Вячеслав Тулупов - Русь Новгородская

В. Г. Тулупов

Русь Новгородская

1150-летнему юбилею Великого Новгорода и его гражданам, за Дом Святой Софии жизнь свою положившим, посвящается

НУЖНА ЛИ НАМ ИСТОРИЯ?

Русский народ на протяжении своей истории создавал различные государственные образования, экономические уклады, социально-общественные системы и культурные миры. Современные русские люди в прошлом своей нации могут найти общественно-политические модели почти на любой вкус.

На Новгородской земле наши предки построили государство, в основе которого лежали республиканский строй, здоровый национализм и Православие. Именно эти три столпа — истинное христианство, народовластие, патриотизм — были фундаментом почти шестистолетней истории Дома Святой Софии.

Известный русский историк Г. П. Федотов придавал большое значение изучению истории Великого Новгорода. Он писал: «История судила победу другой традиции в русской церкви и государстве. Москва стала преемницей одновременно и Византии и Золотой Орды, и самодержавие царей не только политическим фактом, но и религиозной доктриной, для многих почти догматом. Но когда история покончила с этим фактом, пора вспомнить о существовании иного крупного факта и иной доктрины в том же самом русском Православии»{1}.

Читая труды некоторых историков, симпатизирующих Великому Новгороду, возникает вопрос: не приукрашивают ли они историю Новгородской республики? Прежде всего надо сказать, что счастлив тот народ, в истории которого есть периоды, достойные идеализации. И счастливы русские, обладающие историческим наследием, в котором многое достойно идеализации.

Великий Новгород, без сомнения, очень удачный объект для почитания. Но нуждается ли он при этом в приукрашивании? Нет. Ему необходимы историки-уборщики. Стоит им только немного убрать мусор и грязь, которые навалили на новгородскую историю, как идеал Новгородской республики без всякого искусственного приукрашивания начнет сиять для всей русской нации.

Чтобы лучше понять настоящее и успешно строить будущее своего народа, надо изучать историю собственной страны и своих предков. При этом историю надо изучать во всей ее полноте. У нас же в освещении русской истории часто господствует фрагментарный метод и односторонний подход.

«Русская история со времен Татищева и Карамзина создавалась по схеме: один народ — одна конфессия — одна династия. В соответствии с этой формулой все русские князья Рюриковичи с начала XIV века объявлялись жадными, ограниченными и реакционными правителями. Хорошими были лишь Иван Калита и его потомки, занимавшие московский престол. Они были „прогрессивными“ и поэтому оказывались всегда правыми, даже в конфликтах с родными братьями. Фактически история Карамзина и Соловьева — это история Владимиро-Суздальской Руси, переходящая в историю Московского государства. Новгородская республика, Великое княжество Тверское и Великое княжество Рязанское интересовали наших историков лишь в связи с историей Москвы. Аспекты русской истории, не способствующие прославлению рода Калиты, как, например, Смоленское княжество или ушкуйники, историками упоминались вскользь»{2}. По сути, на сегодняшний день мы имеем династическую, или в лучшем случае государственную, но никак не национальную, версию отечественной истории.

В трудах многих наших историков династия, личность или государство стоят на первом месте. Русская же нация, во всем ее историческом многообразии, для таких историков является неким холстом, на котором они живописуют свои общественно-политические теории. Не более.

Почему, изучая Древнюю Русь, мы много времени уделяем Московскому княжеству, но мало обращаем внимания на историю русского народа в целом? Отчего в официальных учебниках истории зияют черные дыры? Это происходит от глубоко укоренившегося государственно-имперского стереотипа, согласно которому русский народ без Москвы как бы и не народ, а Москва без русского народа будто бы все равно — Третий Рим.

