Журнал Русская жизнь - Волга (июль 2007)
Старшему сыну Масловой, Александру, тридцать пять лет, младшему, Андрею, семнадцать. Основой воспитания детей Галина Николаевна сделала спорт с его самоорганизацией и отчасти даже самоотречением. Все дети получились здоровыми и красивыми. Женя работает строителем, Таня парикмахером. Илья закончил факультет физического воспитания местного пединститута. Евгений живет в Москве, ремонтирует и отделывает квартиры. После работы заходит иной раз в дворянское собрание. Однажды сказал журналисту: «С ровесниками мне скучно. Ихние интересы меня не привлекают. На балы я хожу, но все больше смотрю, потому что не умею танцевать как должно. А учиться - времени нет. У меня сейчас срочный заказ на сауну».
А вот Татьяна, единственная дочка, матушкину общественную работу не одобряет. Дворянкой считать себя отказывается, и даже разговоры на эту высокую тему ей неприятны.
- Вы не расстраивайтесь, вы процитируйте ей Алданова, - важно посоветовала я Галине Николаевне.
- А что именно цитировать?
- Нельзя быть бывшим дворянином, как нельзя быть бывшим спаниелем!
Галина Николаевна посмотрела на меня довольно холодно.
V.
А что же духовность? Живет ли Галина Николаевна напряженной духовной жизнью? Правильнее было бы сказать, что она организовывает духовную жизнь. В память о ее деде, блестящем геральдике и краеведе Александре Александровиче Григорове, проходят Григоровские чтения, и устраивает их предводительница Маслова. Ежегодно дворянское собрание Костромы принимает членов международной ассоциации «Лермонтовское наследие» - своим появлением это общество также обязано трудам Александра Александровича. Какой это был замечательный, тонкий, умный человек (кадет, в четырнадцать лет участвовавший в октябрьских событиях 1917 года; беглец, решивший отсидеться в родовой костромской глуши; арестант, проведший в лагерях двадцать лет) и какой же у Галины Николаевны древний, знаменитый род. Через Саймоновых Григоровы-Хомутовы в родстве с Петром I. И сколько в роду фельдмаршалов, генерал-губернаторов, адмиралов, предводителей дворянства…
А Маслову в городе считают простоватой, в университетских кругах у нее прозвище «прекрасная пирожница». Бахметевой они не видали с ее высокой духовностью. Да и что взять с интеллигентов, где им, худородным, понять дворянина. Ведь Галина Николаевна в хозяйственной своей ипостаси, в семейном своем укладе - продолжательница прекрасного дворянского женского типажа: она похожа на матушку Татьяны Лариной. Ездит по работам, солит на зиму грибы, ведет расходы. Строга с молодыми оболтусами - будь ее воля, отправила бы парочку-другую сквернословов в армию, послужить Отечеству; муж не входит в ее затеи, но любит ее сердечно.
А под вечер у Масловых бывают гости- нецеремонные друзья (а бывают и церемонные: не так давно Галина Николаевна принимала молодых немецких дворян, объезжавших Золотое Кольцо на велосипедах, и кормила любопытных бездельников грибными пирогами). Простая, русская семья -
к гостям усердие большое! И никакого вреда никому не будет от брусничной воды, а будет только польза, счастье, праздник, опять по Волге приплывет белый пароход с Великой Княгиней Марией Владимировной и наследником Георгием, солнце будет слепить глаза, и Галина Николаевна подарит Великой Княгине торт. Может быть, он будет таким же, как она уже однажды пекла, - с сахарными елями и домиком, сложенным из бисквитных бревнышек. В домике окошко, открывающаяся и закрывающаяся бисквитная дверь, а из окошка льется милый свет - внутри теплится лампочка от карманного фонарика, которую Галина Николаевна ловко уместила, а потом зажгла, поелозив внутри домика карандашом. Среди елей вьется тропинка. Сюда бы набоковского мальчика, который все мечтал уйти внутрь акварельной картинки над кроватью (темная еловая русская ночь и ведущая вглубь витая дорожка). Уж он бы убежал в дебри торта, под елки в сахарном инее, и в полной мере ощутил бы сладость единения с отечеством.
VI.
- Это вы к нашей фрейдлине приехали? - спросила меня в гостинице любознательная горничная. Оговорка показалась мне чудесной. Фрейд тут, конечно, ни при чем, какой там Фрейд в приложении к невиннейшей Галине Николаевне: горничная смешала дворянское отличие с фамилией известной актрисы. Почему, думала я, актеры так быстро, лет за сто, заняли место аристократии в мировой иерархии элиты? Теперь актеры, а не дворяне владеют душами. Не оттого ли, что природа актерства и природа дворянства в какой-то мере близки: дворянин - это сращение личности и социальной роли. Если чиновник - гражданин по найму, то дворянин - гражданин по роли, и роль эту сейчас некому исполнять.
