Германия глазами иммигрантки (СИ) - Окоменюк Татьяна
А дети эти отправляются сейчас на улицу, где сбиваются в стайки по национальному признаку и коллективно пытаются уйти от неприятной действительности в виртуальный мир грез, принимая средства, способные изменить восприятие жизни. В поиске защиты и покровительства младшие тянутся к старшим, которые являются для них безусловным авторитетом и примером для наследования. Все, что они делают, это – круто. Младшие тоже хотят стать крутыми: покурить травки, уколоться и улететь в «космос». Теперь им все по барабану: и гнев родительский, и школьные проблемы. Улица – их особый мир, где не воспитывают, не поучают, а воспринимают их такими, какие они есть. На поверку же этот мир оказывается зыбким, а дружба – гнилой. «У нарика нет и не может быть друзей, – говорит 23-летняя наркоманка Светлана, с которой я познакомилась в Ольденбургском наркологическом консультационном пункте для молодежи. – Алкаш и тот поделит с собутыльником последний стакан водки. Наркоман же не поделится дозой никогда, и, если припечет, сдаст с потрохами лучшего друга». Любви для наркозависимых тоже не существует. Они просто ничего не чувствуют и не способны на длительные глубокие межличностные контакты. Единственное, что приносит удовлетворение – это наркотик. Сексуальные приоритеты у них выражены слабо. Многие уже через 2—3 года «ширки» становятся законченными импотентами. «Может, это и к лучшему, – говорит мама Светланы. – Зачем уродов и сирот плодить? А так: нет секса – нет детей. Светка вон при мальце своем кололась, так он теперь в наркоманов играет: берет карандаш, колет себя в ручку, приговаривая: «Сделаем укольчик, и сразу станет хорошо». И что вы думаете, из него вырастет?» Печально, но не исключено, что подросши, этот двухлетний малыш заменит карандаш на шприц. «Так что же все-таки делать?» – этот вопрос я адресовала руководителю ольденбургского наркологического консультпункта для молодежи, психологу Йоханнесу Харвардту. «Немедленно идти к нам. Основная наша задача – профилактика и помощь на первом этапе заболевания. Наши опытные специалисты сделают все для того, чтобы впервые оступившиеся совсем не скатились в пропасть. Явившиеся вовремя имеют достаточно шансов избавиться от пагубной зависимости. Ежедневно наш пункт посещают около 40 человек. Коренные немцы обычно приходят сами. Ваших же, как правило, приводят родственники, иногда многочисленные. Отрадно видеть, когда все семейство переживает за судьбу оступившегося, ибо справиться с этой бедой в одиночку просто невозможно. 2/3 наших пациентов – парни, 1/3 – девушки с очень непростыми судьбами, успевшие испытать на себе физическое и сексуальное насилие. Кроме психологической помощи, у нас наркозависимые могут помыться, побриться, привести в порядок свою одежду, дешево позавтракать и поужинать в нашем специализированном кафе, получить бесплатно шприцы, презервативы, перевязочные материалы. У нас есть также пять анонимных меблированных квартир, оплачиваемых социальным ведомством, где наши пациенты могут проживать от 6 месяцев до года. Мы помогаем молодым людям включиться в профессиональную деятельность, подготовиться к дальнейшей жизни: решить проблему жилья, учебы, работы. Также мы принимаем заявления на терапевтическое лечение.
Есть разные формы терапии: стационарная, когда зависимые живут вместе в одном заведении, проходя курс лечения у психологов и терапевтов на протяжении 3—10 месяцев. Частично-стационарная, когда на протяжении 3 месяцев лечатся с 8 до 16.30 и амбулаторное, при котором ребята живут дома, ходят в школу или на работу и 2 раза в неделю посещают врачей. Этот курс длится от 6 до 12 месяцев. Расходы по терапии несет пенсионное, социальное ведомство и больничная касса.
