Татьяна Москвина - Вред любви очевиден (сборник)
Миша раскланивается с гостями, напоследок подходит к Маше.
– Не ожидал такого счастья – встретить вас сегодня.
– А я много слышала про вас от Ирины и давно хотела познакомиться.
– Я вас не разочаровал?
– Пока нет.
Лена нашла сомлевшего Костяна, запершегося в ванной, стучится, ругает его. С трудом вывела.
– Скажите, вы где-нибудь выступаете? Я бы сам пришёл и друзей привёл.
– Я пою в «Свободной опере», послезавтра «Кармен». Хотите – приходите, я оставлю место.
– «Свободная опера»?
– А, такой новый, полусамодеятельный театрик, но живенько так, живенько. Ехать неудобно, правда. Вот возьмите визитку, там есть адрес. Придёте?
– Приду.
– Один или… с друзьями? Сколько мест оставлять?
Миша, глядя ей прямо в глаза, не стал лицемерить.
– Одно место, если можно – поближе.
Миша, Костян, Лена и Даша возвращаются домой. Даша не утерпела, вскрыла пакет и держит теперь у груди отличного медвежонка.
– Не знаю, не знаю, – говорит Лена. – Вот я что-то не люблю цветной кафель в ванной. Вот как-то меня утомляет. Я бы положила белый и немножко зеркального, для прикола.
– Нормальные люди, – изрекает Костян. – Не злые, без понтов. И эта тётка – как из сказки.
– Какая тётка? – переспросила Лена.
– Ну, певица.
– Почему из сказки?
– Там, где жар-птица и рыжая лисица, – отвечает Костя. – А потом царь-девица. А она всё сразу – и птица, и лисица, и девица.
Миша улыбается.
– Уж прямо растаял, – сердится Лена. – Конечно, повезло, дал Бог голос. Ну и что, это в личной жизни ничего хорошего. Все артистки несчастные. Я вот читала тут про Марию Каллас, это кошмар!
– Ты права, Леночка, не надо выделяться из пейзажа – и сто лет проживёшь, – говорит Миша. – А эти таланты только воду мутят. Зовут куда-то. А нам никуда не надо. Покушал – спать ложись. Встал – умылся – на работку пошёл.
– Я пять лет в музыкальной школе училась, – злится Лена. – И английский знаю лучше тебя. Я вот устроюсь на хорошую работу и покажу тебе, что я не дура, как ты воображаешь.
– Лена, я никогда не считал тебя дурой.
– Я всё про тебя понимаю. Я вижу, как у тебя мысли в голове двигаются!
– Интересно. Расскажи, какие у меня мысли в голове двигаются.
– А у тебя сейчас только одна мысль. Рыжего цвета. В синем платье, – холодно отвечает Лена.
Юра и Маша возвращаются домой, Маша сидит сзади.
– Май какой холодный, – говорит Юра. – Надоело мёрзнуть.
– Завтра будет тепло, – сообщает Маша.
– Точно?
– Когда я ошибалась?
– До чего же Ирина Леонидовна всё-таки ревнивая, – продолжает Юра, – и ведь она искренне любит тебя, а всё-таки всё время сравнивает тебя с Ольгой и злится, что ты круче её доченьки.
– Зачем сравнивать? Ольга хороша сама по себе. Классическая певица, с большим вкусом и трудяга такая.
– Ирина могла и тебе помочь с немецким контрактом, нет, жаба задушила.
– Против жабы не попрёшь, Юрочка. Родная жаба человеку милей чужой коровы.
– А чего ты так прилипла к этому гувернёру?
– А чтоб тебе нервы потрепать.
– Получилось.
– Так с тобой одно удовольствие работать: дела на копейку, эффект на рубль.
– Я знаю, что ты меня бросишь, – говорит Юра. – Это ясно. Но учти: малой кровью ты не обойдёшься. Я буду драться. Я маленькое злое животное. Гувернёра я вообще съем.
– Он сейчас домой едет, а жена его пилит, – засмеялась Маша. – Завтра эта жена побежит в парикмахерскую, готовиться к бою за своего Мишу.
– Она выиграет.
– Да, в конце концов выиграет. Только она получит на руки инвалида.
У Ирины Леонидовны уже все разошлись, кроме Кати – она помогает хозяйке прибирать.
– Да бросьте вы, Катя, – говорит Ирина Леонидовна. – Завтра Наташа с утра, она мигом всё вымоет.
– Не волнуйтесь, Ирина, у меня это просто рефлекс на любой бардак в доме. Как автомат: увидел – убрал. А потом я больше всех съела, а всякое преступление требует чего? Наказания. И кто будет мыть посуду, не ваша ведь Маша?
– Маша, кстати, простая хорошая девочка из Севастополя. И готовить умеет, и посуду, если надо, моет.
– Эта хорошая девочка раздавит и не заметит. Как она вашего воспитателя сделала!
– Что она сделала? – удивилась Ирина Леонидовна.
– Да то – пропал ваш Миша. И правильно. Давай, Маша, сделай их всех, отомсти за нас!
