Ольга Кузьмина - Республика Святой Софии
В ганзейских письмах формула обращения к новгородскому владыке особо не отличалась от адресных формул, использовавшихся при обращении к духовному лицу в немецких грамотах. Большое количество эпитетов и приложений свидетельствует об искреннем почтении к Новгородскому архиепископу: Вот лишь несколько примеров таких обращений:
1) Из грамоты Любека архиепископу новгородскому и всем новгородцам по поводу ущерба, нанесенного немцами русским купцам на Неве, 1420 г.: «Достопочтеннейший отец духовный в Бозе, владыка, господин архиепископ… любезный досточтимый отец духовный… храни (тебя), молящегося за нас, Господь всемогущий на долгие блаженные времена»[381].
2) В 1435 г. ганзейцы обращаются к новгородскому владыке в еще более заискивающем тоне: «Достопочтимому духовному отцу и могущественному господину архиепископу, благородному и добродетельному господину»[382].
3) Из письма представителей ливонских городов новгородцам (1453 г.): «Доброго здоровья святому отцу Евфимию, архиепископу новгородскому»[383].
4) Архиепископа Евфимия I ганзейцы именовали «добрым защитником и покровителем немецкого купечества»[384].
Такое подчеркнутое уважение неудивительно, ведь именно архиепископ, как наиболее постоянный из всех выборных магистратов Новгорода, мог обеспечить стабильность в новгородско-ганзейской торговой политике. Тем более что главный обряд при заключении договоров — крестоцелование — был именным, то есть, смерть или смещение с руководящего поста одного из тех лиц, которые участвовали в обряде, могло служить основанием для возобновления договора путем повторного крестоцелования, даже если старые грамоты были сохранены[385].
Кроме того, ганзейские купцы, как иностранцы («стороники»), входили в число церковных людей, суд над которыми принадлежал архиепископу. Из сохранившихся ганзейских документов видно, что ганзейские купцы в случае возникшего конфликта обращались за помощью к владыке. Из письма любек — ской городской канцелярии магистрату города Ревеля (1426): «Мы получили Ваше письмо… где говорилось о том, что благодаря большой просьбе, стараниям и заверениям новгородского епископа в Новгороде отпущены немецкие купцы со своим добром и что приехал посол от епископа с сообщением о челобитии епископа посаднику, тысяцкому и всему Новгороду касательно немецких детей… так что Вы должны дать послу епископа дружественный ответ»[386].
Архиепископ разбирал жалобы и новгородских купцов: «От архиепископа новгородского владыци Семена к посадникам к рискым, к ратманам и к всим добрым людем. Здесе мне бил целом Новгородеч наш Олександр Труфанов сын, а жалуется на вашу братью на Инчу Зашемьбаку и на его брата на Ортемыо, на местерева толка. Взял у Труфана белку, у Олександрова отца, Инца з братом с Ортемьеи, с местеревым толком, а взяти было Труфану у Ынчи и у его брата у Ортемьи, у местерева тоуку, 50 рублев. И вы, люди добрый, дайте исправу по крестьному целованью нашему новгородчу Олександру Труфанову. А мое слово приимите. А коли приде ваше слово ко мне, и яз ваше слово прииму…»[387]
В 1436 г. в Пскове были задержаны немецкие купцы. Разбор дела опять же совершал архиепископ, хотя Псков уже обрел к тому времени политическую независимость от Новгорода. В отчете ганзейских послов читаем: «Нам стало известно, что Псков посылает в Новгород своих послов (а Новгород знает, что Псков наших немцев с их товаром держит в тяжелом заключении), что если послы станут о чем-либо жаловаться архиепископу новгородскому… чтобы выслушали и наш ответ, о чем просим и бьем челом»[388].
Известно, что ганзейские города и новгородский архиепископ обменивались посольствами. Вот сообщение дерптского городского совета об ответе, данном новгородскому владычному послу Александру (1425): «Ты, честный посол, говоришь, что святой отец архиепископ новгородский бил челом за немецких детей и добился их освобождения вместе с их товаром, за то мы благодарим святого отца и бьем ему челом за его милость и благие дела»[389].
Договорная грамота Великого Новгорода с ганзейскими городами 1459 г. о перемирии на семь лет упоминает о ганзейском посольстве: «К нам приехали немецкие послы в Великий Новгород… и пришли к нам посольством из Любека… к нашему господину, святому епископу Ефимию в Великий Новгород»[390].
