Сергей Лесков - Умные парни (сборник)
Вопрос: Однако высшее образование явно не успевает отвечать на запросы общества. Сейчас бурно развиваются информационные технологии, но специалистов этого профиля не готовит ни один вуз.
Ответ: С XII века, когда появились первые университеты, возник знаменитый треугольник – общество, университет, власть. Общество заказывает университету нужных специалистов, но он сопротивляется, пытается сохранить традиции, отстоять сложившийся инвариант образования. Власть играет между обществом, которого опасается, и университетом, к которому тоже относится настороженно как к рассаднику критического мышления. И сейчас ничего нового – истина не на какой-то одной стороне, она внутри треугольника. Послушный отклик на социальный запрос опасен, ведь потребности меняются, как ветер. Лишь фундаментальное образование всегда в цене, оно позволяет адаптироваться к новым требованиям общества.
Вопрос: Прежде, говоря словами Пушкина, смысл деятельности ученого состоял в том, чтобы понять «и горних ангелов полет, и гад морских подводный ход». Но в последние десятилетия любая серьезная научная проблема ставит вопрос о нравственных последствиях этой работы. Как это учесть и стоит ли это учитывать при подготовке специалистов?
Ответ: Недавно в университете на кафедре эмбриологии выведены рыбы с семью головами, с тремя хвостами, двумя сердцами, которые бьются не в унисон. Нравственно ли выводить уродов? Но это исследование необходимо человеку: идет изучение влияния радиации на эмбрионы.
Задача науки – объяснять явления, выявлять суть явлений в природе. Наука по своей сути безнравственна, как безнравственна природа. Понятие нравственности применимо к конкретному ученому, который может проводить заведомо опасные работы. И еще больше – к политикам и бизнесменам, которые используют достижения науки. В принципе, остановить тягу человека к познанию нового невозможно, бессмысленная затея. Как не удалось закрыть ядерную физику, так не удастся остановить клонирование. Обратите внимание, даже борьба с издержками науки ведется средствами самой науки.
Вопрос: Кот Базилио, исходя из своего жизненного опыта, не рекомендовал Буратино учиться: можно ослепнуть. Сейчас коварный кот зашел бы с другого конца: зачем премудрости, если все равно скоро компьютер обгонит человека?
Ответ: Несмотря на то что я являюсь академиком по информатике, категорически не верю в то, что удастся создать искусственный интеллект, сравнимый по сложности с человеческим мозгом. Аналитические возможности даже самого мощного компьютера ограничены конечным числом алгоритмов, возможности же мозга бесконечны. Это напоминает знаменитый парадокс Зенона об Ахилле, который никогда не сможет догнать черепаху. Но самое-то главное в том, что учиться, узнавать новое – это величайшее наслаждение. Еще выше только одно – само научное творчество.
И я, по мере возможностей, хотя время в жутком дефиците, продолжаю заниматься наукой. Государственную премию России получила наша совместная работа с Институтом медико-биологических проблем и Центром подготовки космонавтов по исследованию вестибулярного аппарата человека в условиях невесомости. Впервые удалось построить математическую модель тех механизмов, из-за которых происходит запаздывание реакции космонавта. Фактически математики вошли в мозжечок человека. Наши результаты используются в реальных тренажерах Центра подготовки космонавтов.
2008
Академик Александр Румянцев
В НАУКУ НАС ПРИЗВАЛ АКТЕР БАТАЛОВ
Академик Александр Румянцев – один из самых блестящих ученых-ядерщиков, который пользуется беспрекословным авторитетом в профессиональной среде. Много лет он возглавлял крупнейший в стране Курчатовский институт, во многом благодаря его усилиям после долгого безвременья 1990-х в стране был открыт первый крупный научный объект – источник синхротронного излучения. В 2000-х годах академик Александр Румянцев стал министром атомной энергии. Это министерство стало наследником легендарного Средмаша и после Румянцева было упразднено, а сам академик перешел на дипломатическую работу, отправился послом в Финляндию, которая, кстати, оказалась первой страной, не входившей в соцлагерь, где была построена советская атомная станция, лучшая в Европе по техническим и экономическим параметрам.
Вопрос: Самый южный в СССР населенный пункт – Кушка. Мне всегда казалось, что это мифический город, который придуман специально для кроссвордов. Доказательством реальности Кушки является то, что вы, Александр Юрьевич, там родились. Какие судьбы забросили на край земли ваших родителей?