И когда я читаю, что работники сельхозкооператива «Вперед» в селе Залатино попросили свою землячку актрису Татьяну Агафонову стать председателем колхоза, володеть и княжить, я понимаю, какие смутные соображения витали над деревней Залатино. Крестьяне наняли актрису, как японские деревни нанимали самурая, чтобы защитил от беспросветной тяготы горизонтальной жизни, горизонтальной власти. Чтобы хоть кто-то мог по праву обратиться НАВЕРХ - порадеть за колхозничков, подзанять денег. Чтобы иная, параллельная жизнь и незнакомые, иные цели разбили рутину обычной деревенской жизни, где начальник с работником слишком хорошо знают, чего друг от друга ждать. В общем-то, деревня Залатино испытала нужду в дворянской опеке. И как вообще дворян не хватает именно в деревне, и как они были бы там нужны. Сельский мир абсолютно однороден - люди уходят из деревень, потому что надоели друг другу.
Я не говорила с Галиной Николаевной о возрождении дворянства, потому как полагаю такие разговоры вполне бессмысленными. Полтора миллиона дворян в 1916 году и пятнадцать тысяч в 2007-м - о чем говорить? Зато с тихим удовольствием ознакомилась с воззванием общественной организации «Новосибирское объединение дворян». «Наша организация имеет целью возрождение дворянства. Наше предложение: присвоение дворянского звания всем советским и российским старшим офицерам (полковникам и генералам потомственное, майорам и подполковникам личное), а также личное Героям Советского Союза и России и полным кавалерам Ордена Славы». Вот это прекрасный выход из положения: «Василич, антр ну, как дворянин дворянину- в магазин портвейн завезли!»
* СВЯЩЕНСТВО *
Александр Можаев
Исповедь на плаву
Будни передвижного окормляющего устройства
Православная церковь все чаще использует передвижные храмы для духовного окормления людей, живущих в районах, удаленных от храмов приходских. В Волгоградской епархии действуют уже три плавучие церкви. Одна из них, носящая имя святого Иннокентия, гуляет по Дону восьмой год.
I.
Станица Донская погружена в глубокий послеобеденный сон. Жара стоит такая, что на улицах нет никого, даже курицы в тень попрятались. Я долго заглядывал через заборы, высматривая кого-нибудь, кто показал бы мне дорогу к блуждающему храму. Наконец заприметил сидящего на скамейке седоусого дедушку.
- Уважаемый, говорят, где-то здесь на днях церковь пришвартовалась, вы ее не видели?
- Не, чего мне в ей делать, я для этой возни слишком старый. Всю жизнь без попов прожил, что уж теперь-то… Ты спроси у магазина, может, там кто знает.
На железных дверях магазина висит написанное от руки объявление: «Прибыла плавучая церковь, стоит у насосной станции». Спрашиваю у молодого мужика в растянутой майке дорогу, он отвечает:
- Где-то в той стороне, я сам не видел. Че мне там делать, я сто лет назад еще покрестился.
Обогнув кирпичные сараи насосной станции, я вышел на берег Дона и сразу увидел сверкающий серебром крест плавучей церкви святого Иннокентия. Обычный дебаркадер, на крыше которого сооружена обитая железом глава, а на корме висит ряд медных колоколов. Рядом с церковью раскинулся небольшой песчаный пляж, на котором отдыхает местное население. Девицы пионерского возраста заливисто исполняют песню «Этой ночью будет гладко, я люблю тебя так сладко». Рядом колдыряют три мужичка, до меня доносятся обрывки разговора.
- Толь, не тронь маму, это ж святое.
- Святое вон там плавает, а твою маму…
II.
По деревянным мосткам я поднимаюсь на палубу «Святого Иннокентия». На дверях храма висячий замок, рядом записка «В церкви не курить, не купаться, рыбу не ловить». Из круглого иллюминатора доносится могучий храп. Я постучал в окошко: «Отец Геннадий дома?» Храп смолк и раздался крик: «Команда, подъем, гости приехали!» Из задней двери дебаркадера появилась заспанная команда сего богоспасаемого плавсредства: священник (он же капитан) Геннадий Ханыкин, псаломщик Сергей, матрос Андрей и его сын юнга Саша. Матрос, правда, был совсем плох - дыхнул перегаром, простонал что-то невнятное и тут же снова рухнул на койку. Отец Геннадий пригладил бороду, надел темные очки и официально прокомментировал:
