Рышард Савва - Клуб любителей фантастики, 1973
После небольшой паузы он продолжал:
— Вечно идущие Багряной счастливы видеть братьев со Звезды Надежды! Мы, жившие миллионы оборотов до вас, счастливы, что разум вспыхнет еще на одной планете. Когда на Звезде Надежды материя еще трепетала в родовых муках, мы знали, что вы явитесь из семени жизни, подниметесь к вершинам разума, подхватите факел познания и понесете его дальше, вместе с нашими потомками к свету дальних звезд. Вечно идущие благодарны своим детям, не потерявшим память к пославшим их по бесконечной дороге жизни. Выбрано мгновение, когда дороже всего знание будущего. Ожидающее нас испытание не остановит Вечно идущих! Разум бессмертен!
Затем Великий Стратег говорил о другом событии, которое он считал менее важным, чем наш прилет из будущего. На Багряную обрушился космос! Пылевое облако пересекает орбиту планеты, исполнилось уже два оборота Багряной вокруг Солнца, с тех пор как марсиане не видят неба и звезд. Еще задолго до появления облака Стратеги о нем знали. Были сооружены крытые города, защищающие от мелких метеоритов. Но теперь близится ядро скопления, где сосредоточены обломки большой массы. Великий Стратег предлагает использовать всю мощь планеты и отклонить метеориты от Багряной. «Опасность велика, — говорил он, обращаясь к нам. — На пути в город вы ощущали удары и видели пламя сгорающих в атмосфере частиц некогда цветущего мира. Там, в далеком космосе, Вечно идущие не смогли отвратить беды, и теперь пепел от их жилища обрушивается на Багряную».
Наконец Великий Стратег устало опустил правую руку, и все вновь подняли руки в приветствии. Затем он и его спутники исчезли, словно растаяв на сером фоне сцены.
Марсиане расходились по ступеням зала и, подхваченные эскалаторами, покидали Дворец Великих решений.
— Уже пятьсот оборотов, как не было такого большого совета, — сказала Ли.
— И такого короткого? — спросил я. — Поэтому все и стояли?
— Было выражено необыкновенно много мыслей. Помимо присутствующих, все Вечно идущие высказывали свои мнения.
— А результаты? — спросил я. — Что же решено предпринять?
— Пока только высказаны мнения, решат мыслящие машины не позже завтрашнего дня. Будут учтены мнения всех.
— Такой простой вопрос, — сказал я, — разгонять «облако» или ждать, какие еще сюрпризы оно таит в себе… Так к чему весь этот форум?
— Все гораздо сложнее, — ответила Ли. — Чтобы ответить «да» или «нет», надо учесть бесконечное количество величин.
Нет, я ничего не понимал в структуре их управления. Перед эскалатором образовалась небольшая очередь. Ли сказала:
— Ваш прилет воспринят как доброе предзнаменование. Настроение Вечно идущих поднялось выше нормы. — Она подняла глаза к потолку, затянутому зеленоватым сумраком, там рдели два больших желтых круга, которые я принял за светильники.
— Просто и здорово, — сказал Антон, — психологический индикатор. Все дело в яркости плафонов, хотя за этим — бездна премудрости, помнишь, как говорил наш учитель физики. Тот, что побледней, показывает норму эмоционального состояния жителей планеты, более яркий круг — психологический всплеск, в данном случае вызванный нашим появлением, хотя, как ты видишь, положение у них не из легких. Лилиана-Ли сказала, что такие индикаторы имеются у каждого из Стратегов. Колебания цвета в ту или другую сторону заставляют выяснять причины и, если снижается общий тонус, немедленно принимать меры. Вот Ли добавляет, что настроение каждого является постоянной заботой.
— Правительства или спецслужб? — спросил я.
— Насколько я понял, — отвечал Антон, — власти, правительства в нашем понимании здесь нет, у них более высокая фаза общественного устройства. Поддержание нормального течения жизни — дело всех граждан.
— А Стратеги?
— Просто люди, добровольно взявшие на себя государственные заботы. К этому у них призвание, а возможно, они специально подготовлены. Нет, Ли говорит, что специальная подготовка — один из видов насилия, если у человека нет расположения к данной области труда. Здесь совершенствуются таланты, поощряется призвание. Вот Ли поправляет, что за всю жизнь, которая длится что-то около восьмисот оборотов, пока не иссякнет инстинкт жизни, человек меняет десятки специальностей. Ли, например, космолингвист, моделирует языки, поэтому она так скоро освоилась с нашей речью, но она еще и… Что, что? — Антон помолчал, вникая в беззвучную речь нашей спутницы, покрутил головой и повернулся ко мне: — Какая-то сложная всеохватывающая отрасль знания, связанная с космологией. Затем она еще и врач, и, ко всему прочему, «слагатель звуков», то бишь композитор.
