Итоги Итоги - Итоги № 42 (2013)
Был и другой вариант, к которому профессор Вербицкий предлагает присмотреться внимательнее. Это опыт картезианских монахов. Они знамениты тем, что жили по сравнению со своими современниками гораздо дольше. Долгожительство приписывалось «эликсиру долголетия», которым обладали монахи, — знаменитому напитку шартрез. Но дело не в целебной настойке, а в режиме сна монахов — они спали четыре раза в сутки. При этом общая продолжительность их сна составляла летом 6,5 часа, зимой — почти 12. Их режим был примерно таким: с полуночи до 3 часов утра — сон, затем до 6 часов — молитвы, службы, с 6 до 9 часов — снова отдых, до полудня — работы, далее обед и дневной сон, с 15 до 18 часов — работы, ужин, снова трехчасовой сон, и с 9 вечера до полуночи — опять молитвы. Может, именно такой график с превалированием быстрого сна физиологически наиболее приемлем для человека? Профессор Вербицкий предлагает провести эксперимент, попытавшись на добровольцах воспроизвести режим сна и бодрствования монахов. Не исключено, что секрет правильного сна действительно нужно искать в прошлом, чтобы понять, как и сколько мы должны спать в будущем.
Так спим
На сегодняшний день мы повально страдаем от недосыпа. За последние 150 лет человек сократил продолжительность сна, как подсчитали эксперты ВОЗ, примерно на один час. Мы стали брать сон от жизни единым куском, который у одних может быть больше, у других меньше. Нам кажется, что мы можем безнаказанно резать от сна, как от пирога, и нам за это ничего не будет. Но это не так. Неправильный режим сна влияет на его качество. Уже сегодня в США, например, согласно данным Национального института здоровья, нарушения сна встречаются у 30—40 процентов городского населения.
Проведя эксперимент, наши ученые установили любопытный факт: чаще всего самопроизвольное сокращение времени сна приходится на периоды относительного благополучия, то есть когда человек с удовольствием работает, получает удовлетворение от прожитого дня, когда у него нет повода для беспокойства. Если человеку по жизни хорошо, она его радует и дарит лишь позитивные эмоции, он соответственно стремится брать от нее больше и больше, не желая тратить много времени на сон. А вот если количество неразрешимых проблем в жизни во время бодрствования возрастает — настроение снижается, а тревожность растет, — то, как следствие, увеличивается потребность в сне. Различные проявления тревожности — от хронических страхов до патологической паники— составляют, по некоторым оценкам, более 60 процентов зарегистрированных случаев болезней сна. Боясь чего-то в жизни, тревожась, мы обрекаем себя на нездоровый сон. В этом плане мы, сами того не подозревая, походим на братьев наших меньших. Ученые установили: если амплитуда суточных колебаний окружающей среды приближается к экстремальным, то у животных цикл «сон — бодрствование» может существенно меняться. В сильную жару или в лютый холод одни из них способны впадать в оцепенение, другие — в спячку. Третьи реагируют ухудшением сна и нарастанием беспокойства. Из-за этого птицы могут внезапно мигрировать, а сухопутные животные менять ареал обитания. За этим стоит заложенная инстинктом способность связывать новые раздражители с потенциальной угрозой. В применении к человеку это можно назвать личностной тревожностью.
Поразительно, но именно сон защищает организм от тревожности, предоставляя шанс для эмоциональной разрядки. Это установленный факт, который наблюдали ученые в экспериментах на животных. И здесь опять выходит на первый план быстрый сон. Именно в период такого сна кошка может вставать на лапы с закрытыми глазами, двигать головой, ушами, принюхиваться, пытаться совершать прыжки, как бы преследуя ту добычу, которая ей снится. Кошка демонстрирует как отдельные, так и взаимосвязанные фрагменты целенаправленного поведения, иллюстрирующие развитие сюжета своего сновидения. Что-то похожее происходит и у людей. Как выяснилось, у индивидов с высоким уровнем тревожности продолжительность фазы быстрого сна выше, да и общее время сна у них больше, чем у прочих. Такие люди словно бы прячутся от трудностей в объятиях Морфея, ложась спать невротиками, а просыпаясь спокойными людьми. Предполагается, что восстанавливаться от стресса им удается именно благодаря превалирующей фазе быстрого сна.