Ответ: В 1940 году отца, коренного москвича и студента Института востоковедения призвали в армию. В Кушке было военное училище, всю войну отец готовил пополнение для фронта. После войны отец окончил Институт военных переводчиков, преподавал язык в военных училищах.
У него много переводов с английского, с хинди, есть статьи о Рабиндранате Тагоре. После демобилизации он стал журналистом-международником, был первым секретарем советского посольства в Индии, первым директором советского культурного центра в Дели. Все мои родственники связаны с изучением языков, с филологией. Только я и жена – технари, закончили МИФИ.
Вопрос: Почему же отбились от гуманитариев, пошли в физику?
Ответ: Под влиянием фильма «Девять дней одного года». Герой Алексея Баталова ученый-физик Гусев исследовал термоядерную реакцию и ради великого дела вошел в реакторную зону. Гусев получил смертельную дозу, но продолжал заниматься наукой. Меня в фильме привлекли не столько перспективы науки, которых я не сознавал, сколько идея самопожертвования. Хотя с точки зрения техники безопасности сюжет идиотский. Работа в реакторной зоне не вызвана необходимостью. Я всю жизнь работаю с реакторами и никогда не видел, чтобы ученый входил в эту зону. Думаю, настоящий ученый жизнью рисковать не будет. Жизнь и голова даны ученому для другого. Но в моем поколении многие пошли в науку под влиянием этого великого романтического фильма. Мое мнение субъективно, но таких преданных своему делу и науке людей, как в ядерной физике, в атомной промышленности, я не встречал больше нигде.
Вопрос: И вам попадались такие фанатики науки, как Гусев? Без склонности к суициду, без походов в реакторную зону?
Ответ: Нет, один в один не встречал. Но знаю людей, безмерно преданных науке. В Курчатовском институте работал Юрий Александрович Прокофьев, который первым высчитал время жизни нейтрино – около 900 секунд. Никто не видел, когда Прокофьев уходил домой, в любое время суток его можно было найти на работе. Но такие люди есть не только в России. В Институте Ланжевена во французском Гренобле работал Отто Шерпф, построивший первый нейтроновод. Он был монахом, всю зарплату отдавал своему ордену. У него была невероятная работоспособность. Коллеги шутили: мы знаем двух Шерпфов: один работает с восьми утра до восьми вечера, второй – с восьми вечера до восьми утра.
Вопрос: С атомной бомбой СССР от США отстал. Почему же с атомной электростанцией мы оказались первыми?
Ответ: Вряд ли кто-нибудь знает точный ответ. Курчатов, так мне кажется, с самого начала думал о возможностях мирного применения ядерной энергии. В атомном проекте СССР были собраны наши лучшие ученые, и единомышленников у Курчатова было немало. Может быть, американские ученые не верили в такую возможность. Может быть, для США этот вид энергетики тогда не был экономически обоснован. В проекте создания атомной бомбы США шли с опережением СССР на четыре года. Водородную бомбу создали практически одновременно. В атомной энергетике мы обошли Америку на 7–8 лет. В Обнинске, где построили первую АЭС, под руководством Александра Лейпунского работала секретная лаборатория № 3. (Лаборатория № 2 – это впоследствии знаменитый Курчатовский центр.) Эта станция имела мощность всего 5 МВт и проработала почти 50 лет. Сегодня реакторы выросли до 1 000 МВт, и это уже кажется недостаточным.
Вопрос: Атомная энергетика является самым ярким примером того, какое ускорение науке и технике придает военное применение новой техники. Невеселый закон…
Ответ: С 1939 года, когда немцы Ган и Штрассман открыли, что при делении тяжелых ядер выделяется большое количество энергии, до создания, испытания и первого применения атомной бомбы, принципиально нового вида оружия, прошло всего шесть лет. Добыча, изотопное обогащение, разделение изотопов – сложнейшие научно-технические задачи. Таких темпов наука и техника прежде никогда не знали. Без сомнения, для развития нашей отрасли решающим стал именно военный фактор.
Еще в 1910 году Владимир Вернадский говорил, что в явлении радиоактивности скрываются огромные источники энергии. Но все равно даже в 1939 году никто не думал, что человек так быстро научится использовать этот источник, хотя всем физикам стали ясны перспективы извлечения из ядра того, что накапливалось в нем миллиарды лет. Вообще, можно сказать, что вся энергетика была заложена в момент Большого взрыва, когда сформировались ядра. Поэтому можно сказать, что нашей отрасли 14 миллиардов лет.
