От Александровского централа до исправительных учреждений. История тюремной системы России - Александр Викторович Наумов
Такие подробности переезда с места на место сотрудники изолятора рассказывают с необычным вдохновением. История обрастает новыми «подробностями», которые охотно домысливаются.
Кабинет замполита выходит окном на хозяйственный двор изолятора. Передо мной на столе — два тома архивных материалов. Это толстые «амбарные» тетради, исписанные приказами по тюрьме № 3. Заместитель начальника изолятора Андрей Юрьевич Дмитриев смотрит на часы.
— Пора идти на рапорт. Если у начальника хорошее настроение, то рапорт продлится недолго, а если плохое — засидимся.
Заметив мою улыбку, он с поучительной интонацией произносит:
— В нашем деле что главное? Относиться ко всему с юмором. Иначе в один прекрасный день можно ускакать на белом коне.
— А что же, разве бывали такие случаи?
— Ну, конечно, бывали: можно с утра ходить и говорить, мол, где же мой белый конь. И почему, дескать, я еще не на нем?
Когда рапорт закончился и Андрей Юрьевич вернулся в свой кабинет, я листал второй том архивных документов.
— А первый том уже посмотрели? — спросил он. — Здесь много весьма занятных, даже поучительных документов. Сейчас найду, послушайте. Ну вот, к примеру: «Приказ по тюрьме № 3 УНКВД Иркутской области. За халатное отношение к лошади, выразившееся в том, что 26 января 1943 года в четыре часа дня привязал на выстойку лошадь и забыл про таковую, которая простояла на привязи восемь часов, то есть до двенадцати часов, пожарнику тюрьмы Вахову объявляю выговор. Начальник тюрьмы № 3 УНКВД младший лейтенант гозбезопасности Парчагин». Вот как — за лошадь, значит. И не надо было никаких гринписов. Ну что же, полистаем дальше. Вот еще один документ. «В октябре месяце 1944 года бухгалтером тюрьмы № 3 УНКВД Малышевым, при перевозке картофеля с подсобного хозяйства тюрьмы, самовольно увезено к себе на квартиру восемь кулей картофеля весом четыреста килограмм. Завскладом тюрьмы товарищем Быковым 22 декабря 1944 года был подан рапорт о дополнительном отпуске ему дров в количестве шести кубометров, на что мною и было дано разрешение. Полученные дрова товарищ Быков увез не к себе на квартиру, а продал соседке Лыхиной по спекулятивным ценам. Считая действия товарищей Малышева и Быкова незаконными, приказываю: за самовольный увоз товарищем Малышевым с подсобного хозяйства тюрьмы четырехсот килограмм картофеля взыскать с Малышева по государственной продажной цене в пятикратном размере всего одну тысячу шестьсот рублей; за обман руководства тюрьмы и продажу по спекулятивным ценам шести кубометров дров, выданных для отопления своей квартиры, взыскать с товарища Быкова по отпускной стоимости сотрудникам дров в пятикратном размере всего шестьсот рублей. Удержанные деньги сдать в доход государства. Начальник тюрьмы № 3 УНКВД Иркутской области младший лейтенант госбезопасности Кобяков».
Закончив цитировать, подполковник выждал паузу, и только после нее философски закончил:
— Ну вот, это уже посерьезнее. Посмотрим же на всю эту ситуацию с высоты нашего времени. Какой вывод следует из прочитанного? Только один: времена меняются, а человек — нет.
Глава двенадцатая
С чего начинался БАМ? — «…во главе с любимым всем народом Ежовым». — Под грифом «Совершенно секретно». — «У него на спине тавро! Понимаете?». — Город имени 1938 года. — «Очень плохо с питанием: баланда с соевой мукой…». — Проводниками вагонов были сотрудники Ангарского лагеря
Собирая материалы для «Вестника», я однажды натолкнулся на статью с незатейливым названием «Лагерники», речь в которой шла о системе исправительных учреждений в первые годы Советской власти. Статья была опубликована в журнале «Молодая гвардия» в 1993 году в нескольких номерах с продолжением. Некоторые рассуждения показались мне весьма интересными, хотя и не бесспорными. Хочу привести их и в этой книге.
Главное управление мест заключения в дореволюционной России (ГУМЗ), после революции — Карательный отдел, Центральный карательный отдел, Центральный исправительно-трудовой отдел (ЦИТО). В дальнейшем ГУМЗ, ГУЛАГ, снова ГУМЗ, затем ГУИТУ, ГУИД — все это вывески, при смене которых из карманов налогоплательщиков вытряхивали немало миллионов рублей в надежде угодить новому политическому лидеру или министру внутренних дел.
Но как бы ни изменялись вывески, все равно они будут обозначать системы мест лишения свободы. Сегодня нам с удивительной настойчивостью вдалбливают, что самое зловещее учреждение — ГУЛАГ. Однако, если присмотреться попристальнее, то можно обнаружить в этом понятии всего лишь систему управления местами лишения свободы. Ее первичной ячейкой является исправительно-трудовая колония (ИТК). ГУЛАГ включал в себя отдельные управления, структурно подразделявшиеся на отделения, руководившие лагерными пунктами. Так было на заре зарождения ГУЛАГа, и такой эта система сохранялась до последнего времени, когда и она подверглась перестроечно-разрушительным тенденциям.
ГУЛАГ был, есть и будет независимо от того, кто станет управлять страной. ГУЛАГ будет существовать хотя бы потому, что любой общественный строй не обходится без мест лишения свободы, и от этого атрибута человечество вряд ли когда избавится. Преступность как социальное явление присутствует при всех общественных формациях.
Свергшие Временное правительство революционеры наивно полагали, что при новом общественном строе, исключавшем эксплуатацию человека человеком, преступность канет в вечность. Этого не случилось и случиться не могло. Более того, революция обострила такую разновидность преступности, как политическая. Если раньше в России она отражала интересы отдельных политических течений, то после революции ее питательной средой служили социальные слои, лишившиеся материальных и иных благ, то есть политическая преступность стала опираться на значительно большую социальную базу.
Объективно понять причины репрессий в обществе в конце 20‑х и в 30‑х годах невозможно в отрыве от происходивших в стране процессов. Обратимся к ним.
Никто не в состоянии опровергнуть тот факт, что в стране имелись группы лиц, непосредственно связанных с Л.Д. Троцким и поддерживавших с ним контакты как лично, так и по переписке. С их помощью за счет государственных средств осуществлялось финансирование троцкистских организаций за рубежом. Никто не в состоянии опровергнуть и того, что Троцкий и троцкисты вели борьбу, нацеленную на свержение существовавшего в СССР строя.
Новоявленная интеллигенция в национальных республиках, слабо подготовленная профессионально и общекультурно ограниченная, вдруг начала сознавать себя элитарной, и это уже перерастало в национальное чванство. Сразу же после революции сначала осторожно, исподволь, а потом все сильнее стала проявляться тенденция к родоплеменному разделению народа. Таким образом появилась питательная среда для проявления протекционизма, круговой поруки, местничества, стремления вести образ жизни баев, ханов феодальных времен. Началась дискредитация русских кадров и их изгнание из республик.
Необдуманные «эксперименты» в области уголовной политики (назначение за совершенное преступление сроков наказания в один месяц, неделю, а то и в один день) способствовали невиданному размаху преступности. Уголовная преступность стала тесно
