Страшные сказки о России. Классики европейской русофобии и не только - Наталия Петровна Таньшина
Более того, такие антинаучные идеи находили поддержку не только у неискушенной публики, падкой на скандальные разоблачительные заявления и уже приученной к одиозному образу России, но и среди интеллектуальной элиты Франции, у профессиональных историков и политиков. Однако они использовали расовые концепции о неславянском происхождении «московитов» с одной главной целью: вытеснить Россию из Европы, доказать незаконность владения Россией польскими, финскими, прибалтийскими и малороссийскими землями. Для них речь шла об ослаблении России и не просто об объединении Европы перед лицом «русской угрозы», а о непосредственной войне с Россией, которую известные историки продолжали именовать Московией, считая, что само имя «Россия» было ею присвоено незаконно.
Между тем после Франко-прусской войны 1870–1871 годов на волне начавшегося франко-русского сближения такие откровенно русофобские идеи стали политически неактуальными и даже вредными. Духинский был вынужден перебраться в Швейцарию и в 1872 году стал хранителем польского музея в Рапперсвилле. Анри Мартен, несмотря на то что в 1878 году был избран во Французскую академию, к этим идеям также больше не возвращался. Новое время требовало новый образ России и русских. И все же расовые идеи так и не уйдут в прошлое. И уже идеологи германского национал-социализма, вслед за польскими и французскими классиками расизма и русофобии, будут исповедовать идеи о славянах как о недочеловеках, незаконно занимающих земли, которые по праву должны принадлежать представителям высшей арийской расы. И, как и французские историки-расисты XIX века, выход идеологи национал-социализма видели в экспансии и войне. Совершенно не думая о цене, которую придется заплатить человечеству.
Русский взгляд Виктора Гюго
О России много писали не только политики, общественные деятели и путешественники. Писали о нашей стране и знаменитые писатели, поэты и историки, но выступали в качестве публицистов, используя свой литературный дар и романтический настрой, ведь первая половина XIX века – это время расцвета романтической литературы. И на Россию смотрели в том числе исходя из философии романтизма, для которой были свойственны склонность к преувеличениям, восприятие истории как извечной борьбы Добра и Зла, взгляд на мир в черно-белых тонах. Прославленные французские авторы весь пыл своей романтической души посвящали служению прекрасной передовой Франции и борьбе с варварской отсталой Россией.
* * *
В России знаменитого французского писателя, поэта, драматурга, общественного деятеля Виктора Гюго всегда любили. Он был очень популярен среди русской публики в XIX столетии, когда его новинки читались сначала по-французски, а уж потом в переводах; не меньшим признанием он пользовался в Советском Союзе, а с проникновением к нам жанра мюзикла его «Собор Парижской Богоматери» стал весьма модным романом среди молодежи. Как поэта широкий российский читатель знает Гюго гораздо меньше, а вот об отношении великого литератора к нашей стране известно разве что специалистам. Так как же относился Виктор Гюго к России, в которой его всегда любили? Были ли эти чувства взаимными?
Будущий прославленный писатель, поэт, драматург, общественный деятель, политик родился 26 февраля 1802 года и был третьим сыном в семье Жозефа Леопольда Сигисбера Гюго и Софи Требюше. Его отец в 14 лет простым солдатом вступил в армию, участвовал в революционных, а потом и Наполеоновских войнах, стал при Наполеоне сначала полковником, а затем генералом. Раннее детство мальчик провел в Марселе, на Корсике, на Эльбе, в Италии, Мадриде, где служил его отец, но семья всегда возвращалась в Париж. Мать Гюго, дочь судовладельца из Нанта, была убежденной роялисткой, ненавидевшей Наполеона. Именно взгляд матери на Наполеона и воспринял юный Виктор, и только после ее смерти его отношение к императору начало меняться. Мать оказала большое влияние на становление характера мальчика: в 1813 году она разошлась с мужем и обосновалась с сыном в Париже, где Виктор в 1814 году поступил в Лицей Людовика XIV. К этому времени относится его первое впечатление о России, точнее, о русских казаках, которых он увидел в Париже после того, как русские войска 31 марта 1814 года во главе с императором Александром I триумфально вступили в Париж. Парижане, обработанные наполеоновской пропагандой, были смертельно напуганы встречей с этими ужасными «варварами Севера», однако, увидев русских, они испытали настоящий когнитивный диссонанс, настолько их страхи расходились с реальностью. Казаки, расположившиеся лагерем на Елисейских полях, стали объектом всеобщего любопытства. Подросток Виктор Гюго, видевший все это собственными глазами, вспоминал впоследствии, что казаки «оказались кроткими, как агнцы».
В первые годы Реставрации Париж был охвачен настоящей александроманией и модой на все русское. Это отразилось и на творчестве начинающего поэта. Вместе с братьями Абелем и Эженом в 1819–1821 годах он издает журнал «Литературный консерватор», публикуя там свои стихотворения. В одном из них он обращается к истории России, создавая настоящий панегирик императору Петру Великому в духе Вольтера: «Смотрите на царя, славного своей мужественной энергией. Петр для того, чтобы просветить свои невежественные народы, спустился до их уровня, смешался с их рядами. Невзирая на свое величие, он учился сначала сам тем искусствам, которым он собирался их научить. Его видели поочередно то деспотом, то плотником, оставляющим дворец для работы на верфи, пьющим с моряками, пожимающим руки государей и обогащающим свои владения искусствами Европы».
Он даже связывает с Россией надежды на обновление старой Европы: «Сегодня Франция, Англия и Россия – три европейских гиганта. После недавних потрясений в Европе каждый из этих колоссов ведет себя по-своему. Англия держится, Франция оправляется, Россия просыпается. Эта империя, еще совсем юная посреди старого континента, в этом веке растет с невероятной быстротой. Ее будущее окажет огромное влияние на наше развитие. Не исключено, что придет день, когда ее варварство придаст новый импульс нашей цивилизации».
Мать Гюго умирает в 1821 году. В этом же году на далекой Святой Елене уходит из жизни Наполеон Бонапарт. И в душе Гюго постепенно начинает происходить поворот в сторону романтизма: в 1825 году он пишет лирическую поэму «Два острова», в которой Наполеон предстает в образе романтического героя, а спустя два года публикует уже настоящий политический манифест – «Оду Вандомской колонне». Ода стала ответом на происшествие в австрийском посольстве: четыре французских герцога, пришедшие на прием,
