Игорь Танцоров - Деньги или любовь. Жертвы половой войны

Но социальным дисбалансом — касающимся лишь социальной рыночной стоимости женщины — эмансипация не ограничилась. Побочные эффекты оказались не менее впечатляющими. Можно наукообразно констатировать, что из состояния равновесия вышли почти все женские «козыри», все составляющие её ценности. Социальная рыночная всего лишь наиболее очевидна. Биологическая рыночная утяжелилась благодаря неотразимой притягательности успешных женщин; пока ещё не до конца ясной природы сладкого обаяния самих денег. Хотя одновременно несколько облегчилась вследствие упомянутого «курортного» эффекта, частенько превращающего в курорт даже сумрачные северные широты. Переговорная ценность выросла благодаря прекрасному образованию и широкой социальной свободе, предоставляемой обществом женщине. Хотя и несколько упала, вследствие забвения женщинами искусства соблазнения. Что же касается индивидуальной… то тут происходит нечто совсем невообразимое, что рассмотрим ниже.

Весь этот махровый покер запутал визави женщины и оставил его без всякой надежды даже на штаны. Но неужели женщины этого не видят? Видят. Видят, что нет мужчин. Горюют, но ничего не делают. Да и что они могут сделать? Женщина — заложница основного инстинкта. Неважно, что мужчина, как конечный центр приложения женских усилий, так измельчал, что больше не может адекватно оценить женщину — его проблемы. Будь тут рядом настоящие мужчины — вот они б оценили!

Надо их только найти. И забывая о своей новой социальной ценности, считая её чем-то само собой разумеющимся, женщины вновь уповают на своё исконное могущество — биологическую и эстетическую ценности. В конце концов, магия женщины кроется где-то там. А магия может всё! Даже создать из нищей мужской особи Сказочного Принца.

Это всегда помогало, даже в самые тяжёлые времена. Уже в стае самка «самосовершенствовалась», стремясь найти наилучшего самца. Каким образом она это делала? Вертела хвостом? Нет! Она показывала себя с наилучшей стороны! Более того, она действительно стремилась стать лучше. Красивее, привлекательнее, ценнее. Она не только прихорашивалась перед зеркалом, но и навешивала на себя золото и бриллианты, меха и слоновую кость, дорогие машины и роскошные виллы. Проще говоря — набивала цену. Но не надо так прям сразу осуждать. Вся суть женщины — её внешность. Неважно, что женщины в упор не видят разницы между ценностью и стоимостью, между индивидуальным и общественным. Женщины не настолько социальны, как мужчины. Как могут, так и понимают. Как могут, так и делают. Чем женщина дороже, тем ей лучше, тем она довольнее, тем она… почти счастливее. Дело за малым — за мужчиной. Дело мужчины — выбрать её, оценить. Не её забота прибедняться и пригибаться ради мужчины. Она принесёт себя в жертву, но тому мужчине, который сможет её покорить. И чем меньше вокруг мужчин, тем сильнее она стремится наверх — к тем немногим настоящим, ещё остающимся, самым достойным! Она рвётся вверх, как бамбук, как Останкинская телебашня, протыкая всё, что оказалось над ней, включая небо.

Но и там женщина не останавливается. Когда магия не помогает и личное время упорно остаётся незанятым, женщина его зря не теряет — она заглядывает внутрь себя, что на первый взгляд кажется вполне логичным.

Стремление созреть как «личность» и расцвести как «человек» подаётся в качестве несомненного торжества эмансипации, прогресса и вращения земли вокруг солнца. На тот самый первый взгляд, что это, как не раскрытие внутреннего творческого потенциала, зажатого в течении всей постыдной человечьей истории домостроевским браком, прогнившим патриархатом и кухонной тюрьмой? Однако второй, более прозорливый взгляд откроет совсем иную картину. Стремление эмансипированной женщины получить образование, сделать карьеру и добиться успеха является самым что ни есть прямым следствием основного инстинкта. Именно борьбой за мужчину объясняется вся эта вспышка творческих способностей и кипучая профессиональная деятельность. И дело не только в примитивном желании оказаться в нужных мужских кругах. Эта задача хоть и трудна, но недостойна истинно развитой женской личности. Истинно глубокая личность знает, что чем выше социальный уровень женщины, тем выше социальный уровень её мужчины. Тем больше общих интересов и точек соприкосновения. Тем длительнее отношения и прочнее союз. Набирая очки и преодолевая ступени социальной лестницы, женщина, не отдавая себе отчёта, а может, и отдавая, повышает свою социальную значимость, притягивая таких же статусных мужчин и тем облегчая себе задачу выбора.