Тех, кто твердо решил покончить с пагубным пристрастием, мы направляем в детоксикационный стационар, где в течение 3—4 недель организм больного очищается от наркотика». Я посетила этот стационар, находящийся в нижнесаксонской земельной психиатрической больнице, расположившейся в небольшом городке Венен, рядом с Ольденбургом. Больница является маленьким городком со своей сауной, баром-кафе, спортивной площадкой, подсобным хозяйством, где, наряду с привычной домашней живностью, по территории разгуливают павлины. В небольшом, рассчитанном на 16 человек стационаре, половину мест занимает, как правило, молодежь из семей немцев-переселенцев. Печально, но факт. Прибыли сюда ребята из Бремена, Дельменхорста, Ольденбурга, Фехты, Папенбурга. Около 70% больных поступает из Клоппенбурга, который и наркозависимые, и медицинский персонал называют наркоманским раем. Можно было бы усомниться в этой информации, если бы не статистика, которая, как известно, вещь упрямая. По данным главного комиссара полицейской инспекции г. Клоппенбурга Гаральда Нинабера, в позапрошлом году 31,16% всех преступлений, связанных с употреблением и распространением наркотиков было совершено молодежью из семей немцев-переселенцев. Только в этом небольшом городке зафиксировано более тысячи наркозависимых. А сколько еще не попало в статистику!
«Классическая карьера наркомана, – говорит господин Нинабер, – начинается с употребления мягких наркотиков, а заканчивается героиновой зависимостью. Почерком русскоязычной молодежи является коктейль из алкоголя и наркотиков. Для удовлетворения своей пагубной зависимости наркоману требуется в день до 100 евро. Чтобы достать эту сумму, большинство становится на преступный путь». А вот клоппенбургскому наркоману Андрею, с которым я познакомилась в стационаре, 100 евро в день явно недостаточно. Где он берет деньги? Наивный вопрос: ворует с двумя корешами. А что же полиция? Да знают в полиции эту компашку, как родных, ибо в ближайшем участке она давно пользуется абонементом. Приводов на боевом счету Андрея – 9, и висит над его головой сейчас дaмокловым мечом срок до 5 лет. Потому-то он и находится в стационаре, которым в Германии, оказывается, можно заменить тюремное заключение. «А у нас, в Клоппенбурге, все наркоманят, – говорит Андрей. – Уж травку-то курит каждый русак, причем, начиная с горшка. Я знаю одного 12-летнего пацанчика, который уже полгода на игле сидит, а его родаки и в ус не дуют. Хоть бы мораль ему, дураку, почитали». Читать наркоману лекции бесполезно. Их мир не признает таких понятий, как стыд и совесть. Морально-этические нормы здесь неуместны, ибо наркозависимые не в состоянии руководить своими поступками. Они – Зомби. Почти все из опрошенных мной ребят, сказали, что в момент ломки не остановятся ни перед чем: вырвут у старушки сумку, поднимут руку на родителей, не побрезгуют проституцией. Потом, конечно, будут раскаиваться, но недолго: до следующего «кумара». Родители могут сколько угодно терзаться вопросами «Кто виноват?» и «Что делать?», но до тех пор, пока наркоман сам твердо не решит покончить со скотской жизнью, помочь ему не сможет никто. «Да нам вообще уже не помочь, – считает 26-летний Сергей из Бремена. – Все равно ведь подыхать. Я читал в одной газете интервью немецкого спеца по нарикам, так он сказал, вылечить нас вообще невозможно. Наркоман может жить без наркотиков до первого срыва, а дальше – по накатанной. Мол, спасти нас уже нельзя, но можно дать возможность дожить жизнь без унижений. Короче, чистый героин нам надо выдавать, чтобы мы не воровали». Сергей прибыл из Казахстана. Когда ему было 4 года, его отец умер от передозировки, и мальчик продолжил семейную традицию. Правда, не сразу. Сначала он осваивал клей «Момент» и дихлофос. Из нюхачей плавно перешел в курцы гашиша. Затем стал добавлять к этому водочки, и только потом подсел на опиум. Наркоманит уже 8 лет. Наркоманов считает высшей кастой, в сравнении с алкоголиками, которых называет неопрятными свиньями. К тому же, после принятия алкоголя, по его мнению, во рту – дерьмово, в башке – дубово. Сергею не раз доводилось оказывать первую помощь своим, уже отходящим в мир иной, коллегам по несчастью.
Методы реанимации некоторых слабонервных могут ввергнуть в шок: он бросает уже посиневшего наркомана на пол, проколов его язык вилкой, вытаскивает его наружу. Затем вскрывает больному вены и спускает пару стаканов крови, не переставая при этом наступать ногой на грудную клетку, вентилируя таким образом легкие. Именно так ребятки и спасают друг друга. Думаете спасенный рассыпается в благодарностях? Ничуть. Очухавшись, он произносит следующее: «Какого хрена не дали мне сдохнуть?»
