Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way
Его сестра в законе (жена брата, англ.) — тоже не американка. Она из Новой Зеландии. «У братьев наблюдается забавная тенденция жениться на иностранках», — улыбаюсь я.
Затеваю разговор, пока она что-то готовит. Оказывается, у нас с ней есть общее увлечение — сальса. Я обожаю сальсу и больше всего во время путешествий скучала по ней. Жена брата относится к сальсе ещё серьёзнее, чем я. Она даже берёт индивидуальные уроки несколько раз в неделю. В гараже, вместо машин, стоит танцевальный подиум, покрытый ламинатом и окружённый множеством огромных зеркал. К ней, прямо на дом, приезжают учителя. Должно быть, не дёшево! Я уроков не беру, и мои педагоги — мои партнёры. У каждого можно чему-то научиться.
Но: «Теперь мы можем танцевать вместе, ходить на вечеринки сальсы. Возьмём своих мужчин и их тоже научим», — шучу я.
К моему предложению жена брата относится без интереса, всё это время говорит в сторону, как бы не со мной, а вскоре раскланивается и идёт спать. Её можно понять, она так ревниво относится к сальсе! Кому понравится ещё одна танцовщица в доме? Ладно, не буду её больше напрягать.
Каждый год вся семья собирается в Джорджии, в доме отца.
— Угадай, кого здесь не хватает? — спрашивает любимый, показывая мне фотографию с прошлого семейного воссоединения. — Следующая фотография будет уже с тобой. Я не могу дождаться момента, когда покажу тебя моим четверым родителям. Не могу дождаться! Я так долго ждал тебя!
«Четверым родителям» — это не опечатка. Мать с отчимом и отец с мачехой — все они обожают эти ежегодные встречи, очень хорошо ладят и до сих пор принимают активное участие в жизни обоих братьев. Высокие отношения! Действительно забавно.
Его отец играет на восьми музыкальных инструментах, а мачеха лепит из глины эротические скульптуры. Оба они владельцы собственной школы йоги, причём обучают инструкторов. Моё приглашение было выдано этой школой специально для данного семейного события, которое окрестили «Ежегодным Интернациональным Симпозиумом по Йоге». Я должна выступать на нём со своей фолк программой.
В этом году намечается больше народу, чем обычно. Мало того, что прибавляюсь я, ещё и сестра-двойняшка моей будущей невестки, со своим мужем. У двойняшки тоже своя школа йоги, во Флориде. Когда-то она училась на инструктора в школе мачехи, где все они и познакомились. Вот какая запутанная история! Муж двойняшки — звезда и ведущий телепередачи об экстремальном спорте. Вместе они показывают акробатические номера.
Но и это ещё не всё. Приезжает бывший тибетский монах-расстрига с молодой женой. Когда-то отец моего жениха с мачехой в течение нескольких лет спонсировали обучение тибетского мальчика в буддистской школе. Потом мальчик школу закончил, расстригся, и контакт был потерян. Но несколько месяцев назад они встретили его случайно, здесь, в Америке! Он живёт и работает в Чикаго, и ему недавно прислали молодую жену из Тибета. Теперь пара тибетцев тоже приглашена на семейное йога-сборище в Джорджию…
Небольшой живописный домик отца не может вместить всех прибывших, и хозяйка богатой соседней усадьбы соглашается нас принять.
Хозяйка рассказывает о наболевшем: она разводится с мужем и, вероятно, усадьбу придётся продать, а она бы так хотела её оставить!
Климат Джорджии нравится мне куда больше, чем климат Сан-Франциско. Жарко и немного влажновато, как я люблю. Я, наверное, рептилия.
Мы в трёх часах езды от Атланты, глубоко в горах Блю Ридж (Голубой хребет). Горы покрыты густым мощным лесом с кедрами, по которому в изобилии бегают дикие животные. Однажды мы даже встречаем медведя, который при виде нас сигает с дороги в кусты.
Вокруг журчат горные реки, на кедрах висит испанский мох. Красивейшее место Джорджия! Всю дорогу я напеваю старую американскую песню, ставшую джазовым стандартом: «Georgia оn my mind» («Джорджия в моих мыслях»). Здесь её хочется петь.
Вечерами мы играем джемы. Особенно я и папа. Мой жених и его брат тоже подключаются. Мы устраиваем настоящие концерты с акробатическими номерами и жонглированием огнями. Собираются соседи из близлежащих усадеб и восхищаются: «Какая талантливая семья!» Набивается человек двадцать-тридцать. Соседи приносят на блюдах еду. Эх, довелось мне попробовать кухню Джорджии! Потом, в конце вечера, эти блюда со всей оставшейся едой унесут домой. Такова традиция.