Г. П. Федотов, посвятив одну из своих статей истории Великого Новгорода, писал: «Я хотел бы предложить широкому кругу читателей не более как историческую справку, показывающую, во-первых, что Православная Церковь могла жить веками без царя, и, во-вторых, что она могла жить и в республике, и что именно в одной из республик она осуществила теократию, параллельную теократии монархической. Дело идет о вещах нам близких, о нашей собственной родине. Беда лишь в том, что господствующее течение русской историографии, даже либеральной (Соловьев, Ключевский), настолько было подавлено фактом „московского царства“ как создателя Российской империи, что Москва заслонила собой все предшествующие пять веков древней жизни, несравненно более богатых культурой и духовной жизнью»{3}.

Некоторые историки в своих трудах изображают Новгородскую республику неким безжизненным наростом на стволе русской государственности. Причем новгородский этнос для этих историков является не частью корневой системы русской нации, а каким-то странным корневым фрагментом, извлеченным из глубокого слоя земли. Они никак не могут разобраться, имеет ли этот фрагмент отношение к нашему историческому древу или нет.

Почему отдельная часть историков относится к Великому Новгороду с почти неприкрытой антипатией? Потому что Новгородская республика никоим образом не вписывается в любимые ими общественно-политические формации.

Мировая история показывает, что многие нации существуют по нескольку столетий, а некоторые и по нескольку тысячелетий. В своем развитии эти нации, в том числе и русская, прошли через различные формы государственной жизни. Таков неумолимый закон исторического процесса. Тем не менее некоторые отечественные историки приемлют для русской нации только единственный, тот или иной, общественно-государственный строй.

Сейчас многие отождествляют жизнь русского народа исключительно с историей Российской империи. Они не видят у русских иной исторической перспективы, как только в воскрешении этой империи, причем чуть ли ни в полном объеме. Справедливо ли это? Конечно, нет. Как человек в течение жизни неоднократно меняет износившуюся одежду, так и нация в течение своего исторического бытия не может не менять формы политической государственности.

Повышенный интерес к изучению именно Московской государственности в истории русского народа вполне объясним. Ведь этот период истории наиболее близок к нам по времени. Новгородская же республика, созданная тем же русским народом, отдалена от нас значительно большим промежутком времени и поэтому, как считают многие, для нас не очень актуальна.

Верен ли такой подход к изучению отечественной истории? Не надо забывать, что в Лету канул не только Господин Великий Новгород, но и Московское княжество, и Российская империя. Эти государственные образования, созданные русским народом, уже давно стали достоянием истории, и все они в одинаковой степени могут подвергаться беспристрастному, насколько это возможно, исследованию. Конечно, Новгородская Русь сошла с политической арены намного раньше, чем Российская империя. Однако это не значит, что исторический опыт Великого Новгорода для нас менее интересен и полезен в сравнении с наследием империи. Более того, в настоящее время новгородский опыт для нашей нации в чем-то даже актуальней опыта Московской государственности.

Чем дальше время отделяет живущих на земле от исследуемой эпохи, тем она вызывает в их сознании меньше эмоций. Пройдет несколько веков, и Великий Новгород и Российская империя для большинства наших потомков станут малоразличимой древностью. «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1, 9). Поэтому беспристрастное изучение древних периодов истории собственного народа дает современникам больше пользы, чем пристальное, но эмоциональное внимание к недавно ушедшим временам.

Почему феномен Новгородской республики в отечественной историографии осмыслен недостаточно глубоко? Одна из причин кроется в кажущейся незавершенности пути Великого Новгорода. Впрочем, эту незавершенность многие историки приписывают и всем другим, кроме Москвы, русским государственным центрам. В их трудах подспудно навязывается мнение, что эти центры не выполнили некое высшее предназначение. В чем же оно состояло?

В нашей официальной историографии существует непререкаемая аксиома, которая гласит: самой большой бедой средневековой Руси была феодальная раздробленность. На этой аксиоме зиждется утверждение, что историческую миссию смог осуществить только тот политический центр, который объединил Русь. Конечно, это — Москва. Великий же Новгород, подобно другим русским государствам, высшее предназначение не выполнил. Он, хотя и последним, но сошел с финишной прямой, в конце которой победитель получил от благодарной нации приз за объединение.