Эксперт Эксперт - Эксперт № 46 (2013)
— Если где-то и остались исконные истины о человеке, о мире, вообще о бытии как таковом, так это в Церкви. Но это вовсе не значит, что эти истины очевидны и раскрыты. И что наш современник, лоб в лоб столкнувшись с такой истиной, увидит ее и поймет. Это опять вопрос языка и трансляции истины. То, что Церковь по сей день является свидетельством Царства Небесного на земле и что Царство это начинается не за гробовой доской, а там и тогда, где и когда начинает действовать Христос, для верующих христиан очевидно. Царство Небесное тождественно полноте бытия, а полнота бытия имеет место только там, где все выстроено в тех исконных отношениях, как это было задумано Богом.
Вопрос об истине — это всегда вопрос об Абсолюте, вопрос о первичных корнях бытия, его первоистоках, который неизбежно выходит из области философской в область религиозную, в область веры, то есть личных отношений человека с Абсолютом и этими истинами.
В рамках исключительно философского дискурса мы никогда не сможем ответить на вопрос: вот я познаю истину и что дальше? И если человек не готов услышать ответ, то это все-таки вина не того, у кого этот ответ есть, а того, кто боится задать вопрос.
— То есть в поисках смысла нужно обращаться не к светским, а именно к религиозным источникам, потому что коренной смысл, если он утерян, в светской философии не обрести?
— Да. Потому что тут включается сильнейший тормоз, который ни в коем случае нельзя игнорировать. Насколько я помню, Паскаль говорил: если бы законы математики затрагивали область моего нравственного выбора, то не факт, что дважды два было бы четыре. Точно так же и здесь: это не область отвлеченных высоких размышлений, это область, которая требует от человека личного ответа, и это ответ вовсе не на предложение выпить чашечку чая. Вопрос, который адресует христианство человеку: готов ли ты идти за Христом? При этом ты не знаешь, какую цену за это заплатишь. Это очень жесткий вопрос. Но пока на него нет ответа, все остальное бессмысленно — это просто толчение воды в ступе.
— Сейчас, после всех потрясений двадцатого века, нам дан некий отдых. Но нам неймется, мы хотим историческую миссию. Так, может быть, ощущение некой исторической безбытийности, некой беспочвенности, бесцельности жизни является своеобразным испытанием и как таковое имеет для нас исторический смысл?
— Без всякого сомнения, так оно и есть. Если мы посмотрим на жизнь любого христианского подвижника, то увидим, что состояние богооставленности, острейшего духовного кризиса встречается практически всегда и везде. Причем эта Голгофа, этот крест неизбежен для человека и абсолютно необходим в жизни. Без него человек не может стать другим, не может вырваться за пределы себя самого, своей самодостаточности и хронического поиска выгоды для самого себя. Но именно в этом испытании затишьем, в состоянии мнимого покоя из нас всплывает все то, что зачастую играет ключевую роль в принятии нами решений.
Когда придет время испытаний, все это никуда не исчезнет, оно просто уйдет в глубину, под спуд. Поэтому уникальность нынешнего момента в том, что мы можем эти свои подсознательные установки и ценности описать, формализовать и сделать очевидными. Именно они и являются сегодня тормозом и препятствием в раскрытии Россией своего христианского призвания. Но зло не любит очевидности, оно скрывается под личиной добра. А когда оно открывает свою внутреннюю, глубинную сущность, оно теряет привлекательность. Вот и сейчас эти препоны, эти внутренние смысловые идеологические препятствия должны быть названы, должны обрести свое имя и место в общем процессе осознания русским народом своей сущности, своей идентичности.
Танец со смертью
Вячеслав Суриков
Юрий Бутусов поставил в «Сатириконе» пьесу, которую считает самой страшной из всех написанных Шекспиром
Фото: Екатерина Цветкова
Режиссер привычно разговаривает со своим зрителем на языке метафор, и кажется, что пьесы великого барда для него всего лишь повод для очередной импровизации, для создания сценического сна наяву, действия, в котором нет никакой логики — одно проявление ничем не ограниченной творческой свободы.
