Евгений Стригин - Предавшие СССР
«В экономике вместо продуманного постепенного продвижения шаг за шагом к намеченной цели он принялся посредством суетливых реорганизаций, перестановок, преобразований искать по существу „золотой ключик“, который бы открыл раз и навсегда обществу дверь в экономическое процветание».[345]
Номенклатура понимала, что нужно что-то делать. Вот только что и как точно не знали, а если и что-то знали в теории, то на практике не умели.
«… лично изучил то, в чем, как полагал, лучше всего разбирался, т.е. систему государственного управления сельским хозяйством. Несмотря на все возражения руководителей трех крупнейших республик Союза Казахстана (Кунаев ), России (Воротников) и Украины (Щербицкий), он добился упразднения всех сельскохозяйственных министерств и возведения на их руинах единого Госагропрома СССР. Однако вскоре был вынужден признать, что эта мера была крупнейшей ошибкой».[346]
Вместе с тем на XXVII съезде КПСС ставилась задача заметно улучшить продовольственное снабжение уже в течении текущей пятилетки.[347] Затея провалилась очень быстро. Составлять грандиозные планы мы умели. Жаль, что обычно не умели их реализовывать.
Это в сельском хозяйстве, но перестраивать стали и машиностроительный комплекс. Валерий Легостаев писал: «Соответствующие министерства (около двух десятков) пошли на слом, а вместо них возникло некое Бюро Совмина по машиностроению, посредством которого Манилов от экономики вместе с группой облепивших его экономических академиков намеревался удивить мир успехами в машиностроении».[348]
На XXVII съезде КПСС констатировал: «По существу это общегосударственная программа модернизации важнейшего сектора индустрии. Создан единый орган управления им. Перед машиностроительным комплексом поставлена задача уже к концу двенадцатой пятилетки резко повысить технико-экономический уровень и качество машин, оборудования, приборов».[349]
Но все оказалось напрасно. Удивить мир не получилось.[350] Мир удивился позже, когда развалился Советский Союз.
4.5.3. Не успели утвердить грандиозные планы и немного поговорить, как очень быстро стали забывать. Плавно, но быстро лозунг «ускорение»[351] стали заменять лозунгом «перестройка». Точнее говоря, сначала в термин «ускорение» стали вкладывать немного другое содержание, а потом вообще перешли на более радикальный термин. Ломать так ломать. При не стоило долго упираться во что-либо, быстро менял ориентацию.
«Когда же призыв ускорения выдохся, исчерпал себя, показал свою перспективность, ошибочность, мы ударились в политические проблемы, связанные с формами собственности, а затем и с рынком, в надежде, что это будет стимулировать экономику», — писал.[352]
Уже в июне того же года на Пленуме ЦК КПСС говорил о первых уроках перестройки,[353] словно недавно состоявшийся партийный съезд и не принял курс на ускорение. Об ускорении решено было забыть.
По словам 1985-1986 годы были годами формирования позиции необходимости перемен,[354] а обобщённая формула перестройки появилась в январе 1987 года на Пленуме ЦК КПСС.[355] Вдумаемся, полтора года формировали позицию, а раньше, что делали — штаны в ЦК КПСС просиживали?
Заметим, что термин «ускорение» предполагает постоянное увеличение и менее радикальные перемены, а термин «перестройка» быстрого увеличение не предполагает (сначала ведь нужно перестроить, поломать что-то) и более радикальные перемены. Второй термин как бы даёт время, ибо результат не обязателен в самое ближайшее время.[356] Выгода для политической демагогии очевидна.
Причины смены лозунгов были просты. Надежды на лёгкий и быстрый результат провалились. «Едва только наши тогдашние лидеры очнулись после триумфального для них XVII съезда КПСС американцы (воздадим должное их стратегическому мастерству), используя своё влияние в странах ОПЕК, безжалостно обрушили мировые цены на нефть. Если в конце 1985 г. цена за баррель достигала 30 долл., то в марте-апреле 1986 г. она упала до 13 долл.».[357] А, как известно, основным источником получения необходимой иностранной валюты была торговля нефть.[358]
Но беда никогда не приходит одна. В апреле 1986 года произошла серьёзная авария на Чернобыльской АЭС (недалеко от Киева). Это потребовало колоссальных затрат для ликвидации последствий аварии. За этой аварией последовали другие. «2 сентября 1986 г. в Чёрном море около Новороссийская, столкнувшись с грузовым судном, в считанные минуты затонул пассажирский теплоход „Адмирал Нахимов“. Из 800 пассажиров погибло более половины. 3 октября загорелась советская подводная атомная лодка в районе Бермудских островов. В августе 1987 г. — крушение поезда Ростов-Москва, в ноябре — столкновение пассажирского поезда с грузовым на Горьковской ж.д., а через три дня ещё более смертоносное столкновение поездов неподалёку от Тбилиси. Все это — подземные толчки, предвещавшие ещё более страшную беду: армянское землетрясение в декабре 1988 г.».[359]
А тут ещё продолжала кровоточить война в Афганистане. Это также обходилось ни в одну копеечку.
