Лев Рубинштейн - Скорее всего
Видение исчезло. Всё случилось за доли секунды. Геяо всё ещё смотрел на неё, ожидая ответа.
— Да, — сказала Тали, — я встретила однажды такого старца среди скал, именно он сказал мне, что в пустыне есть город и что я должна отыскать его. И вот теперь я здесь…
Воцарилась тишина, несколько минут ни один из Служителей не проронил ни слова, а потом гости стали расходиться. Онисана пошёл провожать Тали, всю дорогу она чувствовала, что брат хочет о чём-то спросить её, но не решается. Когда молодая ученица вошла в свою комнату, они распрощались, и она снова осталась одна.
* * *Мар-Амат с каждым днём всё более усложнял задания для Тали. Нельзя сказать, что у неё были какие-то особые способности к постижению Священного языка, но огромный интерес к древним текстам и усердие сделали её хорошей ученицей своего наставника. После того, как Мар дал ей несколько ключей для перевода загадочных таблиц, она часами просиживала за работой. Скромная скорость обучения её не пугала, она мечтала в совершенстве овладеть этим важным и редким искусством. То, о чём читала Тали в таинственных знаках, воспринималось её душой как истина, всем своим существом она ощущала, что это правда, и никто бы не убедил её в обратном. Эти знания казались ей знакомыми и родными, хотя никогда раньше она не соприкасалась с ними.
Мар-Амат работал рядом со своей подопечной, иногда поглядывая на то, что выходило из-под её кисти. Последние несколько дней он был задумчивым и потерянно-грустным. Тали, не понимая, что с ним происходит, принимала такое состояние за утомление.
Прошло немало времени, прежде чем Ассаван, проверив способности молодой ученицы, допустил её к работе в группе переводов. Мечта Тали осуществилась! В просторной комнате, заставленной по периметру стеллажами с просыхающими рукописями и чистыми папирусами, трудились двадцать Служителей-переводчиков, среди которых был и Геяо. Этой командой руководил Мар, он был человеком удивительной интуиции, и Ассаван доверял ему в священном искусстве больше, чем самому себе.
После окончания утренних занятий ученики шли в здание Школы, чтобы продолжить свою работу, укрывшись от безжалостного полуденного солнца. Несколько часов сосредоточенного молчания пролетали для Тали незаметно. Когда она заглядывала в металлическую пластину, то забывала обо всём на свете. Мар-Амат говорил, что это связано с новизной и что со временем рвение её поутихнет, но чем больше ученица овладевала Священным языком, тем сильнее становилась её любовь к немногословной ясности и красоте, заключённой в его простой и строгой геометрии.
Геяо в очередной раз вернулся из долгого путешествия, и Тали заметила: он имеет не только нюх на дороги, но и нюх на древний язык. Он трудился на противоположном конце огромной комнаты; на столе его всегда царил идеальный порядок. Кисти для разных красок лежали отдельно и были подписаны: «красная», «зелёная», «чёрная», «синяя»… На полках тоже всё было разложено согласно определённой схеме, хотя логика этой системы была ясна только одному автору. А когда заканчивалась дневная работа, Геяо тщательно отмывал все инструменты письма и аккуратно убирал их на место. Тали несколько раз подмечала, что её друг, после того как Служители уходят, просматривает каждый стол и приводит в порядок плохо очищенные предметы. Когда Тали спросила его, зачем он это делает, он ответил: «Маленькое пренебрежение чистотой кисти может привести к искажению смысла текста».
Внешне огромный и мощный, Геяо обладал очень тонкой чувствительной душой. Его аккуратности можно было только позавидовать, он писал красиво и быстро, идеально ровные линии выдавали большую опытность. К Тали он относился как к младшей сестре, с большой нежностью и вниманием, охотно отвечал на все её вопросы. А Тали притягивали путешествия, она любила любоваться природой, наблюдать за тем, как меняется небо в течение дня, бродить не спеша, ощущая прикосновение горячего песка к ступням. Слушая Геяо, его рассказы о «живой» природе и таинственной Жизни, пронизывающей всё, она мечтала когда-нибудь отправиться в путь вместе с ним, увидеть мир его глазами, прожить хотя бы один день так, как проживает он.
