Николай Анисин - От Сталина до Путина. Зигзаги истории
– Конечно.
– Благодарю вас. Вы, надеюсь, уразумели из прочитанного, что смерть Сталина означала крах операции «Чемодан – Вокзал – Израиль». Вы, полагаю, догадались, что крах этой операции не мог не повлиять на карьеру ее дирижера – сталинского особиста полковника Щадова. Ну, и каково ваше предположение: где оказался товарищ Щадов Тихон Лукич в те дни, когда страна скорбела о кончине Вождя?
– Если бы мне выпало пребывать в мундире сталинского особиста Щадова, если бы всё вами ему приписываемое, было свершено мной, то, узнав, что на второй день после похорон Сталина выпущена на свободу Жемчужина-Молотова, я рванул бы в Министерство обороны с рапортом:
– Прошу меня, сотрудника сталинской канцелярии и армейского полковника в недалеком прошлом, зачислить вновь в Вооруженные Силы и направить на службу в Забайкалье или на Дальний Восток.
– Извините, – глянул поверх чашки в мои глаза Евгений Петрович, – но вы совсем не оценили нашего с вами полковника. Не оценили как талантливого ученика Сталина – великого мастера закулисных интриг. Он, наш полковник, оставшись без Вождя, не только не помышлял куда-то драпать из политики, но и немедля влез во вновь разгоравшуюся политическую драку. Освобождение же Советской Эсфири – Полины Жемчужиной-Молотовой полковник Щадов не мог воспринять как сигнал тревоги лично для него. Не мог потому, что и помилование Жемчужиной, и закрытие уголовного дела на врачей-евреев он же, полковник Щадов, сам и инициировал. Каким образом и зачем?
Сталинскую операцию «Чемодан – Вокзал– Израиль» способен был довести до конца только Сталин. Не стало Сталина с его безграничной властью и непререкаемым авторитетом в стране и в мире – не стало и возможности завершить успешную антисемитскую кампанию переселением советских евреев на Землю Обетованную.
Мысли о завершении этой операции наш полковник после 5 марта 1953-го в голове уже не держал. Теперь его всецело занимало лишь одно – кому с уходом Сталина достанется Кремль? Этот вопрос для нашего полковника был вопросом его жизни или смерти.
Он, полковник Щадов, с особого своего поста в сталинской канцелярии, узрел истинные, не портретные лица претендентов на высшую власть. И если победит тот из них, кто захочет предстать перед народом в ином, чем при Сталине, свете, то ему, Щадову, как нежелательному свидетелю, не уцелеть – ни в столице, ни в глухой провинции. Выжить он мог, только встроившись в команду такого нового руководителя страны, который не отречется от Сталина и сталинских идеалов. Так где же оказался наш полковник в дни прощания с Вождем?
Евгений Петрович поставил опустошенную им от кофе чашку на тарелочку и скрестил пальцы рук:
– За полную достоверность версии не ручаюсь, но то, что вы сейчас услышите, мне лично поведал человек из Госплана СССР, с которым Тихон Лукич Щадов на стыке 70-х – 80-х годов века XX не один год приятельствовал. Они вместе обедали в госплановской столовой по будням, вместе в тесном кругу праздники отмечали, и в этом самом кругу однажды Тихон Лукич вдруг вспомнил события весны 1953-го.
2 марта ему, полковнику Щадову, позвонил генерал Василий Сталин и произнес фразу:
– Я был не прав. Они всё-таки это сделали.
В чем ошибался Василий, кто такие «они» и что сотворили – полковнику объяснять не требовалось. И он немедленно приступил к ревизии документов сталинской канцелярии. Никто из ее сотрудников, кроме Щадова, не знал, что Сталин находится в бессознательном состоянии. Никто из них не догадывался, что полковник Щадов просматривает засекреченные бумаги не по поручению Вождя, а сам по себе, и ему беспрепятственно удалось изъять из архива канцелярии ряд важных для него документов. Их в маленьком сейфе он 4 марта отвез в город Владимир и закопал в подвале дома своего фронтового друга. В ночь же с 5 на 6 марта, спустя всего несколько часов после того, как остановилось сердце Сталина, Щадов по правительственному телефону из канцелярии покойного Вождя попросил аудиенции у заместителя председателя Совета Министров СССР Лаврентия Павловича Берии. Просьба была удовлетворена, и с той ночи полковника Щадова и Маршала Советского Союза Берию, говоря словами Гоголя, сам чёрт веревочкой связал.
Ну, а теперь поговорим: почему в поворотный для решения вопроса о власти момент наш полковник напрашивается на приём к Берии? Почему именно к нему, а не к кому-то другому из самых влиятельных чинов – не к Хрущеву и не к Маленкову?
Берия родился позже Сталина на 20 лет, но в паспорте его было записано то же, что и у Сталина – крестьянин Тифлисской губернии. В политику Берия пришел юнцом в 1920-м, и за всю свою карьеру никогда не занимался чистой партийно-идеологической работой. Да, дослужившись в органах госбезопасности до генеральского чина, он в 1931-м возглавил ЦК Компартии Грузии, в 1932-м – одновременно и ЦК Закавказского крайкома ВКП(б). Но на обеих этих должностях Берия перво-наперво руководил жизнеобеспечением вверенных ему в управление территорий, а не источением лозунгов-призывов.