Начав почти десять лет назад свою шекспировскую серию, насчитывающую сегодня шесть постановок, Бутусов остается верным принципу тотального разрушения зрительских стереотипов. Он создает немыслимый парк театральных аттракционов, где возможно все, даже вставки в плотно сбитый шекспировский текст узнаваемых пушкинских и ахматовских строк. А вот самой ожидаемой, цитируемой по поводу и без повода реплики мавра «Молилась ли ты на ночь…» в бутусовском «Отелло» нет, как нет и самого мавра. Актер Денис Суханов, прежде чем включиться в действие, на глазах у зрителей всего лишь наносит на лицо черную краску, и она меньше всего выглядит обозначением расовой принадлежности ключевого персонажа: этот ритуальный жест символизирует помутнение разума, допущение сил зла в свое сознание.
По версии Бутусова, Отелло — городской невротик, уничтожающий сам себя, как милость вымаливающий у Яго новую порцию яда ревности. Он ищет доказательства измены и находит их. Он падает в бездну отчаяния и увлекает за собой тех, кто оказался с ним рядом. Яго — такой же невольник судьбы, как и Отелло, всего лишь оказавшийся в ненужном месте в ненужное время. Так случилось, что все нити интриги сошлись на нем, и он вынужден управлять происходящим под давлением обстоятельств — и собственной корысти. Дездемона лишена каких-то устойчивых черт как внешних, так и внутренних. Она затевает в ходе спектакля одну ролевую игру за другой, превращаясь то в обольстительницу, способную соблазнить кого угодно, то во властную, не терпящую возражений стерву, то в глупую куклу, которая как заведенная повторяет просьбу о прощении Кассио и тем самым подписывает себе окончательный приговор. Внешне она слишком легко сливается с Бианкой и Эмилией, и только в финале, когда Отелло молча закрашивает лицо Дездемоны черной краской, надевает ей черный парик и черные очки, она становится сама собой — безликой и безжалостной смертью.
Юрий Бутусов сначала заставляет тяжелый слог пьесы, написанной четыре сотни лет назад, буквально врываться в уши зрителей, наполняя их леденящим душу смыслом, а потом вдруг внезапно останавливает действие, и эти несколько мгновений тишины на наших глазах превращаются в вечность, разделяющую прошлое и будущее, когда происходит непоправимое. Сверхнапряжение возникает и в тот момент, когда Отелло сталкивается с каким-то неведомым миром. Он мечется, пытаясь что-то найти в разбросанных по сцене похожих на гробы картонных коробках, произносит очередной душераздирающий монолог и вдруг обнаруживает детскую игрушку: тряпичная собачка проигрывает ему незамысловатую песенку, ритмично вскидывая длинные уши. Отелло слушает ее как завороженный, а затем заставляет игрушку проиграть песенку еще раз, силясь понять, какой таинственный смысл в ней заключен. «Если ты счастлив и знаешь об этом, хлопни в ладоши!» — всего-навсего поет собачка. Отелло вовсе не так доверчив (здесь с Пушкиным можно поспорить), он обречен — и знает об этом.
Hi-End
На последней выставке Baselworld Rolex представил новую версию своего знаменитого хронометра Oyster Perpetual GMT-Master — стальной 904L Oyster Perpetual GMT-Master II. У них, как это и бывает при втором часовом поясе, вращающийся безель, который впервые оснащен керамическим сине-черным диском Cerachrom, отражающим день и ночь. Уникальность его в том, что этот двухцветный безель сделан единым блоком, кроме того, на нем алмазная полировка и 24-часовая шкала, выгравированная в керамике и покрытая платиновым PVD-покрытием. В модели GMT-Master II установлен полностью ролексовский 3186-й калибр с автоматическим подзаводом, индикацией даты и вторым часовым поясом. Как и все механизмы Perpetual, калибр 3186 имеет сертификат швейцарского хронометра COSC. Но самое приятное, что кроме этих очень красивых часов Rolex привозит в Москву и Йонаса Кауфмана, одного из лучших современных теноров и, кстати, отменного красавца, из-за чего помимо отличного вокала его наперебой приглашают все главные оперные театры мира. Концерт Кауфмана пройдет в концертном зале «Барвиха Luxury Village» 23 ноября и будет посвящен Джузеппе Верди.
