Сергей Лесков - Умные парни (сборник)
Ответ: С 1939 года, когда немцы Ган и Штрассман открыли, что при делении тяжелых ядер выделяется большое количество энергии, до создания, испытания и первого применения атомной бомбы, принципиально нового вида оружия, прошло всего шесть лет. Добыча, изотопное обогащение, разделение изотопов – сложнейшие научно-технические задачи. Таких темпов наука и техника прежде никогда не знали. Без сомнения, для развития нашей отрасли решающим стал именно военный фактор.
Еще в 1910 году Владимир Вернадский говорил, что в явлении радиоактивности скрываются огромные источники энергии. Но все равно даже в 1939 году никто не думал, что человек так быстро научится использовать этот источник, хотя всем физикам стали ясны перспективы извлечения из ядра того, что накапливалось в нем миллиарды лет. Вообще, можно сказать, что вся энергетика была заложена в момент Большого взрыва, когда сформировались ядра. Поэтому можно сказать, что нашей отрасли 14 миллиардов лет.
Вопрос: В 1960-е, когда вы пришли в науку, у всех на слуху был спор между физиками и лириками, хотя сейчас он кажется наивным. Но все же, есть разница в образе мышления между технарями и гуманитариями?
Ответ: Один из моих учителей академик Юрий Моисеевич Каган – тончайший знаток и коллекционер живописи, его принимают за своего и в среде литераторов. Несколько лет Каган в Курчатовском институте вел семинар, куда приглашал виднейших советских экономистов. У нас, и по несколько раз, бывали Шаталин, Заславская, Аганбегян, Абалкин, Бунич, Примаков, Арбатов… Все независимо друг от друга прогнозировали крах системы в 1985–1986 годах. Но нас, физиков, поразило, что в вопросе о том, что надо делать, чтобы поднять экономику, у корифеев экономики был полный разброд, никто не мог дать внятного ответа. При этом все они производили впечатление настоящих, очень эрудированных ученых. Не могу себе представить такую ситуацию в точных науках. Видимо, время эксперимента в гуманитарных дисциплинах слишком продолжительно.
Вопрос: С атомной промышленностью связана крупнейшая техногенная катастрофа в истории человечества – Чернобыль. Как переживали трагедию в Курчатовском институте, мозговом центре отрасли? Приходилось слышать, что Чернобыль стал личной трагедией президента Академии наук и директора Курчатовского института Александрова.
Ответ: Александров был необыкновенным человеком. Кстати, мальчишкой-юнкером он защищал Крым от Красной Армии. Наш легендарный министр Славский служил в Первой конной, и было много шуток, что они могли легко пристрелить друг друга и жизнь пошла бы по-другому. Александров часто приходил в нашу лабораторию и смотрел ежедневные отчеты молодых салаг в поисках научных сенсаций, которые мы не смогли оценить. В его огромном кабинете на полу расстилали чертежи атомных электростанций, и ученые во главе с президентом ползали на животе, изучая каждую деталь. После Чернобыля на него было тяжело смотреть, он ходил черный, совершенно перестал шутить, забыл все свои хохмы. И скоро ушел в отставку со всех постов. Но продолжал интересоваться наукой. Помню, он очень обрадовался, когда нашел наши старые прогнозы о развитии науки и увидел, что за 15 лет реальность обогнала мечты.
Вопрос: С Чернобылем связана еще одна трагедия – самоубийство академика Легасова. Он вылетел в Чернобыль первым же рейсом и был одним из руководителей работ по ликвидации последствий аварии. Это больной вопрос, можете не отвечать, но почему покончил с собой академик Легасов? Кажется, во вторую годовщину Чернобыля…
Ответ: Во-первых, у него была генетическая предрасположенность – таким путем оборвали жизнь его мать и брат. Но подтолкнула Валерия Алексеевича острая борьба вокруг идеологии развития отрасли, вокруг вопросов безопасности реакторов. В этой борьбе надо было бороться за посты, но Легасов не смог стать директором института. Приходилось искать расположения у руководства страны. Однажды на ученом совете Александров объявил: «Я приехал из Политбюро, принято решение о присуждении Легасову звания Героя Соцтруда». А потом Горбачева отговорили, убедили, что Легасов не достоин самой высокой награды. И он не выдержал.
Вопрос: А самоубийство директора элитного уральского ядерного центра в Снежинске профессора Нечая в 1996-м?
Ответ: Это было жуткое время. Бюджет не платил отрасли, график финансирования Снежинска месяцами стоял на нуле. Когда Нечай в очередной раз приехал из Москвы, его встретили женщины с детьми на руках и спросили, будут ли деньги. Нечай ответил: нет денег. Женщины стали в него плевать. Он в кабинете принял стакан коньяка и застрелился. И сразу все долги за год выплатили.
