворону. — Странно, мы в ту часть вроде не стреляли.

Пробираясь вперёд, ближе к танкам, Гремлин поочерёдно смотрел то в монитор, то в бинокль, прямо на ходу. Наконец, увидев что-то на экране портативного монитора, он обернулся к командиру сапёров и крикнул:

— Давай! Скажи — шесть единиц!

— Стрела, я Луидор! Стрела, я Луидор! Как меня принимаешь? — стал запрашивать в эфир командир сапёров в свою радиостанцию, настроенную на отдельную волну.

— Слышу тебя, Луидор! — отозвалось в эфире. — Принимаю тебя на пять!

— Стрела! Твой выход! На двенадцать часов вышли шесть единиц!

— Я принял! Шесть единиц! Работаем!

— Доброй охоты! — с улыбкой добавил Луидор. — Отбейся по завершению!

— Плюс! Спасибо!

«Плюс… Отбейся… Принял… Работаем…» — меня вдруг сильно погрузило в тёплое чувство чего-то до боли знакомого. Именно таким языком когда-то общался и я. Кажется, что прошла уже целая вечность. Работая здесь, общение в радиоэфире тоже очень похоже на это, но в этот раз от голоса в эфире повеяло чем-то своим, известным только мне и говорившему…

Мои мысли прервал нарастающий звук рассекаемого лопастями воздуха. Из-за ветра этот звук не был слышан издалека. Через несколько секунд над нашими головами пронеслись два «МИ–24», идя на предельно малой высоте, отчего нас занесло сильными клубами поднятого песка и пыли. Устремляясь прямо к НПЗ, они, казалось, летели прямо в его стену. Но, почти долетев до неё, оба «Крокодила» резко взмыли вверх. Ещё не до конца преодолев под собой территорию завода, оба вертолёта, как по команде, дали первый спаренный залп НАРами[38]. Потом ещё и ещё. Скрывшись за силуэтом НПЗ, два «Крокодила» отправляли на тот свет колонну убегающих бабуинов из когда-то захваченного ими стратегического объекта.

— Эх, жаль, отсюда не видно! — с нескрываемым сожалением произнёс Камрад.

— Потом жалеть будешь, комод! — оборвал его подошедший Гремлин. — Ваш выход, господа! «Панцирь-один» остаётся на месте! Все выстраиваемся в колонну за «Панцирем-два»! Пошли!

Глава 31

Клондайк

Раз в жизни Фортуна стучится в дверь каждого человека, но человек в это время сидит в ближайшей пивной и никакого стука не слышит.

Плотная колонна из нескольких десятков бойцов двигалась вперёд за рычащей бронемашиной. Всё ещё ожидая автоматную очередь или выстрел из ПТУРа или РПГ, колонна ощетинилась автоматами «ёлочкой» по секторам возможной атаки. Но атаки так и не было. Решив не заезжать через ворота, которые перед побегом духи могли и заминировать, Гремлин решил проломить проход в той части стены, по которой вёлся огонь из танкового ПК. Подойдя почти вплотную к стене из четырёхметровых бетонных плит, вся колонна быстро рассыпалась вдоль неё, пропуская впереди себя сапёров и задирая головы вверх. Танк взревел и толкнул угловую панель, вызывая дрожь по всей протяжённости бетонного ограждения. С четвёртой попытки танку удалось продавить плиту вперёд настолько, чтобы получился более-менее приемлемый для бойцов проход. Осторожно осмотрев полученную щель, вслед за первой парой сапёров на территорию НПЗ стали пробираться и наши бойцы.

— Расходимся влево-вправо от этого угла и до смежного! — выкрикнул Гремлин сзади. — После зачистки периметра ждём меня!

— Слушай, Камрад, — оглядываясь по сторонам, сказал Борзый, — мне только сейчас в голову вот что пришло. Мы ведь до этого ещё ни разу вместе с вояками объекты не брали. Ну, чтобы вот так, в общей связке.

— Да, ни разу, — согласился Камрад, — только этот заводишко может быть напичкан тротилом до отказа, а своих сапёров у отряда, сам знаешь, с гулькин нос. Недолговечная это профессия, мрут как мухи…

— Одноразовая, я бы даже сказал! — добавил карабкающийся в пролом Папай. — Прям как гондон, один раз применили и забыли.

Не спеша продвигаясь вдоль стены по внутреннему периметру, мы вскоре увидели источник задымления. Это был тойотовский микроавтобус уже неопределённого от дыма цвета, в котором, с густой и чёрной копотью, что-то горело.

— Документы перед уходом сожгли, — выразил свою догадку Ворон, — или ещё что-нибудь.

— Вряд ли бумага могла бы так сильно коптить… — возразил я. — Да и запах как будто…

Я осёкся. Я знал этот запах. Этот запах я ни с чем не спутаю и никогда не забуду. Вперемешку с запахом плавленого пластика и горелой резины в воздухе витал запах горелого мяса. Человеческого мяса. Духи чей-то труп сожгли при отходе? Вряд ли. Глупо было бы тратить драгоценное время на такую мороку, чтобы тащить чьё-то тело в машину, обливать его бензином и поджигать. Странно…