«Лишь недавно выяснилась совершенно фантастическая вещь, — комментирует Евгений Вербицкий. — Оказывается, в бодрствовании, когда мы выполняем какие-то действия, у нас активны только отдельные участки мозга, потребление ими энергии не такое уж большое. А когда спим, потребление энергии в определенные фазы сна резко возрастает, все физиологические характеристики в этот момент достигают уровня бодрствования. По-видимому, хитрая природа устроила так, что часть проблем периода бодрствования нашим мозгом решается во сне».
Иными словами, впечатления от дневных событий упорядочиваются во сне через повторные их переживания. «Такое впечатление, что у каждого из нас в голове по ночам некий бухгалтер составляет баланс: сколько в бодрствовании было затрачено энергии, метаболитов, гормонов, — говорит Вербицкий. — И строится прогноз, сколько энергии нужно выработать и запасти на следующую стадию бодрствования. В быстром сне мы видим отголоски всего этого на экране внутреннего сознания. Зачем это человеческому организму, которому, как всегда считалось, сон давался для отдыха? Совершенно фантастическая вещь!»
Именно в момент активации мозга, приходящийся на стадию быстрого сна, нас чаще всего посещают сновидения. Может, они готовы подсказать способ исправления той или иной жизненной проблемы? Ученые решили это выяснить и провели специальный эксперимент, в котором приняли участие 536 добровольцев: 104 мужчины и 432 женщины. Средний возраст участников составил 30,5 лет. Наверное, не столь важно, о каких снах рассказывали ученым участники эксперимента. Были там и кошмары, и сказочные сюжеты, и эротические мотивы. Важнее другое. «Можно рассматривать сон, а точнее, его быструю фазу, еще называемую парадоксальной, как состояние, необходимое для поддержания соматического и психического равновесия организма, — отмечает клинический психолог Сергей Авакумов. — Можно также говорить о принципиальном существовании человека в двух ипостасях: в мире реальном, где в течение дня происходит постепенное нарушение психического и соматического гомеостаза и увеличение хаотичности его как системы, и в мире сна, где такая хаотичность уменьшается».
Этот процесс образно можно сравнить с нагреванием камня на солнце днем и остыванием его ночью: днем кристаллическая решетка камня меняется за счет нагревания, а ночью, отдавая тепло в окружающую среду, камень возвращается к своему начальному состоянию, однако не вполне — со временем в нем появляются трещины, выветривания, то есть элементы хаоса. Похожая картина наблюдается и с любым живым организмом — ночью он восстанавливает свой гомеостазис, однако не в полной мере, что провоцирует наше старение.
В результате, когда мы берем сон от жизни единым куском, мы, сами того не осознавая, сокращаем присутствие в его структуре живительной быстрой фазы, столь необходимой для нормального функционирования организма.
Так будем спать
Есть любопытные предположения, которые предстоит проверить, поскольку от этого в буквальном смысле зависит будущее всего человечества. Например, нельзя исключать, что наш мозг во время сна в значительной степени ориентирован на обработку информации, поступающей от внутренних органов. В частности, профессор Иван Пигарев из Института проблем передачи информации РАН доказывает, что нейроны зрительной коры, которые воспринимают визуальную информацию, во время сна вдруг переключаются на анализ пищеварительного тракта. Зачем нейронам осматривать, как работают наш желудок и кишечник? Может быть, для того чтобы оценить, насколько бережно мы обходимся со своим организмом?
Коллега Пигарева из Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН профессор Владимир Дорохов провел интересный эксперимент: крысы, плывущие в воде, находят путь к спасительному островку и запоминают этот маршрут. Но если их лишить сна, они теряют этот навык и начинают обучение заново. Значит, качество сна напрямую влияет на память и обучаемость. В связи с этим профессор Вербицкий выдвигает гипотезу, согласно которой тот, кто хронически недосыпает или плохо спит, теряет элемент творческой активности, начиная использовать стандартные шаблонные решения. Если это так, то организация нормального сна очень важна для жизни будущих поколений, которые непременно должны что-то изобретать и создавать. Иначе человечество просто остановится в своем развитии. «Есть мнение, — говорит Евгений Вербицкий, — что сновидения представляют собой скорее «психические отходы», или продукты психического метаболизма, не имеющие какой-либо ценности. Это, однако, противоречит известному представлению о сновидении как о творческом процессе, который сопутствовал целому ряду научных открытий и созданию произведений искусства».