Вопрос: Александр Юрьевич, в ходе беседы вы все время сбиваетесь на воспоминания об экспериментах по ядерной физике. Вы любите науку. Зачем же стали администратором?
Ответ: Директором Курчатовского института я стал в 1994 году. Тогда были тяжелые времена, все ходили на взводе, предлагали методы спасения науки. Когда в очередной раз схлестнулись, мне сказали: ты все время учишь, поруководи сам. Я осознанно согласился. А министром – вы же понимаете, бывают ситуации, когда нельзя отказываться.
Вопрос: Про экологов в атомном ведомстве говорят с такой же неохотой, как в церкви о нечистой силе. Атомная отрасль является одним из главных объектов для нападок «зеленых». А «зеленым» общество симпатизирует.
Ответ: На одном диспуте экологи мне совершенно серьезно сказали: мы готовы смотреть телевизор при свечах, только остановите атомную станцию. Боязнь новой техники – вечный, неизбежный спутник научно-технического прогресса. Много на эту тему рассуждал академик Валерий Легасов, безвременно ушедший из жизни вскоре после Чернобыля. Легасов разрабатывал теорию катастроф. Он писал: чем сложнее производство, тем выше вероятность аварии, и потому нельзя со сложной техникой работать так, как с простой. Система взаимоотношений человека со сложной техникой становится одним из острых вопросов науки, но Легасов не успел сказать здесь самого важного слова.
Вопрос: Хотя атомная энергетика снабжает человечество бытовой электроэнергией, простому человеку ядерная физика кажется недоступной и необъяснимой А что лично вам, академику, кажется чудом техники?
Ответ: В детстве я очень любил крупные машины вроде кораблей и самолетов. А сейчас чудом мне кажется персональный компьютер. На столе у меня стоит компьютер, который по мощности превосходит имевшую размер с трехэтажный дом БЭСМ-6, на которой мы когда-то в Курчатовском центре производили расчеты, да еще в очередь записывались. Компьютеры, на которых ученые работают в ЦЕРНе (Европейский центр по ядерным исследованиям. – С. Л.), – это вообще фантастика.
Должен сказать, что будущее России зависит в значительной степени от внедрения высоких технологий, от того, сумеем ли мы наладить инвестиции, обеспечить в экономике системный сдвиг. Мы находимся в стадии внутренней подготовки к рывку. Будущие поколения спросят с нас, сумеем ли мы обеспечить этот рывок.
Вопрос: Вам снятся сны про науку?
Ответ: Снятся ученые, с которыми работал. Но эксперименты не снятся. Снятся экспериментальные залы. Но всегда почему-то пустые.
2005
Его Святейшество Далай-лама XIV Тенцзин Гьятцо
ЕСЛИ БЫ РУССКИЕ ЧАЩЕ УЛЫБАЛИСЬ, ИХ ЖИЗНЬ БЫЛА БЫ ЛУЧШЕ И ЛЕГЧЕ
С XV века далай-ламы являлись главными религиозными лидерами Центральной Азии и всего Гималайского района. Далай-лама был главой Тибета в те периоды, когда он получал независимость. По буддистскому учению об инкарнации душа умершего далай-ламы переселяется в ребенка, который становится следующим далай-ламой. Поэтому все далай-ламы носят фамилию Гьятцо. Далай-лама XIV Тенцзин Гьятцо (при рождении его звали Лхамо Тхондуп, что означает «богиня, исполняющая желания») появился на свет 6 июля 1935 года в семье тибетских крестьян, через два года после смерти предыдущего правителя. Только в 1937 году специальная поисковая группа, которая испытала уже множество кандидатов, нашла маленького Лхамо. Ни о чем не подозревая, мальчик опознал вещи покойного далай-ламы. Вскоре он был провозглашен главой буддистского теократического государства, которое с 1911 года после крушения Цинской империи вновь по всем международным нормам было независимым.
В программу обучения далай-ламы входили пять «больших» наук (логика, тибетское искусство, санскрит, медицина, буддистская философия) и пять «малых» (поэзия, музыка, драматическое искусство, астрология и риторика). В двадцать четыре года Его Святейшество сдавал экзамены в монастыре, который был основан в 641 году. Экзамены принимали тридцать ученых в присутствии 20 тысяч монахов. Особенно сложным считался философский диспут с пятнадцатью теологами. Далай-лама блестяще сдал экзамены и получил звание доктора богословия.