Хотя ещё более важно то, что не было в руководстве сил, способных вывезти страну из кризиса, были способные загнать в ещё более тяжёлый кризис. Чтобы вывести страну из такого состояния, нужно очень много работать и совсем не обязательно много говорить. А, уж часто менять пути выхода — дело гиблое.
Первые проблемы возникли достаточно быстро. «В государственной казне задули ветры разорения и нищеты. Все это нужно было как-то объяснить и без того измученному трезвостью и магазинными очередями народу».[360]
А когда возникают проблемы в экономике, начинаются политические разборки и политическая демагогия. Прошёл год с небольшим, а чуда как не было, так и нет.
Но пока обещанному ещё верили, под шумок решались кадровые вопросы. Реальное экономическое улучшение нужно было хотя бы на время заменить словесной демагогией и заодно под шумок убрать сомневающихся, расставляя своих людей.
4.6. Московские битвы
4.6.1. Для укрепления своей власти в нашей стране, прежде всего, нужно укрепиться в Москве. А в 1985 году парторганизацию КПСС в Москве возглавлял, взаимоотношения которого с новым Генеральным секретарём оставляли желать лучшего. А без руководства Москвой на победу трудно рассчитывать.
отмечал: «Эта группа, не имея достаточного опыта политической и организационной работы, понимала, что члены Политбюро, имеющие большой опыт работы были помехой в их честолюбивых устремлениях. Поэтому сразу после избрания на пост Генерального секретаря ЦК была развёрнута дискредитация с использованием средств массовой информации ряда товарищей, занимающих ответственные посты. В том числе и меня. Достаточно посмотреть подшивки газет и журналов этого периода, чтобы понять это. Причём тогда ещё не существовало понятие „гласность“, и все публикации санкционировались, а зачастую организовывались в аппарате ЦК КПСС».[361]
А ведь, похоже, прав насчёт «гласности» того отрезка времени. Прав он и насчёт честолюбивых устремлений своего удачного соперника, но ведь в честолюбии и сам был грешен.[362] Это, во-первых. А, во-вторых, разве могло быть по-другому? Испокон веков раненого соперника добивали, чтобы он, залечив раны, не пошёл в новую атаку.
«…Этот человек мог стать Генеральным секретарём ЦК КПСС, рассматривался в последние месяцы жизни К.У. Черненко как возможный его преемник. Именно это во многом объясняет решительность, убравшего, к тому времени как по заказу уже достаточно скомпрометированного различного рода делами вокруг московской торговли, из состава Политбюро практически первым среди брежневских соратников».[363] Так начиналась первая из горбачевских битв за Москву.
4.6.2. На московское место опального подыскали в Свердловске, который там был первым секретарём обкома партии. «Как известно, он был приглашён на работу в ЦК КПСС на роль главного прораба страны, по инициативе и рекомендации не кого-нибудь, а самого ».[364]
Последний этого и не скрывал, рассказав: «…Я рекомендовал его с состав Секретариата ЦК, затем в Политбюро. Из чего я исходил? Исходил из того, что — человек энергичный, имел в ту пору большой опыт в руководстве видной, всеми уважаемой в нашей партии Свердловской областной партийной организации».[365]
Сначала его перевели в Москву на временное место. 12 апреля 1985 года был назначен заведующим отделом строительства ЦК КПСС. Так на сцене появился ещё один важный персонаж разыгрываемой трагедии. — фигура очень интересная и далеко не однозначная.[366] «, — писал уже опальный его бывший охранник, — был убеждённым коммунистом, старательно посещал партийные мероприятия, и его тогда вовсе не тошнило от коммунистической идеологии. Но в рамках этой идеологии он был, наверное, самым искренним членом партии и сильнее других партийных боссов стремился изменить жизнь к лучшему».[367]