Но на самом деле, конечно, усложняя. Потому что чем выше пирамида — тем реже толпа.

И это — заколдованный круг. Оставшись одна, женщина, разумеется, думает не о мужчине. Что о нём думать, раз его нет? Она опять думает о карьере и деньгах. Во-первых, ей надо жить. Во-вторых, деньги, в отличие от мужчины, приносят радость быстрее и легче. В-третьих, о чём ей ещё думать? А в-четвёртых, поэтому она вспоминает о мужчине и начинает бороться за него, ухаживая внешность, расцветая личность, взращивая значимость. То есть повышая индивидуальную ценность до предела.

Эта беготня по кругу — признак зрелого эмансипированного общества. Ни при каких условиях, кроме разве что полнейшего исчезновения мужчин, женщины не отступятся от этой беготни. Невостребованность биологической ценности приводит к росту социальной, а рост социальной приводит к невостребованности биологической. И женщина обнаруживает себя успешной и одинокой. Иными словами — эмансипированной.

На первый взгляд может показаться, что этот результат — некий случайный казус. Однако в реальности он далеко не случаен и уж тем более никакой не казус. Все возможные личностные определения эмансипации — государство вместо мужчины, карьера вместо дома, деньги вместо любви — в пределе сводятся именно к этому, вполне очевидному. Полная эмансипация тождественно равна полному одиночеству.

Брачные аферы

Если же двум сердцам удалось найти друг друга в этой круговерти стяжательства, алчности и корысти, отбиться от материальных соблазнов и успешно пройти все этапы выбора, ухаживания, оценки и состязания ценностей, они сталкиваются с ворохом совершенно неожиданных, и при этом абсолютно неестественных проблем. Все их разобрать не хватит никакого терпения, поэтому ограничимся парой-тройкой самых чудных.

Отношения в современной семье чудовищно запутаны. Это вам не классическая семья. Это ячейка демократии со всеми её элементами — правами, выборами, политикой… Если женщина зависима, она теперь страдает от этого. Эмансипированное общество железной рукой вдолбило ей в голову, что зависимость от мужа — это неправильно и унизительно. Она чувствует свою несвободу, неравенство, уязвлённую гордость, раненное самолюбие и потерянное самоуважение. Или всё это сразу. Она боится возразить мужу, стесняется потратить на себя семейные деньги, непрерывно мучается от своего униженного положения, от своей позорной неполноценности, неспособности прокормить себя и стать с мужем на равных, как все «нормальные» жёны. Если же она вносит равный вклад, а то, не дай бог, и больший, она старается перехватить власть в семье, потому что несёт двойную или даже тройную нагрузку. При этом в глубине души она начинает презирать мужа за его слабость, за его неспособность обеспечить ей достойное существование, за невозможность обойтись без работы, как обходятся все «нормальные» жёны. Что тоже мягко, но уверенно подталкивает её на баррикады. Если же она зарабатывает немного, она находится где-то посередине этих двух огней и постоянно мечется от одного к другому.

А всё это потому, что нигде так не проявляется двусмысленность положения эмансипированной женщины, как в современном браке. Нигде так не вопиёт противоречие между биологической и социальной её ролями, между нормальным женским желанием быть зависимой, загороженной мужской спиной и требуемыми обществом самостоятельностью, независимостью и равенством, между притягивающей силой любви и отталкивающей силой денег. Так надо ли после этого удивляться его внезапной кончине?

Непосредственная причина смерти безвременно усопшего — упавшая до полного, абсолютного нуля ценность женщины. В равном браке она теряет и социальную, и биологическую её составляющие. Она должна во всём быть под стать мужу — и в частности, в добывании денег. В противном случае она становится иждивенкой, домработницей, обслугой. Но семья самим своим наличием препятствует этому. Разорванная центробежными силами, женщина превращается в ущербное существо, не способное стать ни нормальной домашней хозяйкой, ни полноценным членом социума. В браке, пропитанном вымученным равенством, женщина особенно ревниво относится ко всем промахам мужчины, которые бередят глубоко укоренившуюся обиду и чувство несправедливости. И промахи не заставляют себя ждать. Вместо понимания всей нелепости такого брака, муж благосклонно воспринимает жену как равного делового и сексуального «партнёра». Он абсолютно не ценит её жертвы. Любви в таком браке не место, даже если она и цвела у его истоков. И конечно, резкий контраст в уровнях собственной ценности — между её пониженным в браке и повышенным на незамужнем празднике жизни — выталкивает женщину из этого брака, словно тёплое шампанское — пробку.