Война в вишневом саду - Онур Синан Гюзалтан
– Если они считают себя патриотами и националистами, для них естественно выступать против американского империализма. Существуют антиглобалисткие политические движения правого и левого толка. То, что их объединяет, – это восприятие глобализации как империалистическое процесса.
Мы продолжаем говорить о правых движениях в Европе.
– Можно ли создать постоянный или временный антиамериканский блок между правыми и левыми движениями, выступающими против глобализации?
Новиков разражается громким смехом:
– Усама бен Ладен тоже был антиимпериалистом. Есть мнения в пользу создания такого блока, но мы к ним не присоединяемся. Правые и левые партии, действующие в одном парламенте, на временной основе могут согласованно голосовать против закона, навязанного Америкой. Например, в Бундестаге «Левая партия» и «Альтернатива для Германии» одинаково проголосовали по вопросам, связанным с российско-украинским кризисом. Но это не значит, что они переписывают свои политические программы. Они не союзники. Они могут создать временный блок по одному вопросу, но мы не можем говорить о постоянном союзе.
Я говорю русскому коммунисту, что его оценки напоминают мне слова итальянца Макиавелли: «Враг моего врага – мой друг». Новиков отвечает с блеском в глазах:
– Да, мне близка эта точка зрения. Она отражается на моих оценках.
Я рассказываю о том, что в Турции ведутся дискуссии по поводу Талибана, сопротивляющегося американской оккупации. Новиков спрашивает о результатах этих дискуссий…
– Силы, близкие к Эрдогану, поддержали Талибан в его борьбе против американской оккупации, другие круги обвинили Талибан в реакционности и заняли противоположную позицию.
Новиков, услышав ответ, молча покачал головой.
Считается, что коммунисты оторваны от традиций народа и даже враждебно к ним относятся. Мы с Новиковым начинаем разговор о таком понятии, как русская душа, которая, как говорят, течет по русским венам и является символом русских традиций и обычаев. Интересно, что член КПРФ Новиков думает об этом?
Новиков, поиграв немного с чайной чашкой, медленно, подчеркивая слова, отвечает:
– Маркс и Энгельс использовали понятие национального характера. Мы говорим о людских сообществах, которые с давних времен и поныне проживают на одной земле, говорят на одном языке, защищают свою землю от захватчиков, а иногда даже сами становятся захватчиками. Все перечисленные мной факторы играют роль в формировании национального характера.
Помимо официального языка людей объединяет неофициальный язык. Например, выражение «Мы открыли окно в Европу» ничего не значит для латиноамериканца или вьетнамца, но рядовой россиянин поймет это высказывание, так как это – концепция, выдвинутая Петром I. Из-за этого существуют национальные стереотипы. Например, про китайцев говорят, что они прагматичные, про немцев, что они строго следуют правилам.
Национальная идентичность определяется культурой, а не только кровью. Есть разные национальные группы, составляющие национальную идентичность России: выходцы из балтийских стран, татары, украинцы и многие другие… Поэтому, говоря о национальном характере других народов, было бы абсурдно говорить, что у русских такого характера нет. Хороший или плохой, но он есть.
Не слишком переводя это в разряд мистики, я могу сказать, что в основе российской культуры лежит концепция социальной справедливости. Если мы посмотрим на это с исторической точки зрения, то увидим, что в период буржуазных революций в Европе в России господствовал феодализм… В этом контексте можно говорить о том, что в России социальные и экономические изменения произошли позднее, чем в Европе. В этот период те, кто представлял прогрессивную часть российского общества, происходили из аристократического сословия. От Александра Радищева до декабристов и Герцена… Они все происходили из аристократических кругов… Они называли феодализм рабством, считали его неприемлемым и далеким от социальной справедливости. Именно по этим причинам отражение концепций социальной справедливости и несправедливости типично для русской культуры.
Точно так же эти вопросы были затронуты в великой русской литературе второй половины XIX – начала XX века. То, что русское социалистическое движение оформилось позднее, чем европейское, обеспечило некоторые преимущества. Русские социалисты пронаблюдали, что одной только отмены феодализма и рабства в Европе было недостаточно для достижения социальной справедливости, и извлекли из этого урок. Они убедились, что ликвидация крепостного права не обеспечит социальной справедливости в России. По этим причинам ранние русские революционеры, такие как Александр Герцен, Николай Добролюбов и Николай Чернышевский, были противниками монархии и рабства, но в то же время не являлись сторонниками западной модели.
В этой ситуации усилились социалистические поиски, в результате чего возникло множество движений, определяющих себя как социалистические. Большевики, меньшевики, анархисты… Историческая реальность, которую я описал, объясняет, почему в русской культуре и литературе делается акцент на социальной справедливости. Комментируя все это, я должен заметить, что русская литература для русского человека более убедительна, чем многие отрасли науки. Тут нужно уточнить, что русская классика состоит не только из художественной литературы, но и из философских текстов. Например, мало кто знает великого историка Николая Костомарова, но все знают Пушкина, Лермонтова, Толстого или Чехова… Я должен добавить в этот список Маяковского, 130-летний юбилей со дня рождения которого скоро будет отмечаться.
Новиков, отпив чай и немного передохнув, продолжает рассказывать о связи русской души, социализма и русской литературы:
– Существуют связи между социальными классами. Возьмем Николая Некрасова, он был известным поэтом своего времени. Этот человек благородного происхождения помогал простому народу, крестьянам, которые только недавно научились читать, потому что он пытался изменить общество и добиться социальной справедливости. В тот же период за это боролись и представители низших сословий. Борьба некоторых русских аристократов и крестьян за социальную справедливость указывала на истину, на явление, которое мы можем назвать русской душой. И эта истина пронизывала всю русскую культуру.
По словам Новикова становится понятно, что он очень сильно любит свою страну. Так считает ли он себя националистом?
Новиков, сделав глубокий вдох, отвечает:
– Я считаю, что патриотизм и национализм – это два совершенно разных понятия. Я считаю себя патриотом, а национализм считаю большим заблуждением. Нет ничего более абсурдного, чем утверждать, что одна нация превосходит другую. Что касается патриотизма, то коммунист или интернационалист должен быть патриотом. Если ты не определяешь себя как часть какой-то нации, то как ты сможешь понять другие нации? Настоящий коммунист никогда не является националистом или космополитом в том смысле, о котором я говорил. Это особая диалектика.
Я говорю Новикову, что полностью согласен с его словами. Он с улыбкой продолжает объяснять:
– Если националист начнет считать, что его нация превосходит другие, то сначала он нанесет вред другим нациям, но в конце концов причинит ущерб собственному народу. Приведу простой пример: Гитлер, нанесший вред советскому народу, полякам, евреям и многим другим, по итогу создал большие проблемы для самих немцев. Я убежден, что интернационализм и патриотизм – это взаимосвязанные понятия.
Мы завершаем разговор об истории и концепциях и переходим к повестке дня.