Шло время. Молодая ученица постигала Сокровенное Учение вместе со своими друзьями, и теперь она уже не мыслила свою жизнь отдельно от Золотого города, от братьев и сестёр, от Ассавана. Часто, приходя в Храм, она со слезами на глазах благодарила судьбу за эту новую, прекрасную жизнь; её душа наконец-то нашла своё место, вновь обрела однажды утерянное сокровище. Чем глубже Тали изучала Вечные Законы, тем сильнее начинала ощущать древность своего настоящего «Я», всё яснее и чётче с каждым днём в ней укреплялось чувство, говорящее ей: «Всё это мне так знакомо! Всё это происходило со мной уже много раз! И когда умрёт моё тело, Душа снова будет искать то, что ей дороже всего на свете!» Она была счастлива, и только одно тревожило её…
Глава XXII
Map
Спокойствие давно покинуло душу Мар-Амата. Он чувствовал, что дни бегут подобно песку, ускользающему сквозь пальцы, и невозможно хотя бы на миг замедлить ход времени. Ему было двадцать семь лет, четырнадцать из которых он провёл в Золотом городе. Изучив много наук и прочитав большое количество книг, он прекрасно понимал, что период этот прожит не зря. Как силач чувствует мощь и тонус своей мускулатуры, Мар чувствовал ловкость и силу своего ума. Он знал, что способен на большее, ему было тесно внутри той личности, к которой привыкли все, хотелось работать ради чего-то такого, что останется надолго, не канет в безвестность, не исчезнет, подобно мимолётной жизни мотылька…
«Люди умирают, и через несколько лет их перестают вспоминать, — размышлял он, — даже родственники постепенно забывают о них. Говорят лишь о тех, кто совершил что-то особенное, кто стал примером для многих, но обычные люди растворяются в веках, не остаётся ничего… А ученики и вовсе исчезают бесследно, потому что у них нет ни семьи, ни детей. Друзья, провожая ушедших на Небесную Родину, шепчут напутствия и благословляют, но забвение вскоре приходит и к ним. Грустно, что все это случится с каждым. Я знаю, что смерть — не конец, и все мы обречены вернуться обратно, но потом придётся многое повторять заново. Снова проходить детство и юность, этап становления, задаваться вопросами: „Кто я?“ „Зачем живу?“ „Есть ли смысл во всём, что происходит вокруг?“. Опять искать Путь, постигать языки, читать книги, учиться… Умрёт всё то, что я имею теперь, чего добился за годы упорной работы. Как жаль терять время! Пока я могу приносить пользу, я должен активно работать! Ужаснее всего — нереализованный потенциал. Я чувствую, что Судьба надеется на меня, я должен что-то сделать… Но что? Призыв ДЕЙСТВОВАТЬ распирает изнутри, он не даёт покоя… Боги, сжальтесь! Чего Вы хотите?»
Мар-Амат бесцельно гулял по дорогам Священного города, погрузившись в океан собственных мыслей и улыбаясь знакомым. Его улыбка выходила очень грустной, а взгляд, устремлённый вглубь самого себя, выдавал нескрываемое безразличие. Браслеты на руках Служителя, говорившие о высоком посте, заставляли многих прохожих склонять голову в знак почтения, но Мар не замечал этого. Душа его будто раскачивалась над пропастью в поисках равновесия. «Как странно! — думал он. — У меня есть всё для счастья, но счастье избегает меня!»
Какая-то неведомая прежде тяжесть навалилась на его плечи и крепко-накрепко сковала душу. Он очень ясно осознавал: что-то не так. Но что же именно? Прежняя жизнь, простая и прекрасная, стала медленно ускользать от него и превращаться в воспоминание; ему теперь всего было мало. Ему было недостаточно просто работать на благо Идеала, он нуждался в том, чтобы ясно и чётко понимать, в чём польза его усилий. «Время бежит… Дороги его короткие мгновения, и никто не знает, кому сколько отпущено на этой земле. Разве можно растрачивать минуты беспечно? Разве можно обкрадывать самого себя?» — размышлял он. Мар мечтал об эффективности и искренне хотел быть максимально полезным, а главным орудием его труда были знания.
Вчера он рассказал о своей тревоге Учителю. Ассаван выслушал его очень внимательно, а потом ответил: «В жизни каждого ученика приходит момент, когда нужно вновь задать себе те самые вопросы, с которых начинался путь. „Зачем я живу?“ — это вечный вопрос. Нельзя ответить на него однажды и навсегда. Он встаёт перед думающим человеком постоянно, и, отвечая на него, мы направляем течение своей жизни. Когда душе становится мало „старых“ ответов, она готова совершить рывок и измениться. В такие моменты наша судьба — в наших руках. Ученик — это не тот, кто однажды дал обещание, а тот, кто выбирает быть учеником постоянно, в некотором смысле — каждый день; кто, осознавая своё собственное несовершенство, имеет мужество продолжать жить и работать во имя Света, рождая усилиями своей воли себя лучшего. Попробуй вложить всё то, что ты хочешь обессмертить, в своих учеников, твой опыт и знания необходимы им. Научи их всему, что знаешь сам. Воспитывай в них способности видеть суть и распознавать главное в Учении, которые тебе даны от природы. Однажды подобные размышления терзали и меня, и именно тогда я принял решение жить ради того, чтобы помогать людям обретать внутри себя надёжную опору, чтобы делиться тем счастьем, которым однажды щедро поделились со мной. Сначала я воспринимал это как жертву, отдавая всё своё время другим, но потом с удивлением обнаружил, что самое большое счастье для меня — видеть успехи своих учеников, помогать им духовно расти и проходить испытания.