– А, вот вы о чём, – улыбнулась Ирина Леонидовна. – Конечно, я заметила, что Маша произвела на Мишу – а правда, смешно, Миша и Маша? – сильное впечатление. Но вы ошибаетесь. Маша не может раздавить, нет. Если бы она была холодной стервой – да, но у таких женщин нет такого голоса. Понимаете, тут природа, солнце, тут старые боги ворожат. У неё у самой горячее сердечко. Я помню, как в консерватории, ещё на первом курсе, она влюбилась неудачно, несчастливо – и девочки говорили, чуть не отравилась… А Миша, что Миша? Обыкновенный мужчина, психика у него здоровая, дай Бог каждому, женщины в его жизни занимают строго отведённый угол, так что – поматросит и бросит. Нет, если что у них случится, это не Миша пропал, это Маша пропала.
– Значит, они оба пропали, – заключает Катя.
Ирина всё-таки была хоть и пожилой, но настоящей женщиной и мигом сбросила тон и вид всезнающей гранд-дамы.
– А вам, Катя, что – завидно? – спрашивает она понимающе.
Катя отвернулась, не отвечает. В её глазах стоят злые слёзы.
Мише ночью не спалось, пришёл на кухню воды попить. Костя лежит на раскладушке, тоже что-то ворочается.
– Миш…
– Что тебе, дракон моей жизни?
– Я вот думаю…
– Прекрати немедленно. Тебе думать вредно. Ты утратишь цельность своего образа.
– Ага, понятно. Так я дурак, и на моём фоне ты умный.
– Ты не дурак, Костя, ты свежий человек, ещё новенький.
– Я спросить хотел… если в такую женщину вот влюбиться, то что делать? В моём положении. Ей ведь нужно что-нибудь особенное.
– Денежные знаки в большом количестве ей нужны, и она их скоро найдёт.
– Она не такая.
– Не такие в монастырь уходят.
– Вот гад какой, – расстроился Костя. – Сам на неё запал и сам себе зубы заговариваешь. Что вот это не для меня и всё равно ей только деньги нужны. А ты откуда знаешь, что ей нужно?
– А у вас в Ярославле, значит, ещё мечтают о Прекрасной Даме?
Костя ответил твёрдо и серьёзно:
– Да, мечтают о Прекрасной Даме. А что хорошего, когда одни бляди кругом?
– Ну теперь слушай сюда, Костян. Ты проявляешь железную волю. Становишься олигархом, футболистом и артистом одновременно. Покоряешь свою Даму. А она оказывается блядью. Твои действия?
Нокаут. Костян молчит. Потом находит решение.
– Так я пока мечтал про Даму, я работал, у меня была цель, я шёл вперёд! Я верил! Я любил! А что хорошего всю жизнь жить с такой, как твоя Лена? Удавиться от скуки. Всё уже известно вперёд: кафель белый, тоска зелёная.
Миша свирепо хватает Костю за грудки.
– Ещё раз вякнешь про мою жену, вылетишь как пробка из Москвы. Понял?
Маша перед зеркалом, расчёсывает волосы на ночь. Напевает тихо для собственного удовольствия.
Лена в парикмахерской. Смотрит на себя в зеркало.
– Только не очень коротко, – говорит она мастерице. – И потом я хотела бы окраску. Что-нибудь такое золотистое.
Мастерица приносит альбом.
– Вот, выбирайте, пожалуйста.
Лена листает альбом, и ей всё мерещится, что на картинках Маша, с разными прическами, смотрит насмешливо.
Миша сидит у входа в кафе – бистро средней руки, но довольно популярное. Кто не знает этих сильных мужчин в камуфляже, спокойно скучающих, сидя или стоя, в мирной жизни. Молодая, приятная, худенькая женщина с усталым лицом возит шваброй по полу.
– Полинка! – весело говорит Миша. – Когда на рыбалку поедем? Дед звонил?
– Ой, Миш, дед совсем стал плохой. В июне отпуск возьму, поеду… Не говори, каждый день снится, что я по своей тропинке на речку бегу. Да ты всё шутишь, второй год говоришь – поеду…
– Москва держит, – объясняет Миша, – она в кого вцепится, так это намертво. Я, значит, ей нужен.
– Да кому мы тут, Миша, нужны? Если, как у меня, близких нет, так хуже, чем в лесу. Да что я, в лесу, в лесу хорошо, там всё живое, а тут…
– А тут всё суперживое! Смотри, сколько жизни! На каждом шагу – кафе, рестораны, столовки, закусочные, и всюду живые – едят. Днём едят, ночью едят…
– Едят – это ещё не значит, что живые, – резонно замечает Полинка, продолжая свой вечный труд.
Вбегает молодой парень крепкого телосложения.
– Миш, ты что – телефон отключил?
– Дома забыл. Что, Паш, случилось что?
– Христа ради выручай. Завтра подежурь за меня – ну, позарез как надо!
– Не могу. Честно – никак.
– Миш, я клянусь, это форс-мажор.
– И как зовут наш форс-мажор? Анжела или Снежана?
– Это не то, что ты думаешь. Миша, прошу как друг! Вопреки звериному оскалу капитализма – поддержи товарища!