«Подмосковная дача»
Мы шли По сиреневой мостовой среди приземистых домов с крышами-садами.
Ли ответила на вопрос, одновременно возникший у нас: «Куда мы идем?»
— Тебе, Ив, и тебе, Антон, необходим отдых. Сейчас будет строение, где вы найдете привычные вещи, сможете провести некоторое время, восстанавливая свои силы. Затем вы снова предстанете перед Великим Стратегом и всеми людьми Багряной. Вас познакомят с жизнью Вечно идущих, с их трудом, наукой, с тем, что вы называете искусством. От вас ждут информации о Звезде Надежды. Вы не взяли с собой записей. Но мы способны извлечь всю нужную нам информацию из вашего сознания и подсознания не так, как это делаю я, а в зримых образах. Запись уже ведется.
Мы с Антоном любовались эмалями на стенах домов. Картины напоминали произведения наших примитивистов, только сочность красок была поистине неземной, да и сюжеты тоже. Например, на огромном панно изображался дракон в полете, на его спине сидел большеглазый мальчишка Картина была объемной. Ее обрамлял орнамент из цветов синего кактуса. Создавалось впечатление, что дракон действительно парит над красной пустыней. Пройдя дом с картиной, я оглянулся и увидел другую сторону дракона: он «висел» в воздухе.
— Работа детей, — пояснила Ли и грустно добавила: — Сейчас в городе детей нет. Совсем нет. Ни одного.
— Но картины?.. — спросил Антон.
— Созданы давно, когда они здесь жили. Тут много копий. Некоторые перенесены из других мест, из покинутых городов, разрушенных метеоритами. Эти дома принадлежат Обществу свободной рождаемости. Да, рождаемость у нас почти совсем прекратилась. Рождение Вечно идущего — праздник для всей Багряной.
Ли остановилась перед зданием, до странности напоминающим нашу подмосковную дачу, где наш экипаж провел последний месяц перед стартом. Дом поражал добротностью материала, отделки и в то же время несуразностью деталей. Крыша в виде желоба с загнутыми внутрь краями, из желоба поднимался шест с флюгером в виде странного существа, отдаленно напоминающего местного дракона, окна в кружевной резьбе строители почему-то вделали, положив их набок, колонки у крыльца в невообразимом стиле: пузатенькие, переточенные в конусах, казалось, они немедленно рухнут под тяжестью навеса. Что им удалось передать, так это цвет дачи: серебристая крыша, светло-зеленые стены, белые карнизы.
Узкие сени. Вешалка о трех ногах, на ее рожках висело нечто похожее на плащи и шляпы. В прихожей — низкий стол, на нем стеклянный аквариум, в воде среди причудливых водорослей резвились существа, похожие на тропических рыбок. Я подошел к аквариуму: на даче под Москвой был почти такой же, только меньших размеров, в нем плавала стайка барбусов; здешние рыбки были тоже в желтую полоску по темно-лиловому фону. У рыбок было по четыре глаза и длинные усики, как у жемчужной гурами. Рыбки подплыли, уставившись на меня черными глазами, и замерли, шевеля усиками. Одна стала карабкаться по стеклу: у нее оказались ножки с присосками. Вылезла, села на край сосуда. За пей полезли и остальные, уселись, покачиваясь, будто молодые воробьи на проволоке. Одна рыбка потеряла равновесие и упала, ударившись об пол с резким сухим звуком. Я поспешно наклонился, взял ее и ощутил жесткую, сухую оболочку. Внезапно рыбка подпрыгнула и полетела по комнате. Описав круг, она нырнула в аквариум, тотчас же все ее товарки тоже попрыгали в воду.
«Интересные создания, — подумал я. — Вот бы сюда Макса Зингера. Да здесь вообще все необыкновенно. Надо же отгрохать такую несуразную дачу».
Глаза у меня слипались, ноги подламывались в коленях, я плюхнулся в кресло, возникшее у меня за спиной, блаженное чувство покоя мгновенно охватило меня. Над головой у меня порхали марсианские барбусы. Рыбки своими усиками щекотали мне щеки, мурлыкая на непонятном, рыбьем языке…
Проснувшись, я увидел, что лежу на широком диване, напротив на таком же ложе, свесив ноги, сидел Антон. Спальня утопала в зеленоватом сумраке.
— Я выспался здорово, а ты? — спросил Антон.
Я тоже чувствовал себя вполне отдохнувшим, словно помолодевшим. Антон сказал, что перенес меня в спальню, раздел и уложил в постель.