Печатью архиепископа скреплен договор Новгорода с Норвегией о мире 1326 г.: «Чтобы этот мир прочнее длился в течении выше установленных лет, к настоящей грамоте привешены печати вышеуказанных лиц, то есть архиепископа, посадника и тысяцкого»[391]. Договорная грамота Новгорода с Ригой, Готским берегом и немецкими городами о торговле воском 1342 г. начинается словами: «Заключил договор епископ Новгородский с немецкими купцами…»[392]
Таким образом, архиепископ деятельно участвовал в политических отношениях Новгорода с Ганзой и неизменно стремился уладить миром возникающие инциденты или хотя бы сохранить хорошие отношения с ганзейскими купцами. Исключением из этого правила является конфликт 1443 г., когда на ливонском съезде в Пернау было принято решение о закрытии новгородской конторы. Отношения между Ганзой и Новгородом в это время обострились настолько, что церковные власти города отказались принять ключи от немецкой церкви и двора, как это было раньше в подобных случаях.
Участие владыки во внешней политике Новгорода не ограничивалось вопросами торговли. Кроме этого, архиепископ ездил с посольствами к великим князьям, особенно во время войны или «розмирья». Вот лишь несколько таких случаев: в 1312 г. «затратися князь Михаило к Новугороду… И иде владыка Давыд во Тферь весне, в роспутье, и доконча мир»[393]. В 1317 г. «послаша новгородци владыку Давыда к князю Михаилу с молбою, просяще на окуп братьи своей, кто у князя в талех; и не послуша его князь»[394].
Политическая деятельность архиепископа не была исключительно миротворческой. Новгородская четвертая летопись сохранила четкие военные распоряжения архиепископа Алексия в 1386 г. после провала мирных переговоров с великим князем Дмитрием Ивановичем: владыка прислал в Новгород гонца со словами: «Князь велики миру не дал, а хощет к Новугороду ити, и вы держите опас; и повеле доспевати противу великого князя острог»[395]. В 1398 г. владыка Иван благословил новгородское войско на войну с великим князем за Двинские земли[396]. Вспомним, что «владычные молодцы» участвовали, явно по приказу архиеписковпа, в военном походе на Ржеву в 1435 г.[397]. В 1471 г. владычный полк был отправлен в поход на Псков. В 1462 г. в походе против немцев участвовали «люди владычные»[398]. В 1413 г. владыка Иван отмечал победу новгородцев под Выборгом постройкой церкви: «Постави владыка Иоан с воеводами новгородскими и с их вой, что быле у Выбора, и пометом християньскым, церковь камену сбор архангела Гаврила на Хревькове улици, и свяща ю сам в праздник его»[399]. В Новгородской первой летописи под 1401 г. упоминается «владычен городок Молвотице»[400]. «Городками» летопись называет крепости, следовательно, владыке принадлежал один из укрепленных пунктов Новгородской земли. Таким образом, вопросы войны и мира также входили в сферу влияния архиепископской кафедры.
У владычной власти в Новгороде была мощная экономическая основа. Архиепископ «скапливал» и имел право распоряжаться казной, хранящейся «на полатях» в храме Св. Софии[401]. Можно выделить несколько статей, на которые тратилась Софийская казна. Во-первых, брали серебро для укрепления города: в 1361 г. «в Новеграде починиваше град каменыи, вземше сребро с полатей святыа Софеа»[402]; в 1391 г. «новгородци взяли сребра 5000 оу святей Софьи с полатей, скоплениа владычня Алексеева, и разделиша на пять концев, по 1000 на конец, и иставиша костры каменный по обе стороне острога, оу всякой оулици»[403]; в 1364 г. «поновиша город Каменный детинец, вземше сребро у святей Софии из палаты владычни Моисеева копления»[404].
Во-вторых, для срочной выплаты большого откупа во время войны: в 1386 г. новгородцы «за винныа люди за волжан, кто в путь ходил, и за тех, за которыми князьчина залегла, послаша 3000 рублев к великому князю в Ямна. А тое серебро взяли у святей Софеи с полатей»[405].
В-третьих, для строительства оборонных сооружений в пределах всей Новгородской епархии: в 1387 г. «поставишя город Порхов камен Иван Валит да Фатьан Есифов главиным серебром демественика святой Софеи»[406]; в 1401 г. «приеха в Псков пресвященныи архиепископ Иоан, благослови детей своих весь Псков, и вдаде неколико серобра; зделаша его серобром на Радчине всходе костер, а дроугии костер в куту города»[407].