Днём мы плаваем в озере и просто маринуемся в патоке тягучей жары Джорджии. Вот она, размеренная жизнь американского юга. Моложавая мачеха-йогиня готовит еду. Папа натягивает струны на банджо. Отчим, гигантский молчаливый мужчина, с ностальгическим видом слушает свою любимую классическую музыку в кресле-качалке. Мама, хрупкая, красивая женщина, показывает мне детские фотографии моего жениха.
— Посмотри, какой милашка! Ты когда-нибудь видела что-либо более симпатичное? Какой же он холёсенький! Ты любишь детей, сладкое сердечко? — мама явно хочет внуков.
Кто-то из соседей меня спрашивает:
— Где ты будешь следующим летом?
Мой любимый отвечает вместо меня:
— В моих объятиях… Мы купим маленький бар на берегу моря, где-нибудь в Мексике. В нём всегда будет полно музыкантов. Мы будем всё время устраивать джемы, пригласим друзей жить у нас, кто сколько хочет. Нас все будут любить и говорить: «Хозяева этого бара — очень хороший парень со своей русской красавицей — женой»… — и, уже обращаясь ко мне: — Я очень хочу встретиться с твоей мамой. И хочу, чтобы твоя мама и вся твоя семья приезжала в гости…
Воцаряется тишина. Родители умильно улыбаются. У нас всех наворачиваются слёзы. Нас всех мутит. Вот это те планы, о которых мы говорили. Он озвучил их перед всеми. Неужели всё это происходит со мной?.. Какая же я счастливая! Мне очень нравятся эти люди, и я буду рада стать частью их семьи! Они мной тоже довольны. Мы все счастливы!
Немного хуже дела обстоят с молодым поколением. Брат почти вне поля зрения. Он полностью под каблуком своей жены. Со мной она подчёркнуто суха, с моим женихом резка и даже грубовата, как будто на что-то злится. Разговаривает безапелляционно и всегда тоном, не терпящим возражений. Самодовольно даёт указания, часто отчитывает моего жениха за пренебрежение чистотой. В общем, что называется, «тянет одеяло на себя». При этом она одна из самых неряшливых персон, которых я знаю! Мой бойфренд постоянно подбирает за ней мусор. «Эта женщина жаждет власти, — думаю я. — И, похоже, здесь она всех под себя подмяла. Сильный персонаж. Она явно не захотела думать обо мне хорошо. А мне, чтобы не стать плохой, как она ожидает, и избежать острых ситуаций, надо просто держаться от неё подальше».
Неприятно, но мой жених как раз этого не замечает или не хочет замечать и весьма настойчиво заставляет меня с ней общаться.
— Иди в гостиную и что-нибудь делай. Как-то включайся! Говори с ней!
— Я не хочу её беспокоить.
— С чего ты взяла, что ты её побеспокоишь? Иди!
— Мне кажется, что она не будет рада.
— У тебя комплексы, ты не понимаешь простых вещей…
Его просьбы похожи на приказы и иногда близки к крику. Я вижу, что для него это очень важно, и ради любви запихиваю своё эго подальше и иду мозолить глаза будущей невестке. Когда я появляюсь в поле её зрения и говорю «хай», она немного закатывает глаза и очень скоро удаляется, оставив меня одну посреди комнаты. На предложение пойти искупаться она отвечает:
— Нет уж! Спасибо.
Я слежу за ним краем глаза: «Неужели не заметно, что её надо просто оставить в покое?» Ладно, вот приедем в Сан-Франциско, и там нам не придётся слишком часто с нею сталкиваться. Главное, мы очень хорошо поладили со старшим поколением. А она не важна. У всех есть снохи с дурным характером.
На прощание папа, замечательный человек, говорит:
— С моим сыном или без, но я желаю тебе самого большого, настоящего счастья.
В самолёте я шучу со своим женихом:
— Если бы твой отец не был женат, я бы тебя бросила.
Мы смеёмся в покатушку, держась за руки и беспрестанно целуясь. Соседку по сиденью мутит.
— Я передам это папе…
В Сан-Фра по-прежнему холода, как будто и не середина июля. Меня мучает сильнейший джетлэг (синдром перемены часового пояса). Я уже три недели в США, но так и живу по евразийскому времени. К тому же Джорджия опережает Калифорнию на три часа. Мой организм запутался во времени и пространстве и постоянно хочет спать. Первый раз в жизни я могу заснуть, сидя на табуретке. Недавно у нас случился очень серьёзный скандал. Вернее, скандал случился у него, он орал на меня за то, что я имею сонный вид и его семья не знает, что обо мне думать.
Потом он извиняется: как бы я ни была не права, он, конечно, не имеет права на меня орать. Всё его проклятая чувствительность и нетерпеливость, которые, кстати, являются его вторым и последним недостатком, о котором он мне ещё не говорил. Но, при этом, разве я не нахожу милым, что он так хочет поскорее сделать меня частью своей семьи? Никто не будет любить меня так, как он!