С 1938-го Берия – начальник НКВД, Наркомата внутренних дел СССР, в ведении которого тогда находились все структуры охраны правопорядка, разведки и контрразведки. НКВД во главе с Берия – это щит и меч страны. Но не только.
В состав Наркомата внутренних дел входило Главное управление лагерей. ГУЛАГ же – это не просто места лишения свободы, но и огромная строительно-промышленная корпорация. А чтобы сотни тысяч заключенных успешно выполняли производственные планы, их надо было нормально кормить, исправно одевать-обувать и обеспечивать орудиями труда, сырьем и материалами. Нарком НКВД Берия проявил себя как незаурядный организатор производства. Под его началом ГУЛАГ в три предвоенных года выполнил колоссальный объем работ, возвел-изготовил все необходимое стране в строго установленные сроки. И когда в январе 1941-го Сталин одарил Берию титулом Генерального комиссара государственной безопасности СССР, то тем самым отметил не только заслуги главы НКВД в охранно-карательной деятельности, но и его вклад в экономическую безопасность страны, в повышение ее экономической мощи.
В феврале того же 1941-го Сталин, оставив Берию руководителем НКВД, назначил его заместителем председателя правительства – Совета Народных Комиссаров. Со второй недели Великой Отечественной Берия – в составе Государственного Комитета Обороны. Как зампред СНК и как член ГКО Берия в войну отвечает за производство боеприпасов, вооружений и самолетов. Патронов-снарядов, автоматов-орудий-минометов Красная Армия получила столько, сколько ей было нужно, а наша авиация в концу войны стала лучшей в мире. И звание Маршала Советского Союза в июле 1945-го Сталин присвоил Берии не только за службу в НКВД. Маршальскими звездами были опять-таки отмечены экономические заслуги Берия – его вклад в могущество военно-промышленного комплекса страны.
Талант Берия как организатора оборонной индустрии Сталин посчитал важнейшим из его талантов и на исходе победного 1945-го освободил его от должности наркома НКВД. Освободил для того, чтобы он все свои силы и умения бросил на наш ответ Соединенным Штатам Америки, шантажировавшим мир атомной бомбой. Избавление СССР от смертельной угрозы из США являлось самой главной задачей страны. Поэтому заместителю председателя правительства Берии предоставили чрезвычайные полномочия. Для него Сталин учредил с солидным аппаратом Спецкомитет, указания из которого обязаны были исполнять все ведомства, все военные, государственные и партийные чины.
По старым связям Берия и по хитрому его плану советская внешняя разведка удачно пошпионила в Америке – вывезла оттуда некоторые важные наработки по созданию атомной бомбы. Советским ученым – физикам с химиками – Берия сотворил максимум творческого комфорта. Они выдали атомный проект на бумаге, а Берия со своим Спецкомитетом железной рукой воплотил его в жизнь, мобилизовав для того все необходимые человеческие и материальные ресурсы. В 1949-м страна получила атомное оружие, Берия – Сталинскую премию. В последующие годы под руководством Берия было создано и термоядерное оружие.
Евгений Петрович снова достал из кармана свою записную книжку с блестящими обложками:
– Суть личности Берия в моем понимании, надеюсь, я вам ясно изложил. Ну, а что за душой было у двух других претендентов на верховенство в стране после Сталина?
Евгений Петрович стал зачитывать с одной из страничек книжки:
– Хрущев Никита Сергеевич. Политработник с тремя классами начальной школы в частях Конной армии Буденного в Гражданскую войну. Хрущев. Политработник в райкоме, окружкоме и ЦК Компартии Украины. Хрущев. Политработник, направленный в 1928-м из Киева в Москву на преодоление его малограмотности – на учебу в Промышленную академию. Хрущев. Политработник, который, будучи студентом Промакадемии, стал секретарем ее парткома. Хрущев. Политработник, который благодаря знакомству в академии с Надеждой Аллилуевой, женой Сталина, попал в его поле зрения, понравился ему и им продвинут был вверх по партийной лестнице: от должности секретаря Бауманского райкома Москвы до поста 1-го секретаря Компартии Украины. Хрущев. Политработник, который всю Великую Отечественную ни за что персонально не отвечал, пребывая в ранге члена военных советов разных фронтов. Хрущев. Политработник, вернувшийся на освобожденную от немцев Украину в роли ее первого лица и не обеспечивший необходимых мер по преодолению разрухи в республике – в марте 1947-го Сталин убирает Хрущева из Киева, через девять месяцев, правда, амнистирует его, возвращает обратно. Спустя два года, в декабре 1949-го, Сталин находит уму-разуму политработника Хрущева достойное применение – переводит его в Москву секретарем ЦК ВКП(б) и позволяет ему стать влиятельным игроком в партийном аппарате.
